– То есть я, по-вашему, должна отказаться от Кипра?
– О, прости меня, Аллах, – пробормотал Хабибуллин и перешел на крик: – Идиотка! Этот журналюга тебя использовал! Ведь я бы мог тебе башку отстрелить, а потом уже задавать вопросы! И другой бы на моем месте так и сделал! Или отдал бы своим парням, а потом уже разговаривал с тепленькой! Дура!
Я вся сжалась. Хабибуллин немного успокоился и сказал уже помягче:
– Да он прекрасно знал, где твои дети. Ему Надеждины охранники тут же позвонили. Они же на дотации у «Скандалов». Вот, кстати, что означает недоплачивать людям и плохо к ним относиться, – усмехнулся Мурат. – Парни готовы продавать информацию о начальнице в самый скандальный еженедельник. Даже бесплатно, наверное, отдали бы, только бы увидеть госпожу Багирову голенькой на страницах желтой прессы.
– А у вас такое невозможно? – с некоторой долей ехидства спросила я.
– Так мои знают, что сразу же без головы останутся и что от меня не скроешься, – как само собой разумеющееся сказал Мурат и вернулся к предыдущей теме.
Саше-Матвею требовались компрометирующие фотографии Мурата Хабибуллина, или его особняка, или хоть чего-нибудь. Записи аудио или видео, снимки – что угодно. Охранников Мурата журналист купить не смог, хотя и пытался в прошлом. А тут он увидел способ попасть на обнесенную забором территорию.
Я вспомнила, как журналист живо отреагировал на мое горе. Он сам позвонил мне сегодня днем, вроде бы просто так, а я ведь вчера вечером, дома у журналиста Сереги, говорила, что собираюсь на дачу к детям. И что езжу туда каждые выходные. Но Саша-Матвей все равно позвонил. То есть знал, что я буду дома. Или даже следил за моим домом. Или предполагал, что я принесусь домой. И тут же вызвался помочь. Я, конечно, ухватилась за первую попавшуюся соломинку. И Надежда Георгиевна, как я уже отмечала сегодня, не особо разволновалась из-за отсутствия внуков.
– Я могу спросить, что Саша-Матвей хотел от вас? – посмотрела я на Хабибуллина.
– Он ничего не хотел. Заказчик съемки – ваша разлюбезная свекровь Надежда Георгиевна. Поэтому в частности я и собираюсь отправить вас с детьми на Кипр. Все-таки не хочется вольно или невольно послужить причиной смерти красивой женщины и ее отпрысков.
– Вы что, думаете, и до этого дойдет?! – воскликнула я.
Мурат ничего не сказал, только как-то странно на меня посмотрел.
Глава 22
На следующее утро меня разбудил звонок телефонного аппарата (зеленого), стоявшего на малахитовой тумбочке (или сделанной под малахит). Вежливый мужской голос сказал, что завтрак будет через полчаса. Я с трудом оторвала голову от подушки, приняла душ, навела марафет и вновь влезла в уже порядком поднадоевший мне деловой костюм. Как хорошо женщинам, имеющим полный гардероб достойных вещей! Кстати, а на Кипр мы что, с пустыми руками полетим? Или нам все-таки позволят заехать домой и собрать вещи? И ведь летние вещи моих детей находятся на даче, а не в квартире. Мы успеем?
Завтрак на тележке вкатил в мою комнату официант-мужчина. Этим завтраком, по-моему, можно было до отвала накормить всю мою семью, а я, сытая после ночного ужина, выпила только апельсинового сока и кофе с булочкой.
Вскоре снова зазвонил телефон, и тот же вежливый мужской голос поинтересовался, готова ли я. Примерно через минуту зашел молчаливый молодец в камуфляже и проводил меня вниз (спальня располагалась на третьем этаже), где передо мной тут же раскрыли заднюю дверцу «Гранд Чероки», в котором спереди восседали два мордоворота. Хабибуллин-старший вышел на крыльцо пожелать мне счастливого пути. У ворот к нам присоединился еще один джип. Сколько там было народу, я определить на смогла из-за тонированных стекол.
По пути говорили с мордоворотами на отвлеченные темы, парень за рулем прекрасно знал дорогу.
– Здесь, – сказал водитель, въезжая в небольшой поселок, состоявший и из навороченных домов, и из старых деревянных строений.
Дом Надежды Георгиевны стоял на отшибе, последний у леса, никаким забором окружен не был. Первым, кого я увидела, был Витька в плавках и майке, прыгающий вокруг полуголого мужика лет двадцати пяти.
