— Конечно, мистер Лей. Он живет в коттедже «Гейл» рядом с домом мисс Вейн. Отшельник, женоненавистник, держит семь котов. Их зовут библейскими именами на «А», на ночные прогулки он ходит вместе сними.
Рядом с ней в сумерках раздался короткий смешок.
— Какое точное описание! — восхитился молодой человек. — Я еще хотел добавить, что мы дружим с ним с тех пор, когда мне было всего десять, и это правдивейший и честнейший человек, абсолютно неспособный обидеть мужчину, женщину, ребенка или животное. А когда я так говорю, то уверен в своих словах.
— Правда, мистер Лей?
Джейсон продолжал:
— Я только что от него. Мы говорили об анонимных письмах и этих трех смертях.
Они как раз дошли до конца деревни и повернули назад. В домах уже зажигали огни. Дул легкий ветерок, почти стемнело. Казалось, вокруг никого нет.
— Понимаете, Джеймс мне кое-что рассказал… Мне показалось, это важно, но он отказывается пойти в полицию. Скажите, вы ведь в этом деле неофициально?
— Не совсем. Но я не смогу скрывать сведения от полиции.
— Так и знал, что вы это скажете. Я и сам так заявил Бартону. Все происходящее слишком серьезно, слишком опасно, чтобы кто-то мог позволить себе спокойно ходить, скрывая то, что знает. Но то, о чем пойдет речь, не для ушей ледлингтонских полицейских, именно потому я обращаюсь к вам. Тут нужна осторожность. Чтобы быть до конца честным, я пришел к вам, ведь вы можете правильно донести мои слова до старшего констебля. Я сказал Бартону, как собираюсь поступить, и он хоть и ничего не ответил, но, кажется, был доволен. Этот человек ничего бы мне не сказал, если бы не был уверен, что я смогу правильно использовать полученную информацию.
— И что же все-таки он вам рассказал, мистер Лей? — спокойно поинтересовалась мисс Силвер.
Глава 36
Поскольку у мисс Эклс была только приходящая по утрам прислуга, да и то не каждый день, она сама открыла дверь на стук мисс Силвер. В свете ламп было видно, как сильно женщина изменилась за последние два дня, прошедшие со смерти Роджера Рептона. Она была, как всегда, аккуратно одета, хотя и не в трауре, но темно-синяя юбка и кардиган казались слишком свободными. Волосы потеряли упругость и блеск, так хорошо сочетавшиеся с нежным цветом лица и ярко-голубыми глазами. Сейчас ее лицо казалось совершенно бесцветным. Мисс Силвер пришло на ум сравнение с куклой, забытой под проливным дождем. Когда она заговорила, в ее голосе звучало неподдельное сострадание:
— Можно мне зайти на пару минут, мисс Эклс? Мисс Рептон отправила меня с сообщением и корзиной яблок для вас. Кажется, сорт называется Джеймс Гриве, надеюсь, не ошибаюсь.
Бывает трудно отбросить привычную вежливость. И хотя мисс Метти не хотела даже дверь открывать постороннему человеку, но закрыть ее перед носом женщина просто не смогла. Мисс Силвер была препровождена в гостиную с голубыми занавесками, хорошей мебелью и восточным ковром, подарком Роджера Рептона. На нем не было белого цвета, только темно-синий и несколько оттенков розового. Конечно, на таком фоне клочок бумаги был бы хорошо заметен.
Мисс Эклс взяла корзинку с яблоками и переложила их в красивую синюю вазу для фруктов. Возвращая корзинку, она намеренно осталась стоять, но поскольку мисс Силвер уселась, не ожидая приглашения, ей оставалось только последовать примеру гостьи.
— Мисс Рептон очень надеется, что вы поймете, как хотелось ей прийти самой, но у нее еще мало сил. Доктор Тейлор настаивает, чтобы она проявляла осторожность и избегала переутомления, — начала мисс Силвер.
— Как жалко, что доктора не знают лекарства от переутомления, — сухо заметила мисс Эклс.
— Такие лекарства мы должны искать сами. Очень помогают дружба и сочувствие, вам не кажется? Мисс Рептон проверила это на собственном опыте. Она просила меня передать, как ей хочется увидеть вас и как она была бы счастлива, если бы вы присоединились к ней.
Казалось, хозяйка дома не поняла ни слова. Белки ее глаз потемнели, как бывает при рыданиях без слез. Иногда между сухими веками поблескивали глаза, но не прежним голубым цветом, а холодным цветом стали.
— Никогда, пока там эта женщина, — резко и отрывисто бросила Метти.
— Вы имеете в виду миссис Рептон? Мисс Мегги говорила…
Метти Эклс повелительно подняла руку:
— Не представляю, из чего сделана Мегги. Как может она есть и спать под одной крышей с убийцей Роджера?! Вы сказали, что вас прислали с посланием для меня, так вот, передайте эти слова, как ответ от меня. Эта женщина убила Роджера, а Мегги и Валентина продолжают жить с ней в одном доме, и полиция ее не арестовала!
