– Я вовсе не настолько честолюбив,- с улыбкой ответил Гаскариль,- да кроме того, уже примирился со своей судьбой. Так вот, если вы, ваше величество, обещаете мне, что в каком бы преступлении я ни сознался, меня все равно повесят, а не колесуют, то я расскажу все!
Король повернулся к Крильону и сказал ему:
– Видно, парижанам придется удовольствоваться чечевицей на прованском масле, а не на коровьем!
– Ваше величество,- ответил Крильон,- я из страны прованского масла и отношусь к коровьему с большим пренебрежением.
– Благодари герцога Крильона,- сказал король Гаскарилю,он подал голос за тебя. Ты будешь повешен!
– Что бы ни случилось и в чем бы я ни признался?
– Да,- ответил король,- даю тебе в этом свое дворянское слово.
– В таком случае вашему высочеству остается лишь отпустить господина Кабоша: нам он не нужен!
– Говори!
Гаскариль уверенно оглянулся по сторонам и начал:
– Я расскажу вам, как случилось это дельце на Медвежьей улице. Мессир Рене был в любовной связи с госпожой Лорьо, женой убитого…
Рене едва удержался от жеста изумления, а Генрих подавил в себе крик ярости. Но президент Ренодэн строго посмотрел на Рене, и тот понял все.
Гаскариль продолжал:
– Рене был знаком с ландскнехтом Теобальдом, который был также и моим другом. Мы с Теобальдом устроили не одно изрядное дельце. Ну и Рене Флорентийцу Теобальд тоже услуживал, а когда Рене бывал у госпожи Лорьо, то он сторожил на улице. Однажды Теобальд сказал мне: "Лорьо богат, как король. Нельзя ли запустить руку в его сундук?" "Это трудновато",- ответил я. "Да ведь он выходит каждый вечер из дома, а в это время к нему забирается Рене".- "Так нам придется иметь дело с Рене?" – "Нет, потому что сегодня вечером Рене похищает ювелиршу".- "Так что же ты хочешь сделать?" – "По-моему, надо убить ювелира, когда он будет проходить по мосту Святого Михаила, и отобрать у него домовый ключ. Ну, а раз ювелирши и Рене не будет там…" – "Да уверен ли ты, что это так?" – "Мне сказал об этом Годольфин, приемный сын Рене…"
– Ну, дальше, дальше! – нетерпеливо сказал король.
– Годольфин около десяти часов вечера вышел из лавки,продолжал Гаскариль.- Мы встретили его и прошли с ним небольшую часть пути. Годольфин рассказал нам, что он несет кинжал Рене в починку оружейнику, а от последнего должен пройти к ювелирше и предупредить ее, что сегодня вечером похищение не состоится, так как Рене должен работать у королевы, а будет ждать ее там-то и тогда-то. Для того чтобы Годольфин мог тайно попасть к ювелирше, Рене дал ему ключ, который сам получил от красавицы Сарры. Ну, мы с Теобальдом живо сообразили, что нам нужно делать, схватили Годольфина за горло, придушили и бросили его в воду, отобрав кинжал и ключ. Вскоре после этого мы встретили самого Лорьо и убили его…
– Постой! – перебил его король.- А Рене?
– О Рене дело еще впереди, ваше величество,- спокойно ответил Гаскариль и продолжал: – Мы с Теобальдом решили сказать госпоже Лорьо, что пришли от Рене; мы были готовы убить в случае чего и ее, но ее не оказалось дома: не зная, что Рене перенес день бегства на другое число, она ушла на условленное место. Так вот, с помощью ключа, который мы взяли у Годольфина, мы проникли в дом. Но старый жид не хотел добром пропустить нас, и мы прикончили его. Так же мы разделались и со служанкой. Но каково же было наше разочарование, когда мы добрались до сундука: он был совершенно пуст, и только в углу лежала кучка пистолей. Делиться такими пустяками не было смысла, и я убил Теобальда кинжалом Рене.
– Но что же делал сам Рене в это время? – крикнул король, бледнея от злости.
– Должно быть, работал в Лувре с королевой, как говорил Годольфин,- спокойно ответил Гаскариль.
– Это правда! – крикнула королева.
– Значит, Рене невиновен?
– В этом деле невиновен,- ответил Гаскариль. Все замерло в камере пыток, лица придворных побледнели. Сам король казался пораженным столбняком.
– Так… значит… он… невиновен? – заикаясь, повторил Карл IX.
– Невиновен,- словно эхо отозвался Гаскариль. Крильон, зеленый от бешенства, яростно кусал кончики усов.
Придворные были в полном отчаянии.
Король бросил недобрый взгляд на Екатерину и мрачно сказал:
– Ваше величество, если Рене невиновен, то это страшное несчастье, если же он все-таки виновен, то вы хорошо сыграли вашу партию. Но… я еще возьму реванш! – Король в бешенстве встал с кресла, крикнул придворным: "За мной, господа!" – и дошел уже до порога, но тут обернулся и сказал Ренодэну: – Раз этот господин невиновен, раскуйте его и отпустите, ну а того, другого, прикажите сейчас же повесить без всякого отлагательства.