При виде двух джипов парень резко дернулся, схватил Витьку за руку и попытался затащить в дом, но не тут-то было. Из второго джипа тут же высыпали боевики и навели стволы на моего сына и охраняющего его парня. Парень задрожал как осиновый лист, мой же ребенок отреагировал вполне спокойно.
Тут остановился и наш джип, парень с переднего сиденья вышел первым и открыл передо мной дверцу, помогая выйти.
Мое появление, причем в непривычном виде, вызвало у сына гораздо большее удивление, чем вооруженные типы.
– Мама, ты? – спросил Витя.
– Как видишь, – ответила я и поинтересовалась, где его сестра.
Катька всегда была соней, так что еще не продрала глазки. Она тоже поразилась, заметив меня. Еще больше была удивлена я, увидев у детей новый летний гардероб: кто-то собирался держать их тут не один день и заранее побеспокоился.
Сборы отняли немного времени, охранников связали, но не очень крепко – при желании и некоторых усилиях без посторонней помощи смогут освободиться от пут. Увечий им никаких не наносили – они не сопротивлялись связыванию, понимая, что это бесполезно.
Затем меня завезли домой (второй джип с вооруженными типами от нас отделился), где я переоделась и покидала в сумку необходимые вещи (хотя качество моих вещей было гораздо ниже нового гардероба детей), флэшку с начатым романом (раз обещают компьютер), тысячу долларов еще из выданных в свое время Лешкой на покупку оружия и глушилки (я ведь так этого и не сделала!), свекра успокоила и велела возвращаться на дачу. Ему сказала только, что мы на некоторое время уезжаем из города.
– Ну и правильно, – ответил он. – Так нам с твоим отцом спокойнее будет. Кстати, тут вчера за твоим и Витькиным паспортами заезжали…
Нас завезли в какую-то хорошо обставленную квартиру и некоторое время держали там (самолет вылетал в двадцать минут восьмого, так что где-то следовало провести день, не попадаясь никому на глаза), потом доставили в аэропорт, там вручили Витин и мой паспорта (в мой была вписана Катька), нотариально заверенное согласие отца на вывоз детей на Кипр (интересно, его на самом деле Лешка подписал или это была подделка?), проводили аж до трапа и сказали, что дальнейшие указания передадут по телефону. Мобильный мне вернули еще раньше. Провожавший парень раскрыл бумажник, отсчитал пять бумажек по сто евро и вручил мне.
– Это на карманные расходы, – сказал он. – Питание будет обеспечено.
Он также объяснил, кто нас встретит в Ларнаке.
* * *
Всю дорогу Катька с Витькой радостно щебетали. Катька вообще впервые летела в самолете, Витька же в свое время ездил со мной в Турцию за шмотками. Катька выезжала только в Финляндию в аквапарк, но это мы проделывали на автобусе.
Детям захватившими их дядями было сказано, что это папа придумал для них интересное приключение. И все обставлялось именно как приключение. С ними не сделали ничего плохого, но нагнетали таинственность. Ночью, когда их забирали с дачи, Катька, спящая как сурок, даже не проснулась, Витьке же прошептали слова успокоения и предупредили, что его ждет сюрприз.
А в тот вечер на пляже дядя Камиль как раз говорил про сюрприз.
Я задумалась над этим. Потом уточнила, не появлялся ли дядя Камиль в домике-прянике. Версии про папу я не верила – его наверняка упоминали для отвода глаз. Он ведь до сих пор в больнице.
– Не-а, – грустно покачал головой сын. – Мы его ждали, но он так и не приехал. Нам дяди сказали, что скоро папа появится. Про дядю Камиля они ничего не знали. А приехала ты. А где дядя Камиль? С ним так здорово!
Далее последовали хвалебные речи в честь Хабибуллина-младшего. С ним детям было интересно играть, и они вообще воспринимали его не как дядю, а кого-то вроде старшего брата.
Я откинулась на спинку самолетного кресла и закрыла глаза. А если все организовал дядя Камиль? Мог он о чем-то договориться с Надеждой Георгиевной? Или ее дом использовался втемную? А ее как раз отвлекли от любовных утех убийством Толика, с которым она в последнее время и развлекалась в домике-прянике. Надежде Георгиевне стало не до любви, да и следовало найти нового дружка. В домике же тем временем поселили деток. Кто стал бы их там искать?
