Дибич, для обеспечения тыла перед движением за Балканские горы, решил овладеть Силистрией, но силы для ее взятия сосредотачивались медленно. В начале мая визирь Решид-Мехмед-паша попробовал вернуть Варну; однако турки были отбиты войсками генерала Рота у Ески-Арнаутлара и снова отошли в Шумлу.
С той же решительностью с какой он будет впоследствии реформировать турецкую жизнь, Решид-Мехмед-паша хотел нанести какое-нибудь поражение русским. Десятки тысяч турецких солдат во главе с сераскиром двинулись из Шумлы к Праводам, собираясь разгромить там отряд генерала Куприянова. Этого Дибичу только и надо было. Оставив часть армии осаждать Силистрию, он с 16 тыс. солдат устремился навстречу туркам. Заняв селение Мадры, Дибич отрезал им обратный путь к Шумле.
Сераскир был, как говорится, не против. 30 мая сорокотысячная турецкая армия встала на высотах перед узким проходом на равнину – у деревни Кулевчи, в 16 км от Шумлы. В 11 часов начался судьбоносный бой.
Турки разбили один из батальонов Муромского пехотного полка и стали спускаться на равнину. Здесь они попали под огонь русской конной артиллерии и штыковые атаки пехоты. Турки начали отступать на высоты, но были атакованы Иркутским гусарским полком и обратились в бегство. Русская кавалерия преследовала их восемь верст.
Решид-паша потерял 5 тыс. убитыми, 1,5 тыс. пленными и почти все орудия. Потери русских составили 1239 солдат и 32 офицера. (Сейчас на бывшем поле битвы находится болгарское селение под названием Дибич.)
Некоторым турецким подразделениям, во главе с Решид-пашой, удалось просочиться в Шумлу, туда подошли и 12 полков пехоты, снятых с обороны береговой линии. Сераскир был уверен, что Дибич будет непременно осаждать Шумлу, поэтому собирал туда войска даже с горных проходов.
Но 18 июня гарнизон крепости Силистрия капитулировал вместе с турецкой Дунайской флотилией и 5 июля русская армия – 35 тыс. солдат с 148 орудиями – двинулась через балканские горы. Для осады Шумлы был оставлен третий корпус.
Силами шестого и седьмого корпуса она преодолела с боями три параллельных хребта Малых Балкан, заняла крепости Мисеврия и Ахиоло, и 12 июля овладела приморским городом Бургас.
Впервые русские вели военные действия не на дунайских границах Турции и не в северной Болгарии, а во внутренних областях Османской империи, где турки не видели вражеской армии со времен падения Византии. Не было здесь и мощной системы крепостей.
Войска Дибича сильно уменьшились из-за болезней, но русские солдаты брали один за другим османские города, разбили корпус Ибрагим-паши.
Сераскир Решид-Мехмед-паша наконец догадался, куда направились главные русские силы, и отправил подкрепления пашам Абдурахману и Юсуфу, оборонявшим Фракию.
Это не помогло. Русские силы по-прежнему неудержимо шли вперед; 13 июля занят был Айдос, 14-го Карнабат, а 31-го Дибич атаковал сосредоточенный у г. Сливно 20-ти тысячный турецкий корпус, разбил его и прервал сообщение Шумлы с Адрианополем.
Хотя у Дибича оставалось не более 20 тыс. человек, однако имея в активе вполне лояльное отношении местного населения и полную деморализацию войск противника, он направился к Адрианополю, находящемуся в 240 км к северо-западу от Константинополя.
7 (19) августа 1829 г. русская армия подошла к Адрианополю, а на следующий день его гарнизон капитулировал, несмотря на наличие в городе огромных запасов оружия, боеприпасов и продовольствия.
Через несколько дней русские войска вышли на подступы к Константинополю, в котором находилось лишь 28 тыс. плохо обученных новобранцев и ополченцев. Несколько прибрежных селений, неподалеку от города, были взяты моряками Черноморского флота.
Потеря Адрианополя и, на кавказском фронте, Арзерума, блокада русским флотом Проливов заставили султана пойти на дипломатические хитрости. В штаб-квартиру Дибича поспешили турецкие представители для ведения переговоров о мире. Однако турки тянули время, ожидая помощи от Англии и Австрии, а также продвижения албанцев. Паша Мустафа с 40-тысячным албанским войском во второй половине августа занял г. Софию и подошел к Филиппополю (ныне Филиповцы).