Через час палач вел уже Гаскариля на Гревскую площадь.
Гаскариль, полагаясь на обещание президента и королевы, был уверен, что ему ничего не грозит, и шел за палачом с видом жениха, отправляющегося на свадьбу, или племянника, шествующего за гробом дяди, от которого ожидается крупное наследство.
В момент выхода из Шатле к нему подошел президент Ренодэн и сунул ему сверток золота в карман.
– Ты снесешь эти деньги сам своей Фаринетте,- сказал он при этом,- Кабош подкуплен мной, будь спокоен!
И Гаскариль с самым веселым видом шел к Гревской площади. Парижане не ждали казни, а потому Гревская площадь была почти совершенно пуста; собралось только несколько человек зевак.
– Эх, парень! – сказал палач.- Не везет тебе! Вся эта история разыграется почти лишь среди своих!
– Шутник! – ответил воришка. Кабош обвязал его тело веревкой.
– Прочна ли эта веревка? – поинтересовался Гаскариль.
– Очень прочна! – успокоил его палач.- Ну, поднимайся теперь на лестницу!
Гаскариль быстро поднялся на самый верх. Кабош взобрался следом за ним и стал завязывать петлю в тоненькой веревочке.
– Готово! – сказал он, надевая петлю на шею осужденного.
– Да что вы делаете? – крикнул Гаскариль.- Вы с ума сошли?
– Что ты поешь тут, паренек?
– Да ведь это мертвая петля! Узел не закреплен!
– Ну да! Но как же ты хочешь, чтобы я удавил тебя, если петля не будет мертвой?
– Да ведь вы же знаете…
– Ровно ничего не знаю!
– Но ведь вы должны были повесить меня лишь в шутку.
– Что такое? – насмешливо сказал палач.- Кто это тебе напел такую глупость?
Сказав это, он толкнул несчастного и схватился за его плечи. Гаскариль оказался повешенным самым заправским образом, и королева не сдержала своего слова…
XVIII
Целый день в Лувре все ходили как ошалелые. Необычайная развязка дела Рене погрузила всех придворных в состояние страшного трепета: ведь теперь Рене станет еще страшнее, еще опаснее, так как пылает жаждой мести; на короля плоха надежда: вся эта комедия с Гаскарилем достаточно ясно показала, насколько он бессилен!
Королева вернулась в Лувр с высоко поднятой головой, а Карл IX сейчас же заперся у себя в кабинете.
Через час после возвращения из Шатле Пибрак встретил на луврском дворе герцога Крильона. Крильон был страшно взбешен и говорил, что отщелкает Рене по щекам, чтобы заставить парфюмера драться с ним на дуэли.
– Герцог! – сказал капитан гвардии.- Я хочу дать вам хороший совет!
– Именно?
– У вас отличные земли в Провансе и дом в Авиньоне, о котором рассказывают чудеса!
– Ну-с?
– На вашем месте я сейчас же отправился бы посмотреть, хороши ли виды на урожай и не требует ли дом ремонта…
– Вы смеетесь надо мной?
– Дикий зверь спущен с цепи…
– Ну что же,- ответил герцог,- если этот зверь наскочит на меня, я сверну ему шею!
– Не забудьте, что сам король не мог ничего поделать!
– Ну а я…
– А вы? Вы, ручаюсь вам, менее чем через три дня проглотите что-нибудь такое, от чего умрете в страшных мучениях!
– В предупреждение этого я принесу в вашем присутствии обет: клянусь не пить в Париже ничего, кроме воды, и не есть ничего, кроме свежих яиц, до тех пор пока не сверну шею Рене!
Пибрак только покачал головой.
– Ну да ладно, черт возьми! – продолжал Крильон.- Я от правлюсь сейчас к королю и выскажу ему прямо в лицо, что думаю обо всем этом.
– Берегитесь!
– Чего именно?
– Королева-мать находится у его величества.
– Ну так что же? Мне-то что!
С этими словами бесстрашный Крильон направился к кабинету короля. В приемной сидел паж Рауль.
– Король никого не принимает! – заявил он.
– Ну меня-то он примет!
– Я пойду скажу его величеству, что вы желаете видеть его! Рауль ушел в кабинет, откуда сейчас же до Крильона донесся желчный голос Карла IX, крикнувшего:
– Скажи герцогу, что у меня болит голова и я не могу принять его!
– А, так королева действительно предупредила меня! – с бешенством буркнул герцог.
Он был вне себя и опять спустился во двор, чтобы привести в исполнение дикую идею, пришедшую ему в голову. Он хотел дождаться, когда Рене явится в Лувр, и, как говорил герцог, "свернуть шею парфюмеру сатаны".
