него оказалась тысяча долларов — очень щедрый гонорар.
Чернокожим было не привыкать к грубости, на Аля они не обижались, зная, что это он не со зла. Помимо денег, он давал им нечто куда более ценное — своё покровительство. Например, бойцы Капоне сопровождали пианиста Эрла Хайнса в гастролях по стране, поскольку не во всех городах чернокожий музыкант мог чувствовать себя в безопасности.
Об Але Капоне ходит много противоречивых рассказов, потому что он был многогранной личностью, а не плоской фигурой. Он любил находиться на людях, но словно никак не мог найти ту компанию, в которой чувствовал бы себя вполне свободно, «в своей тарелке». На его роскошные вечеринки «звёзды» приходили ради его щедрости и из боязни его разозлить, но не ради него самого; проводить много времени с семьёй, которую он любил и которая любила его, он не мог, опасаясь за её безопасность (сам он никогда не садился возле окна); постоянно вращаться в среде гангстеров — людей жестоких, алчных и ограниченных, — похоже, было неприятно ему самому; простые люди, зарабатывающие на жизнь честным трудом, его сторонились, поскольку он был преступником, хотя и отдавали должное его душевным качествам. Всё это довольно наглядно отразилось в увлечении Капоне гольфом — «спортом джентльменов», хотя бокс и бейсбол он ставил гораздо выше.
Поле для гольфа, построенное в 1925 году, было гордостью Бёрнема. Местные мальчишки выстраивались в шеренгу возле гольф-клуба в надежде, что игроки выберут кого-то из них своим «оруженосцем»-кедци: таская сумку с клюшками, можно было заработать доллар, а то и два. Среди них был десятилетний Тимоти Салливан. В 1972 году в шестом номере журнала «Спорте иллюстрейтед» напечатают его воспоминания «Быть кедди человека, ни разу не уложившегося в пар[32]». Этим человеком был Аль Капоне.
Старшая сестра Тима, Ида Мэй, которой тогда было 16 лет, работала официанткой в ресторане при гольф-клубе. Она отличалась редкой красотой, в семье её звали Бейб (Детка). Однажды она вернулась вечером домой и помахала десятидолларовой купюрой: «Догадайтесь, кто мне это дал? Аль Капоне!» Мать всполошилась: «Больше не ходи туда, слышишь? Брось эту работу». Как бы не так! Свою десятку Бейб получила при следующих обстоятельствах: Капоне завернул в клуб, чтобы поговорить с мэром Джонни Паттоном о делах за чашкой кофе, и вот эту-то чашку переволновавшаяся официантка опрокинула прямо на его белый костюм. Аль вскочил, наорал на неё, от чего она чуть не упала в обморок. Но он тотчас взял себя в руки, улыбнулся и обнял её за плечи: «Извини, малышка, я не хотел тебя напугать, просто кофе был очень горячий». Перед уходом сунул ей в руку деньги, а ещё сказал, что намерен дважды в неделю приезжать в Бёрнем играть в гольф. Ида порекомендовала ему кедди — своего брата.
Вскоре состоялась первая игра. Капоне был одет в белую шёлковую рубашку со своей монограммой, без галстука, и серые широкие бриджи с ремнём, украшенным бриллиантовой пряжкой; его окружали Макгёрн, Фред Бёрк по кличке Киллер (огромный медведь с густыми бровями и щёткой усов, казавшийся дружелюбным, пока не посмотришь ему в глаза), толстый брыластый коротышка Джейк Гузик и ещё один человек, которого называли Банджоглазый, похожий на актёра Эдди Кантора. Тим мог бы сам уместиться в их сумке с клюшками, но заверил, что сможет её нести.
Играли двое на двое: Капоне и Макгёрн против Бёрка и Гузика, ставка — 500 долларов за лунку. Первым же ударом Аль послал мяч в заросли деревьев, и Тим минут десять ползал на четвереньках, отыскивая его. Он страшно боялся, что Капоне рассердится и прибьёт его, а то и пристрелит, но Аль потрепал его по волосам и улыбнулся: «Мы проиграли один удар, только и всего. Подай мне другой мяч».
Сзади и сбоку шли телохранители, а за ними — мальчишки, которые смотрели на Аля раскрыв рот и завидовали Тиму. Тот был горд и не верил своему счастью: он, Тим Салливан, носит клюшки для босса! Но и другим ребятам перепало внимания: завидев киоск с газировкой, Аль купил каждому по бутылке.
Играл он отвратительно: на девять лунок потребовалось больше шестидесяти ударов. Силы Алю было не занимать, он мог закинуть мяч на полмили, но всегда криво. Тузик играл ещё хуже, да и Бёрк не лучше, только Макгёрн прошёл трассу с хорошим результатом — около сорока ударов. Помимо ставки в 500 долларов за лунку, они заключали и другие пари, и Аль почти все проиграл. Этот день обошёлся ему примерно в десять тысяч. Тиму он дал двадцатидолларовую банкноту. «Это всё мне?» — спросил мальчик, никогда не державший в руках таких денег. «Конечно! Заработал».
Тим стал постоянным кедди Капоне (как он понял позже, это подразумевало, что Ида Мэй станет его постоянной девушкой). Двадцатка дважды в неделю была большим подспорьем для семейного бюджета, поэтому даже мать, тревожившаяся из-за того, что её сын якшается с гангстерами, со временем смолкла. Стиль игры Аля не улучшился, поэтому Тим прибегал к хитрости: держал в кармане пару запасных мячей и украдкой подбрасывал один из них, когда не мог найти мяч, посланный Капоне. Тот быстро раскусил этот трюк, но просто посмеялся и одобрил. Зато Банджоглазый поднял шум, увидев, как Тим достал мяч из кармана (игра шла на большие деньги): «Мальчик жульничает!» Аль сделал вид, что не верит, и соперник назвал его лжецом. Лицо Капоне побагровело. «На колени! — завопил он. — Молись!» — и стал рыться в сумке для гольфа, где среди клюшек был его дробовик. Банджоглазый, дрожа, рухнул на колени, Тим расплакался от страха, признался, что словчил, и просил Аля не убивать человека. Тот сразу успокоился, вложил оружие в сумку, хлопнул Банджоглазого по спине, как ни в чём не бывало, и сказал: «Пошли, доиграем».
Однажды Аль поднял сумку, и находившийся в ней револьвер выстрелил — наверное, одна из клюшек задела спусковой крючок. Как потом сообщила «Чикаго трибюн», «пуля прошла сквозь мякоть правой ноги, чудом не попала в живот и засела в левой ноге». Аль прыгал на правой ноге и ревел как бык. Джонни Паттон отвёз его в больницу Святой Маргариты в Хаммонде; при осмотре обнаружилась серьёзная рана в паху, но главный врач не хотел оставлять у себя опасного пациента, боясь, что
