— Это сторона Тохона и мы уже обнаружили, что элитные войска не могут справиться с его… армией. — Сказал Керрик. — Райн собирал дополнительную информацию, когда ему стало плохо. Я не имею такого таланта в стратегии. Однажды Райн уже перехитрил Тохона пять лет назад — он сможет повторить это снова.
Получается, что Керрику уже двадцать шесть, это меня не волнует. Меня больше интересовало почему они думают, что нужно остановить Тохона или хотя бы задержать его в его королевстве. Я не могу понять зачем.
Я помнила, что Тохон работал некоторое время в Гильдии Целителей. Как маг Жизни он был бесценным ресурсом Гильдии и помогал им до чумы. На сколько же он может быть плохим? Кроме этой щедрости за целителей. Ненависть к целителям не только у него. Райн тоже их ненавидел и это было еще до чумы. И почему же я не хочу знать больше о Тохоне. Снова трусость?
Все наблюдали за моим выражением лица.
Я постаралась сохранить нейтралитет и спросила Керрика.
— После бури мы сможем вернуться в хранилище Гильдии?
— Если это безопасно и она не погребена под слоем снега, то мы сможем остаться на пару дней прежде чем отправимся на север.
Несмотря на его заявление, Керрик много знал о стратегии. Он связал мой интерес к Райну с ящиком с документами, который мы нашли. Лучшая стратегия была бы вернуться назад и поискать еще информацию. Возможно, мы сможем найти еще однин ящик, который убедит меня исцелить Райна.
Шторм продолжался в течение следующих двух дней. Мы вышли из пещеры только на третье утро, щурясь от яркого белого солнечного цвета. Лес изменился. Он выглядел словно облака спустились на землю. Груды пушистого снега скапливались на подветренной стороне деревьев и кустарников, в то время как открытые участки были не покрыты.
Керрик нахмурился смотря на сугробы.
— Это замедлит нас.
— У нас еще есть тридцать дней до открытия перевалов. — Сказал Белен.
— И еще больше трехсот двадцати километров пути. Пойдемте.
Мы обходили более глубокие сугробы и по возможности держались неглубоких мест. Временами снег доходил нам до колен, а иногда доходил до пояса. Снег мог казаться пушистым, но он казался довольно плотным, когда я пробиралась сквозь него, мне это напомнило о воздухе и о том, как Джаэль могла его сгустить настолько, что мой нож остановился в воздухе. Опасаясь, что она может послать еще один шторм, я посмотрела на небо. Ничего, кроме синевы.
— А как же наши следы? — Спросила я пыхтя от напряжения.
— Мы мало, что можем сделать. — Сказал Керрик.
Во второй половине дня мы добрались до разрушенных зданий Гильдии Целителей. Около тридцати сантиметров снега собралось перед плитой, удерживающей дверь закрытой. Нам не понадобилось много времени, чтобы его очистить. Белен с легкостью передвинул плиту. Пока Керрик осматривал окрестности, остальные с факелами спустились в архивную комнату, чтобы получить дополнительную информацию.
Этой ночью мы разбили лагерь под лестницей, чтобы наш маленький костер не потух, и мы бы оставались близко к выходу.
— Что будем делать без лазейки? — Спросила я Керрика.
— Это был не снег.
— Почему?
— Во время шторма в лесу слишком трудно почувствовать незваных гостей, — казал он.
— Почему?
— Лесу не нравится когда ветер ломает его сучья и ветки. Во время шторма он реагирует, так будто на него напала армия злоумышленников. Но теперь я уверен, что поблизости никого нет.
Я предложила начать дозор. Керрик рассмеялся сначала, но когда он понял, что я серьезна, он позволил мне начать первую смену.
Ничего не произошло во время моей первой смены. Было просто охранять одну дверь. Однако несколько часов в одиночестве, вдыхая свежий ночной воздух и наблюдая, как снег сверкает в лунном свете, были столь необходимы для снижения давления. Даже когда никто не говорил о Райне я чувствовала их взгляды и их надежды давили на мою совесть. Тревога за Ноэлль тоже цеплялась за меня, но здесь, в тишине и покое, я могла на некоторое время притвориться, что с миром все в порядке.
