– А если этих монет было много? – с улыбкой переспросил Ратмир.
– Да кто мог предложить за изверга-актера много монет?! – вернул улыбку Искор. – У его друзей-актеров такой суммы явно нет и быть не может, а больше его в городе никто не знал. Труппа эта приехала в город не в первый раз, но Бамбарей… так звали извержонка, попал сюда впервые. Так что история с подкупом стражника-медведя – это полная ерунда!
– А с актерами ты разговаривал? – поинтересовался Ратмир.
– Да… – с явной неохотой проговорил волк. – Правда, первыми с ними говорили мои спутники… ну и… круто поговорили – один из актеров, молодой еще парень, до сих пор без сознания… И девочку сильно напугали! Да что там – все эти актеришки трясутся словно осиновый лист, слова правды из них не вытянешь!
– А ты сам-то не слишком круто с ними говорил?
– Нет, – мотнул головой Искор. – Мне Всеслав приказал говорить с ними ласково, так я для них… обед устроил.
– Ну и каково твое впечатление? Вотша это был или меч к ним действительно случайно попал?!
С минуту Искор молчал, а потом медленно протянул:
– Не знаю, что и сказать. По описанию извержонок не очень похож на Вотшу – волосом вроде светлый, но ведь Вотша совсем беленький был, не слишком грамотный, да и к труппе прибился с полгода назад на берегу Срединного моря. Вотше, чтобы до Срединного моря добраться, не меньше четырех месяцев понадобилось бы… Но все это так, если мне этот старик-актер не соврал! А соврать он мог запросто, на Стол Истины его не положишь!
Несколько минут они ехали молча, а затем Ратмир негромко проговорил:
– Ну что ж, посмотрим, сможет ли этот изверг-актер соврать мне.
В этот момент Вран обернулся в седле и воскликнул, указывая рукой на виднеющееся впереди серое здание с зеленой крышей и огромной кирпичной трубой:
– А вот и постоялый двор «У трех ослов»!
Они въехали во двор, и тут их встретил Хвост. Он подбежал к лошади Ратмира и быстро доложил:
– Актеры на постоялом дворе. После завтрака они разошлись по комнатам. Их вожак, Прок, у себя, симпатяшка Вероза с маленькой Элио в своей комнате, а тетка Мармела в комнате Эриха. Он пришел в себя, но с постели еще не встает.
– Почему ты мне не доложился, как только прибыл на постоялый двор?! – сурово перебил его Ратмир, но Хвост не смутился, а обиженным тоном ответил:
– Господин, я пытался до тебя дотянуться, но тебя нигде не было! Словно ты сквозь землю провалился!
Ратмир задумчиво посмотрел на него и неожиданно спросил:
– Так, может быть, твою мысль экранирует камень?
– Не знаю, господин, – пожал плечами Хвост, – я таких исследований не проводил.
– Ладно, – махнул рукой Ратмир, – веди нас к… Проку… – И, повернувшись к Искору, уточнил: – Прок – это тот актер-старик, с которым ты разговаривал?
– Да, – кивнул в ответ волк.
– Со мной пойдут Искор и Тороп, – приказал Ратмир, – ты, Вран, останешься здесь с лошадьми!
Дядюшка Прок лежал на застланной кровати одетый и горестно думал о том, что ожидает его труппу в ближайшем будущем. Выезжать из города им запрещено, давать представления они не могли – не было актера на роли героя. Монеты, скопленные за последний год – год, надо сказать правду, очень удачный, стремительно таяли… Но самое главное – над ними висел ужас дознания с пристрастием, а это означало их гибель. Сейчас он даже жалел о том, что разрешил Бамбарею спрятать этот злосчастный меч под днищем своей повозки. Если бы многоликие его не нашли, труппа была бы вне подозрений, и Бамбарею не пришлось бы бежать! Он горестно вздохнул, перевернулся на бок и… И в этот момент дверь его комнаты с грохотом отворилась, отброшенная ударом сапога.
В комнату ворвался совсем молоденький многоликий, черноволосый, широкоскулый, с чуть раскосыми глазами. Дядюшка Прок успел только слегка приподняться на постели, как многоликий заорал:
– Вставай, извержачья морда!!! Пришла пора держать ответ!!!
Дядюшка Прок буквально свалился с постели и вытянулся по стойке «смирно», хотя ноги у него предательски подгибались, а под ложечкой противно тянуло от предчувствия близкой смерти. Но многоликий вдруг отскочил в сторону, к стене, а через порог один за другим шагнули еще трое многоликих. Дядюшка Прок настолько растерялся, что не сразу разглядел необычную одежду одного из них. А когда через секунду ему стало ясно, что вошедший первым одет в белую хламиду, ноги у него подкосились, и он рухнул на колени, согнувшись и стукнувшись лбом в доски пола!
