– Ничего, – усмехнулся трижды посвященный волхв, соскакивая на землю и бросая поводья Хвосту. – Мы его приведем в чувство! – И кивнув Торопу, чтобы тот следовал за ним, прошел внутрь дома.
В прихожей их встретил старый слуга-изверг, который, увидев белую хламиду трижды посвященного служителя Мира, упал на колени и уткнулся лбом в пол.
– Веди к хозяину! – резко бросил Ратмир, останавливаясь перед склоненным извергом. Тот молча вскочил на ноги и посеменил в глубь дома, даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть, следует ли за ним страшный, невозможный гость. Открыв дверь в конце анфилады из трех просторных комнат, старый изверг снова склонился в поклоне, словно боясь показать великому волхву свое лицо.
Ратмир вошел в открытую дверь и оказался в небольшой спальне, где на высокой пышной постели лежал с закрытыми глазами старик. До подбородка его закрывало одеяло, голову, по самые брови, прикрывал глубоко надвинутый колпак, так что видны были только нос, изрезанные морщинами лоб и щеки, тонкие, с синеватым оттенком губы да закрытые глаза с чуть подрагивающими веками. Ратмир остановился около постели, с минуту разглядывал лежащего изверга, а затем протянул руку и положил ладонь на закрытые глаза старика.
С минуту ничего не происходило, а затем в тишине комнаты раздались три странных, непонятно на каком языке сказанных слова. Веки старика под ладонью волхва дрогнули. Ратмир убрал руку с лица изверга и увидел широко открытые глаза, бездумно глядящие в потолок.
– Ты меня слышишь? – негромко, странным, «мертвым», лишенным эмоций голосом спросил волхв.
И старый изверг, почти не шевеля губами, ответил:
– Да… господин…
– Ты знаешь, кто я? – задал новый вопрос Ратмир.
И снова последовал ответ:
– Да… господин…
– Где с тобой сделали… это?
– В таверне «Золотое яйцо»… господин…
– Кто с тобой сделал… это?
– Ёкуль из Норникса… сказитель из стаи северных лис… господин…
– Зачем ты пришел в таверну «Золотое яйцо»?
– Я пригласил в эту таверну Ёкуля из Норникса… сказителя из стаи северных лис… господин…
– Зачем ты пригласил его?
– Чтобы он почитал свои стихи…
– Ты был в таверне один?
– Нет… господин…
– Кто был с тобой?
– Двое моих слуг… господин…
– Где их можно увидеть?
– Они мертвы… господин…
– Отчего они умерли?
– Их убил Ёкуль из Норникса… сказитель из стаи северных лис… господин…
– Он настолько силен?
– Нет… господин… он совсем еще молод… Но он умеет побеждать…
– Он напал на вас?
– Нет… господин… он защищался…
– От кого?
– От меня и от моих слуг… господин…
– Зачем вы напали на него?
– Он – не Ёкуль… не сказитель… Он бродяжка… Я хотел схватить его и отдать вожаку нашей стаи… господин…
– Откуда ты узнал, что он не сказитель? Он не может слагать стихи?
– Он может слагать стихи, я сам это слышал… но… Настоящий Ёкуль из Норникса умер… Я знаю это… господин…
– Почему ты хотел отдать изверга вожаку вашей стаи?
– Вожак дает мне за бродяжек монеты…
– Зачем нужны бродяги вожаку вашей стаи?!
– На них испытывают зелье… господин…
– Какое зелье?
И вдруг после этого вопроса неподвижное тело старого изверга дернулось, словно его ударили невидимым хлыстом. Он натужно захрипел, и Тороп, напряженно следивший за этим странным, каким-то потусторонним диалогом, испугался, что старик сейчас испустит дух, но Ратмир повторил свой вопрос, причем голос его «помертвел», потерял эмоциональную окраску еще больше:
– Какое зелье?
Хрип в горле старика немедленно стих, и он ответил:
– У нашего вожака есть зелье, которое может вернуть многогранье извергу… господин…
Последовала долгая пауза, словно трижды посвященный волхв не мог принять такой ответ, словно он не верил в то, что именно эти слова произнес старый изверг. Лицо Ратмира побледнело, а широко раскрытые глаза на секунду остекленели. Но затем снова раздался его голос:
– Откуда ты это знаешь?
– Я подслушал разговор вожака с… призраком… господин…
– Что это за призрак?
– Он живет в подземелье замка нашего вожака… Я знаю всех, кто живет в замке, но человека с таким голосом я не видел… Его никто не видел… но он говорит с вожаком… Я слышал… Они обсуждали зелье… господин…
– Расскажи, когда и что именно ты слышал!