Мисс Силвер заговорила спокойным и уверенным тоном:
— Мисс Эклс, вы действительно верите, что миссис Рептон отравила своего мужа?
Последовавший смех лучше было не слышать — он ужасал.
— А разве все не верят? А вы сами?
Мисс Силвер деликатно кашлянула, создавая впечатление, что она собирается сообщить нечто строго конфиденциально:
— Тогда вы должны считать именно ее автором анонимок. Метти Эклс удивленно уставилась на гостью:
— А какое отношение имеют письма к убийству?
— Мне кажется, самое непосредственное. Полковника Рептона убили потому, что он заявил, что знает, кто их писал.
— Нет, его убили потому, что он собирался развестись с этой женщиной и вычеркнул ее из завещания.
Голос мисс Силвер стал еще более убедительным.
— Это не так, — уверенно заявила она. — Его убили, потому что он узнал, кто пишет анонимки, а прежде, по той же причине, расправились с Конни Брук и Дорис Пелл.
Мисс Эклс привыкла, что последнее слово остается за ней, потому что вдобавок к острому уму она имела и не менее острый язык, но сейчас женщина буквально онемела. Еле слышным шепотом она пробормотала:
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
Спокойным уверенным тоном мисс Силвер продолжала объяснения:
— Только особа, написавшая эти письма, могла быть заинтересована во всех трех смертях. Скажите, вы видели хоть одну из анонимок?
— Нет, — чересчур быстро ответила хозяйка, — а почему вы меня об этом спрашиваете?
— Мне кажется, вы получали такое письмо.
Метти гордо расправила поникшие плечи:
— Ни у кого не могло быть причин писать мне подобное, никто не может сказать… никто. — Ее голос задрожал и прервался. — Как вы смеете задавать мне такие вопросы?
Мисс Силвер невозмутимо продолжала говорить:
— Значит, тогда вы не знаете, как эти письма выглядели? Вы сможете узнать, вот этот клочок, случайно, не оторван от одного из них?
И она протянула вперед руку с крошечным обрывком дешевой белой бумаги, который, похоже, оторвали от нижнего края страницы. Мисс Эклс взяла его в руку и присмотрелась. Она увидела нацарапанные три буквы «Тил», явно первые буквы от названия деревни, и неровные края кляксы.
— Вы никогда раньше не видели этот клочок? — спросила мисс Силвер, внимательно наблюдая за хозяйкой дома. — И вам не интересно, где его нашли?
Ей было на что посмотреть. Мисс Силвер пришла сюда без страха и предубеждения, вооруженная только личной смекалкой и большим опытом в раскрытии чужих мыслей и намерений. Она надеялась получить разгадку к занимавшей ее мысли тайне и, кажется, почти нашла ее.
Реакция мисс Эклс полностью соответствовала ее характеру. Даже пребывая в скорби, она не могла заглушить в себе природное любопытство.
— Боже всемогущий! — воскликнула она. — Вы ведь не хотите сказать, что сами получили анонимку?!
— Нет, я ничего не получала.
— Неужели бедняжка Мегги? Какой позор! Отвратительно!
— Давайте не будем гадать, а лучше я расскажу вам одну историю, — сдержанно предложила мисс Силвер. — В тот день, когда Дорис Пелл утонула, она ходила по домам с примерками. В одном доме во время примерки она подобрала кусочек дешевой белой бумаги, оторванный от угла одного из анонимных писем. На нем были написаны первые три буквы названия «Тиллинг». Девушка сразу узнала его, потому что на полученной ею самой анонимке не было нижнего уголка. Кстати, не отдадите ли мне мой клочок назад?
Метти машинально отдала бумажку. Она слегка порозовела, как будто жизненные силы начинали возвращаться, и спросила почти обычным энергичным тоном:
— Какой кошмар! А в каком доме это случилось?
— Я не могу вам это сообщить.
Метти мгновенно помрачнела:
— Боже мой, но вы должны! Неужели вы не понимаете, насколько это важно? Так, ведь девушка в тот день была у меня, мы собирались подобрать выкройки для ночных рубашек… бедняжка Дорис… Так, дайте мне подумать, где же она еще была тогда? Я знаю, что девушка ходила в поместье, потому что Мегги была недовольна блузкой, Дорис приходила, что-то поправила и собиралась занести готовую к вечеру. Именно на обратном пути она и утонула. Обо всем этом говорили на дознании, но сейчас, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что не могла эта девушка совершить самоубийство. Понимаете, я ведь разговаривала с ней после полудня, а если бы на уме у нее было такое, разве я не обратила внимание на необычное поведение?