В конце концов, Керрик прибыл, чтобы принять следующую смену, и все мои проблемы вернулись. Не желая присоединяться к остальным, я задержалась наверху лестницы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что не так? — спросил Керрик.
Ничего и все одновременно.
— А… Джаэль навредит моей сестре?
— Хотел бы я сказать «нет», но ты видела на что она способна. — Керрик смотрел на снег. — Пока твоя сестра приносит ей пользу, она будет впорядке. Джаэль, скорее всего, надеется, что ты вернешся за ней. Когда Райн излечится, хотя бы Тохон больше не будет беспокоить тебя.
Говоря практично, я уберу себя с шахматной доски.
— Если нет другой причины почему он меня хочет. Он изменил награду за мою поимку: теперь я нужна живой. — Я остановилась, задумавшись. — Это лучше, чем быть мертвой.
— Ты говорил мне раньше, что некоторые вещи хуже смерти. Ты помнишь? — Взгляд Керрика теперь сфокусировался на мне.
Он был удивлеен, я кивнула.
— Ты все еще так думаешь?
Я проверила свои чувства.
— Нет.
— Хорошо.
Мы остались в комнате для записей еще на две ночи. В эти дни мы обыскали всю комнату. Никто не нашел другой ящик, где могла бы быть информация о чуме. Удрученные, мы собрались вокруг костра, пока Белен не вернулся с финального обыска. Он нес ящик с надписью «Отравление Олейном»
— Думаешь научиться искусству убийцы, Белен? — спросила Лорен.
— Разве это не редкий цветок? Быть может, он хочет заняться садоводством. Я слышал, что это то, что делают пожилые люди, когда они достигают старческого моразма, — подразнил Квейн.
Белен покачал головой.
— Две головы и в обеих ни капли мозгов. Хорошо, что обезьяны развлекают, иначе я бы оставил их в Ризане.
До того как они успели ответить, Белен открыл ящик.
— Отравление Олейном, по мнению целителей, и было причиной недуга у людей, пока они не поняли, что это чума.
Я помнила оцепенение Тары, когда симптомы совпали, но никаких растений Олейна рядом с пациентами обнаружено не было. Это был один из множества диагнозов, предложенных в те хаотичные времена.
— Еще одно смертоносное растение? — спросил Квейн, слегка позеленев.
— В этом случае, дело в пыльце, — сказала я, — любой, кто живет у подветренной стороны растения, когда оно цветет. Но они поправляются где-то через десять дней после отравления пыльцой.
— Почему мы об этом не слышали? — спрашивает Лорен.
— Это довольно редкое растение, которое растет только в предгорьях с обеих сторон Девяти Гор, — сказал Белен.
Поэтому Белен знал об этом. Однако, отравление Олейном быстро вычеркнули. Я взяла ящик у Белена. Больше мы ничего не нашли. Он может быть полезным.
В тот вечер я сидела ближе к огню и просматривала содержимое ящика. Большая часть содержала подробные случаи отравления Олейном за последние годы. Было двадцать два подтвержденных больных в последний записанный год. Карта подгорьев Девяти Гор была отмечена местонахождениями каждого случая. Большинство были в северной части Ивделя, с шестью в Алге и одним на юге Выжа.
На дно ящика запихали еще одну карту. На ней были изображены все королевства. На ней также были красные точки: больше всего в Выже, Помите и Сектвене. Страница называлась «Недавняя Вспышка Отравлений Олейном». Однако, название было перечеркнуто, и вместо него другой рукой написали «Первые Жертвы Чумы».
Я погрузилась глубже в записи и нашла список с датами и локациями, совподающими с красными точками.
Я одолжила у Белена перо и чернила. Используя даты, я обьединила каждую из них с точкой. Закончив, я получила серию концентрических кругов, становившихся больше с каждой датой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Они были похожи на мишень, которую Белен нарисовал на дереве во время наших уроков метания ножа.
Ледяной палец скользнул по моей спине, когда я уставилась на мишень.
Мишень нависла прямо над Гильдией целителей.
Доказательство того, что чума началась в самом сердце Гильдии целителей.