– Это было около полугода назад, господин. Я пришел за причитающимися мне монетами… Меня отвели в подземелье замка и оставили в комнате, рядом с сокровищницей… сказали, что вожак сейчас придет. Я ждал… долго ждал, но вожак все не шел. Тогда я решил уйти и прийти позже… Я шел по коридору подземелья к выходу и за одной из закрытых дверей услышал разговор… Говорил князь Рогволд… громко, и… призрак… страшно!.. О-о-о, этот голос я запомнил на всю жизнь!.. Такого голоса я больше ни разу не слышал… Князь спрашивал, когда зелье будет готово, а голос отвечал, что ему нужны еще изверги для испытаний, что они слишком быстро умирают, и зелье не успевает подействовать… Он сказал, что надо что-то изменить в составе зелья и структуре сопроводительного заклинания… А чтобы затем испытать измененное зелье, нужны еще изверги… Я слушал недолго… Я испугался… Я вернулся в комнату рядом с сокровищницей и никому не рассказал о слышанном… Только Ёкулю из Норникса… господин…
Несколько мгновений длилось молчание, словно трижды посвященный волхв раздумывал над следующим вопросом, а потом он вдруг как-то странно фыркнул, и… глаза старика-изверга закрылись, а дыхание стало прерывистым, со свистом.
Волхв отвернулся от постели и, поглядев на Торопа тяжелым взглядом, проговорил:
– Срочно едем к Рогволду!
Старик за его спиной вдруг натужно захрипел, и Тороп, бросив взгляд в его сторону, спросил:
– Наставник, разве ты ему не поможешь?!
– Извергу? – удивленно переспросил Ратмир и тут же с усмешкой ответил: – Нет. Он уже мертв!
К Сутше посланные Рогволдом вепри вышли, когда час Медведя переходил в час Змеи. Остановившись на опушке небольшого леска, они повернулись к Миру человеческой гранью и принялись рассматривать деревню, разбросавшую свои немногочисленные домики вдоль берега реки. Эйна в этом месте делала крутую петлю, так что окружала деревню практически с трех сторон.
Вепри долго рассматривали деревню, после чего тот, что был повыше ростом, заметил:
– Удобное местечко!
– Если б нас было пятеро, можно было бы накрыть всех извергов разом, и тогда никто из них не ушел бы, – согласился второй, на что первый с усмешкой ответил:
– Я, Барбью, имел в виду совсем другое… Если извергов отсюда убрать, здесь можно поставить неприступный замок и с небольшим гарнизоном держать за горло всю округу!
– Ты, Алекс, известный стратег, – усмехнулся Барбью. – Но лучше подумай, как нам поймать этого… Житыря так, чтобы не всполошить всю деревню?
– Сначала нам нужно раздобыть одежду, – начал излагать свой план Алекс. – Для этого в сумерках, которые наступят очень скоро, мы проберемся в ближний дом. Там же мы узнаем, в котором доме обретается извержонок, и попозднее, в час Вепря, нагрянем к ним. Тут-то, со сна, он нам все и расскажет!
– Принимается, – согласился Барбью и улегся на траву под кустом так, что его совершенно скрыли клонящиеся к земле ветки. – А я до сумерек посплю, прошлой ночью мне совсем не довелось отдохнуть…
– Опять с извергинькой кувыркался? – с ноткой зависти поинтересовался Алекс. – И где ты их только находишь?
– А что мне их искать… – лениво отозвался Барбью. – Они меня сами находят.
Он закрыл глаза и почти сразу мерно засопел, но Алекс знал, что это видимая беспечность – вепрь всегда настороже.
Сам Алекс спать не хотел. Вместо этого он, мягко и совершенно бесшумно ступая по короткой траве, направился в глубь леска, внимательно прислушиваясь к лесным звукам. Минуты через три, когда он уже довольно далеко отошел от своего товарища, его чуткие уши уловили среди обычной лесной щебетни человеческий голос… женский голос. Он, быстро сориентировавшись, пошел на этот голос и вскоре увидел трех молоденьких девушек-извергинь, неторопливо передвигающихся среди деревьев. Они, видимо, собирали грибы, поскольку в руке у каждой были небольшие корзины. Разойдясь шагов на сорок-шестьдесят, они время от времени перекликались или радостно вскрикивали, словно сообщая своим подружкам о находке. Алекс захотел развлечься – повернуться к Миру родовой гранью и напугать извергинь, но затем ему в голову пришла другая мысль. Прячась за кустами, он начал подкрадываться к одной из них. Улучив момент, когда она наклонилась за очередной находкой, Алекс шагнул сзади и, обхватив ее одной рукой поперек тела, второй зажал рот. Девушка дернулась было, но сразу поняла, что ей не вырваться, и замерла, выронив свою корзинку. Алекс быстро и бесшумно нес свою жертву сквозь лесную чащу, пока голоса ее подружек совсем не стихли, а затем опустил девушку на траву, убрал свою ладонь с ее рта и повернул ее на спину.
