Валет, судя по виду и осоловелым глазам, был после хорошей попойки: небритый, помятый, с ясно написанным на лице хмельным настроением и зажатой в правой руке бутылкой черного рома. Одним «привет» он не обошелся и, как только Алёна слезла со стула, чтобы уйти в другую комнату, стиснул ее в крепких объятиях.
— Валет, я тоже счастлива тебя видеть, — пропыхтела она, освобождаясь от его рук. — Что празднуешь?
— Я не праздную, я скуку прогоняю, — Бардин отпустил Алёнку и по-хозяйски полез в шкаф.
— Отлично, будь другом, сделай так, чтобы до конца вечера Шаурин обо мне не вспоминал.
— Гарантирую, — пообещал Валя и звякнул бокалами.
Чмокнув Ваньку в губы, Лейба забрала со стола ноутбук и ушла в спальню.
Хорошо все-таки, что Валет нагрянул к ним с дружеским визитом. Есть шанс, что до вечера она закончит работу.
Однако Алёне не сразу удалось сконцентрироваться на своих записях. В ушах все еще звенели слова Шаурина. И чем больше она думала над ними, тем больший ее охватывал знакомый панический восторг. Только на сей раз паники в этом будоражащем дух и кровь коктейле было куда больше. Немалые пришлось приложить усилия, чтобы отстраниться и пустить мысли в нужное русло.
Она подумает об этом позже. Обязательно подумает, а сейчас нужно написать этот чертов доклад.
Вышла Алёна из комнаты, когда за окном потемнело, и одной в шауринской спальне стало неуютно.
— Крошка, а давай станцуем, — Валет соскочил со стула. От выпитого рома он совсем развеселился, и теперь его неуемная энергия искала выход.
— Нет, Валетик, это не ко мне.
— Ну, давай, а? Мы тут с Ленкой начали ходить на парные танцы. Типа гармонию ищем всеми способами.
— А я смотрю, ты прям на пути к просветлению, — обсмеял его Шаурин и щелкнул по полупустому стакану с ромом.
— Мы не пьем, мы лечимся.
— Вот с Ленкой своей и ищи утерянную гармонию. — Алёна скинула с плеча нахальную руку Валета и уселась рядом с Ванькой.
— Ладно, тогда поговорим с тобой за жизнь. Такое чувство, что я тебя сто лет знаю, так потрепаться охота.
— Не переживай, это скоро пройдет. Ты такой не первый.
Потрепаться за жизнь им не удалось. После телефонного звонка Леночки Ванька выпроводил Бардина домой. Когда дверь за ним захлопнулась, в квартире снова стало тихо.
Алёна налила себе кофе и выплеснула в него остатки рома. Успела сделать ароматный глоток, но на кухню вернулся Шаурин и нагло забрал у нее чашку. Покоряясь давлению его сильных рук, которые крепко подхватили ее за талию, Алёна уселась на стол.
— Ну и потанцевала бы с Валькой. А то не дала ему хвастануть полученными навыками.
— И ты даже не ревновал бы? — Мягким движением перекинула волосы на одно плечо и чуть отстранилась, опираясь ладонями о столешницу.
— Нет.
— Нет? — переспросила с притворным удивлением.
— Можешь хоть танцевать, хоть по ресторанам шариться с моими друзьями… если вдруг мне некогда будет.
— Надо же… в виду нашего последнего разговора, мне прям удивительно, откуда такое благодушие.
— Отнюдь. Просто среди моих друзей нет ни одного самоубийцы, чтобы иметь на тебя какие-то виды. А так, да, я ревную тебя даже к этой майке, потому что под ней — все мое.
Ванины руки настойчиво задрали на ней одежду, тепло прошлись по обнаженной спине. Губы влажно прижались к шее. Он не так крепко притиснул ее к себе, но почему-то не могла вздохнуть.
ГЛАВА 14
— Не многовато ли? — спросил Иван, наблюдая, как Алёна нетерпеливо размешивает в кофе третью ложку сахара.
— Что-то не сладко мне сегодня, — вздохнула и сама удивилась двусмысленности своей фразы.
Сколько уже пережила этих семинаров и конференций, но все равно в понедельник проснулась с ощущением сухости во рту и легким волнением. Как в студенческие годы перед экзаменом.
Торопливо поднеся чашку к губам, Алёна расплескала кофе, посадив небольшое пятно на голубую блузку.
— Бл… — прошептала и уставилась себе на грудь.
Раздраженно выдохнув, поднялась из-за стола и направилась в спальню. Потом бездумно перебирала вешалки с одеждой и никак не могла решить, что надеть.
Ваня, видимо, забеспокоившись, почему она так долго возится, пришел за ней. Подпер плечом дверной косяк гардеробной, прошелся взглядом по стройной фигуре. Алёна, быстро глянув на Шаурина, снова недовольно выдохнула и наконец остановила свой выбор на бирюзовой блузке из легкого крепа. Едва ее плечи обнажились, Шаурин обхватил их сзади, и Алёна замерла, позволив поцеловать себя в шею и даже потрогать за грудь, – от этого Ванька не мог удержаться. Тут вопить и спорить бесполезно.
— Ваня… — попросила она и повела плечом, выражая желание освободиться от тесных объятий. Не хватало еще из-за этих тисканий на семинар опоздать.
Шаурин жарко дохнул ей в ухо. Специально это сделал, зная прекрасно, какую вызовет реакцию. Алёна зажмурилась, переживая волну колких мурашек. Очень чувствительно у нее ухо. И шея чуть ниже, и щека.
— Ты главное перед выступлением еще раз текст посмотри, а то мы столько раз отвлекались, что, не дай бог, проскользнет между строк «Ваня, еще… Ваня, пожалуйста… Ваня, если ты сейчас кончишь, я тебя убью».
— Шаурин! — рыкнула Алёна и стиснула зубы, покрываясь румянцем злости.
— Мурка, — нежно сказал Иван, — я просто хочу, чтобы ты немного расслабилась. И успокоилась. А то ты сначала кофе облилась, потом где-нибудь на лестнице каблук сломаешь.
Алёна закрыла глаза и сосчитала до десяти, а когда распахнула их, сказала почти спокойно.
— Ваня, я не хочу расслабляться. Я хочу напрячься и настроиться.
Иван медленно разжал руки.
— Не даешь подурковать, — вздохнув, застегнул черный пиджак. — У меня на работе тоже куча заморочек, сейчас приеду начну со всех кожу сдирать и рассылать «письма счастья». Ладно, Мурка, настраивайся. Пойду кофе допью.
Сегодня они не завтракали, а только пили кофе, который Алёна сварила уже будучи у себя дома. Ваня завез ее сменить одежду, не являться же на семинар со своим многострадальным докладом в футболке и джинсах.
Алёна оделась, влезла в шпильки, последний раз взглянула на себя в зеркало и вышла из спальни. Нашла Шаурина в гостиной. Он стоял у окна и задумчиво смотрел куда-то вниз.
Вдруг эти слова «я тебя тоже» повернулись неожиданной стороной, как будто материализовались. Стиснули горло невыразимой нежностью, затруднили дыхание. В легкой блузке с короткими рукавами стало жарко. Алёна смотрела в Ванькину широкую спину и не могла произнести его имя, хотя нужно было окликнуть и сообщить, что готова ехать. Возникло непреодолимое желание обнять его сзади, упереться лбом между лопаток и постоять вот так хоть минуту. Даже качнулась вперед, чтобы сделать это, но Иван обернулся, и она осталась стоять на выходе в прихожую.
