— Что ты сделал, признавайся?
— О чем ты?
— Зачем ты выжег мою память? Зачем поставил метку доктору? Думал, не пойму, что его ты прислал?
— При, я не выжигал твою память и не ставил метку никакому доктору. Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Не понимает он, — возмутилась, хотя растерянность в голосе брата казалась искренней. — Я все равно выясню, что случилось, лучше сам расскажи.
— Ты ударилась головой в замке, но лекарь тебя исцелил. Никаких последствий.
— Что значит, никаких последствий, если я не помню, как закончилась вчерашняя свадьба?
Тишина в кристалле стала слишком уж многозначительной.
— Андреас.
— Эм… Поговори с Марго! Мне пора.
— Андреас!!!
Но брат постыдно сбежал от ответа, передав кристалл жене.
— При, как ты себя чувствуешь?
— Как дерево! Ни согнуться, ни разогнуться, а в голове — опилки! Чем закончилась вчерашняя свадьба? Что я делала в замке ночью?
— Дорогая, свадьба, которую ты помнишь, была не вчера…
— Так, — я села на кровать, чтобы грешным делом не упасть от новостей. Слишком уж невероятными они казались. Но Марго нет смысла меня обманывать.
— Давай поговорим лично.
— Не уверена, что вытерплю.
— Вытерпишь. Ты же Присцилла де Ген! — ее голос наполнился улыбкой и заставил улыбнуться в ответ. — А, постой… Запиши адрес.
— Я не настолько сильно ударилась, чтобы забыть, где находится наш офис.
— Мы переехали в здание напротив министерства военных дел.
— Эм…
— При, просто запиши. Я все расскажу при встрече.
— Хорошо. Только поторопись. Иначе от неизвестности я сойду с ума.
Разорвала сеанс связи и уставилась на стену. Перламутровый узор на шелковых обоях мягко переливался под солнечными лучами всеми цветами радуги. Отчего-то он стал тем якорем, который помог сфокусировать мысли на происходящем, осознать себя здесь и сейчас, сконцентрироваться. Все
Произошедшее и сообщаемое друг с другом не вязалось. Я не могла упасть и удариться головой так, что события нескольких дней выпали из памяти! Меня не было у источника огня, с чего бы произошел всплеск? Если Андреас говорит, что не выжигал мою память, значит, не делал этого. Уж ложь в голосе брата я бы распознала. А он врал, когда говорил, что я ударилась головой в замке, но не врал, что меня вылечил лекарь. Значит, в замке я была и лекарь меня лечил. А лекарь там один — тот, что королевский. С какой стати сам Альберт Хаксли стал бы мне помогать? Необходимо с ним побеседовать! И еще огненная печать на ладони доктора Штойнхойнта. Кто этот таинственный огневик первой ступени? Только самым высшим огненным магам доступно это невероятно затратное заклинание. Зачем скрывать свою личность? Это может понадобиться лишь в одном случае: тот, кто выжег мою память и нанял доктора. Ерунда какая-то!
Уцепившись за эту мысль, я поднялась и направилась в ванну. Сегодня же встречусь с Альбертом Хаксли и узнаю, кто попросил его мне помочь, и что я делала в замке.
Ирда вернулась быстро, принесла мое любимое платье, голову мыла очень осторожно, причесывала еще осторожнее, словно я очень дорогая хрустальная статуэтка, которую можно разбить и потерять навеки. Вымытая, причесанная и хорошо одетая, в любимом комплекте из опалов, я выглядела превосходно. Настроение существенно улучшилось и произошедшее со мной перестало разрывать на части. Я найду тебя, загадочный некто, лишивший меня памяти! Ты бросил вызов Присцилле де Ген и в этом твоя ошибка!
Вот только глядя на себя в зеркало, я обратила внимание на взгляд. За азартом в глазах скрывалась боль. Не физическая — душевная. Прислушавшись к себе, поняла, что чего-то не хватает. Словно из меня не просто выжгли воспоминания, меня будто лишили чего-то очень важного. Даже на миг краски окружающего мира поблекли. Решительно тряхнула головой, отгоняя наваждение и улыбнулась. Но нельзя убежать от себя, как и обмануть себя не получится. Моя душа тосковала, вот только причину этой тоски я не могла понять.