И тут же раздался спокойный, немного насмешливый голос трижды посвященного волхва:
– Встань, изверг, я не собираюсь тебя немедленно уничтожать, хотя есть подозрение, что ты был не до конца откровенен с многогранным Искором!
Дядюшка Прок поднял лицо и сквозь туман, стелившийся у него перед глазами, посмотрел на трижды посвященного. Он не собирался возражать, он сейчас не смог бы сказать вообще ни одного слова. А трижды посвященный тем временем продолжил:
– Сейчас я тебя допрошу, но не так, как это делали те двое многогранных, что искали вашего Бамбарея, и не так, как это сделал Искор. Тебе не будет больно, тебя не будут пытать… Встань!
Последнее словно было произнесено лишь немногим более громко, чем вся остальная речь, но для дядюшки Прока оно прозвучало набатным звоном. Он медленно поднялся с колен и так же медленно выпрямился.
– Смотри сюда!!! – прогрохотало у него в ушах, и из туманной дымки, заполнившей всю комнату, выплыла узкая ладонь с длинными тонкими пальцами – на безымянном пальце тускло посверкивало желтым тонкое кольцо и мерцал крупный зеленый камень. Старый актер еще успел удивиться, что камень обращен к внутренней стороне ладони, а потом реальность перед ним исчезла.
Он начал грезить?.. Нет, он не грезил, он оказался в прошлом… в собственном прошлом, больше года назад. Их повозка остановилась на берегу чистой полноводной реки, вокруг расстилалось бескрайнее море высокой волнующейся травы, и только у самого берега росло несколько деревьев с узкими длинными листьями. Актеры развели костер и поставили на огонь котелок с речной водой, Мармела хлопотала у импровизированного очага, он сам нарезал сушеное мясо и крошил овощи, Элио под присмотром Верозы купалась в реке, а Эрих, как обычно, занимался волами и лошадью самого Прока. И в этот момент из-за прибрежных кустов ракитника вышел высокий широкоплечий юноша. Он подошел ближе, и стало видно, что он еще очень молод, почти мальчик, что на лице у него читается неуверенность, даже страх, и то, как он превозмогает этот страх. И прежде чем он заговорил, в сердце старого Прока шевельнулась любовь к нему. Старый актер первым протянул юноше руку…
Тороп стоял у стены комнаты и широко раскрытыми глазами следил за своим наставником. Он уже давно понял, как ему повезло, что после смерти своего прежнего наставника, трижды посвященного Рыкуна из стаи восточных медведей, он попал к Ратмиру. Именно тогда для него началась настоящая учеба. Вот и сейчас он еще не до конца понимал, что происходит на его глазах, но чувствовал – он видит нечто невозможное. Только что он слышал, как его наставник спокойно, не повышая голоса, приказал старому извергу подняться с колен, и тот выпрямился, а затем Ратмир протянул вперед руку, раскрыл перед лицом изверга ладонь, и в то же мгновение глаза изверга остекленели, он замер, словно окаменев… Но и его наставник замер с закрытыми глазами, и только легкое, едва заметное дрожание ноздрей свидетельствовало о колоссальном напряжении. Несколько минут они стояли так – неподвижно, не глядя друг на друга, а затем…
Ратмир очень быстро и просто ввел старого актера-изверга в гипнотический транс и приказал ему вспомнить то, как и где он встретил Бамбарея. А затем ему оставалось только поддерживать ментальную связь с сознанием испытуемого. Конечно, это требовало определенного напряжения, но на таком расстоянии подобное не представляло для трижды посвященного волхва особой сложности. Словно со стороны он видел, как из высокой волнующейся травы к берегу реки выехала большая прочная повозка, запряженная парой упитанных волов, а рядом с ней покачивался на верховой лошади и сам старый изверг. Как из повозки высыпали три женщины, вернее, старуха, молодая красавица и девочка лет пяти-шести, как принялись они разводить костер и стряпать… А потом началось самое интересное. Из-за прибрежных деревьев вышел совсем молоденький изверг… извержонок… в добротной, прочной одежде и направился к стоянке актеров. Все они повернулись в его сторону, даже малышка, купавшаяся до того в реке. Он приближался к старому актеру, возившемуся с мясом и овощами, но при появлении извержонка отложившему нож и поднявшемуся с песка. Мальчишка подошел ближе… и у Ратмира не осталось сомнений – это был Вотша, повзрослевший, возмужавший, но Вотша!