Но Дибич выдвинул несколько отрядов к Константинополю. 26 августа, после взятия г. Энос, была установлена связь между ними и эскадрами Грейга и Гейдена, находящимися в Проливах и в районе Греческого архипелага. Генерал-адъютант П. Киселев, командовавший русскими войсками в Дунайских княжествах, перешел Дунай и двинулся на Мустафу и его албанцев.
Султан, сильно забеспокоившись, стал тормошить западный дипломатический корпус. Прусский посол Рейер бросился посредничать в переговорах с Дибичем (по происхождению прусским немцем). Французский посол Гильемино и английский Р. Гордон писали трепетные послания русскому командующему, уговаривая его остановиться и пощадить бедную Порту, при гибели которой может начаться мировой хаос.
И Дибич, остановив движение русских войск к фактически обреченному затопленному страхом Константинополю, согласился начать переговоры в Адрианополе. Поменяв шаровары, с испачканных на свежие, туда отправились турецкие послы.
По поводу ошибочности/правильности этого решения могут быть разные мнения, однако ни один русофоб не получил оснований для обвинения русских в излишней агрессивности (а ведь все равно обвиняют). Наверное, русские войска могли хоть на время войти в главный османский город и предать его огню, мечу и разграблению, что собственно сделали османы в 1453 г. с византийской столицей и что регулярно творили англичане в столицах завоеванных азиатских государств. Но такой стиль поведения не был свойственен нашим войскам.
Государь писал 28 августа командующему балканской армией: «Одобряю во всех отношениях принятые вами меры, но настаиваю, чтобы в том случае, если переговоры прервутся, вы направили отряд войск к Дарданеллам, дабы быть уверенными, что незванные гости не явились там для вмешательства и вреда делам нашим… Наконец, если вы у Дарданелл, то положительно откажите в пропуске всякому иному флоту, кроме нашего. Если же употреблять силу, вы ответите пушечными выстрелами. Но от сего да оборонит нас Бог».[138]
Для современных российских ученых, сотворивших вышеупомянутую «Всемирную историю», выход «бездарно управляемой» русской армии к Константинополю и Проливам стал некоторым казусом. Поэтому отказ от взятия города подается ими как свидетельство страха России, которая-де боялась, что «Турция узнает о слабости российской армии, которая не в состоянии взять Стамбул».[139] Петляющая либеральная мысль привела российских историков к блестящему выводу, что турки сдавали города и проигрывали битвы только из-за того, что просто не знали о слабости русских.
2 (14) сентября 1829 г. подписан был Адрианопольский мир.
Но военные действия продолжались еще некоторое время, как на кавказском фронте, так и на Балканах.
Паша Мустафа со своими албанцами орудовал в западной Болгарии, в начале сентября его авангард подошел к Демотике. Генерал Киселев, переправившись через Дунай у Рахова, пошел к Габрову, во фланг албанцам, а отряд Гейсмара направился через Орханиз, чтобы ударить им в тыл. Сильно потрепав албанцев, Гейсмар занял Софию, а Мустафа поспешно ретировался в Филиппополь. В меру своих сил опустошив этот город, албанцы заторопились домой.
В начале ноября армия Дибича покинула Адрианополь и направилась к Дунаю. Русские войска уходили также из болгарских городов.
Действия на Кавказе
В марте 1828 г. в Петербурге еще не знали о заключении Паскевичем мира с Персией, однако уже слали командующему Кавказскому корпусу депеши о начале войны с Турцией.
Генерал Паскевич прибыл из Персии в Тифлис 20 марта, но основная масса русских войск не успевала вернуться с персидской территории до конца апреля.
Пятисотверстная граница России с Османской империей, протянувшаяся от гурийского побережья Черного моря до Тални, и по западной окраине бывшего Эриванского ханства, была фактически открытой. На многих участках она шла по сложнопересеченной местности. Тут и в мирное время легко проходил всякий разбойный люд, от контрабандистов до торговцев «живым товаром».
Осложняла ситуацию и ненадежность грузинских феодалов. Правительница пограничного княжества Гурия княгиня Софья Гуриели тайно сообщалась с турками. Княжество, хоть и вошло в в состав России в 1804 г., однако сохранило правящую династию и традиционные «хозяйственные» связи. В Поти, гурийском порту, занятом турками, не затихала торговля людьми. Поставкой мальчиков и девушек из самой Гурии, Мингрелии, Имеретии на ёмкий турецкий рынок занималась непосредственно гурийская верхушка.
С юга к Гурии примыкала подчинявшаяся османскому правительству Аджария – область, населенная исламизированными гурийцами. Аджарцы активно занимались захватом рабов и работорговлей. Детей из Гурии и других грузинских земель, аджарские работорговцы продавали в Стамбул и Трапезунд.