* * *
Я с удивлением рассматривала свой новый офис, в отличие от предыдущего, залитый светом. Вкусно пахло новой мебелью: деревом и бархатом. Новый обеденный стол сиял накрахмаленной скатертью, письменный стол был таким же большим и удобным, только теперь из белого дерева. Да и вообще новая цветовая гамма мне понравилась: молочный и темный шоколад. Может, не очень практично, зато восхитительно и глаз радует! Я провела пальчиком по лакированному книжному шкафу и села за стол, расположив локти на удобных мягких подлокотниках. В этот момент вошла сияющая Марго:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нравится?
— Очень, — я улыбнулась. — Давно следовало переехать. Когда мы успели? Куда делся банк?
Она протянула мне тонкую кожаную папку, продолжая широко улыбаться. Осторожно приняла ее, раскрыла и вульгарно открыла рот.
— Не понимаю.
Подруга села на стул перед моим столом и, подперев кулачком щеку кивнула.
— Как?
— Понятия не имею как, главное, что это факт!
— Что значит, понятия не имеешь? Как я могла купить здание флоссийского банка? У меня таких денег и в помине нет! А отца я бы просить не стала. Мы вполне справлялись с арендой.
— Ничего не знаю, дорогая, но меня новая действительность в полной мере устраивает! Снизу устроим кафе, я уже присматриваю арендаторов. На место для швейного ателье и кондитера уже четыре заявки, Салли должна была тебе передать.
Я глянула на стопку бумаг справа и подняла брови. Давно же я, судя по всему, не занималась непосредственными обязанностями. Новое здание, арендаторы…
— Предвосхищая твой вопрос — ты одобрила мою идею вчера.
— И… Как я это сделала?
— Мы общались по кристаллу.
— А где я была в этот момент?
Подруга пожала плечами. Действительно, я же не имею привычки докладывать о своем местонахождении, откуда ей знать. Жаль, жаль… Впрочем, промелькнуло в ее взгляде что-то.
— Марго, — сузив глаза, я пристально на нее посмотрела. — Ну ка, рассказывай, что ты знаешь, о чем молчишь?
Она отвела глаза, а я вскочила. Знает!
— Марго! Мы же подруги.
— Я беременна! — огорошила она.
Ого. Такого ответа я явно не ожидала и снова открыла рот.
— Только давай в этот раз ты не станешь спрашивать «как».
— В этот раз? Я знала? — медленно села обратно, глядя на Марго по-новому. Теперь понятно, почему она так таинственно улыбалась и отводила взгляд. Не хотела огорошить меня такой новостью, когда и без того эмоции распирают.
— Конечно знала. Тебе я первой сообщила.
— Поздравляю. Я очень за вас рада.
Вот только улыбаться не получалось. То чувство, что утром лишь коснулось меня мягким перышком, вдруг стало сильнее. Сердце щемила тоска. Непонятная тоска. Душа словно истекала кровью, ее рвало на части. Почему весть о беременности Марго вызвала во мне такие эмоции?
— Прости, что по мне этого не видно.
— Прости, что пришлось сообщить в такой момент. Но ты бы думала, что я что-то от тебя скрываю.
— Я всегда думаю, что люди врут, — созналась и мягко улыбнулась. — Как правило, оказываюсь права. Что происходит? Кто мог выжечь мою память?
— Выжечь? — насторожилась подруга. — Почему ты думаешь, что ее кто-то выжег? Ты ударилась…
— Вот только не надо мне этот бред про удар головой! Андреас мне соврал, а сейчас врешь ты. Не стоит.
Она поджала губы и отвела взгляд. Знает! Марго все знает!
— Покажи мне руку.
— При, это…
— Руку дай! — злобно рыкнула я, а когда заметила на ладони Марго огненную печать, гневно ударила кулаками по столу. — Вы что, издеваетесь? Вы все всё знаете, но скрываете от меня правду!
Глаза защипало от поступивших слез, горло скрутило спазмом, а сердце замерло и забилось неровно. Дыхание сбилось, на лбу проступила испарина, и совершенно некстати вспыхнул камин в зоне для отдыха. Побочный эффект от эмоционального выброса? Почему мне казалось, будто в мое сердце медленно всаживают болезненные шипы? Только при этом перед глазами стоят картины влажной податливой земли и странных железных прутьев…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
