сообщил охранник.
Зимри кивнул.
– И они спрашивали о вас. Интересовались, на месте ли Коллектор. Вообще, кажется, они очень хотели, чтобы их поймали.
– Так и случилось?
– Да, – подтвердил охранник. – Они сказали, что жульничали в течение двух водопадов песка и им надоело так легко выигрывать. Если честно, они довольно самоуверенны, сэр.
Зимри поджал губы, судя по всему, он понял, кем могут оказаться эти двое.
Глава 21
Подвал «Макабриса» был спроектирован ради двух целей: проведения боев для развлечения посетителей и выпытывания нужных признаний в специально отведенных комнатах. И там, и там испытывали боль, а каждую ночь кто-то убирал пот и кровь.
Прижимаясь к стене, Зимри следовал за своим охранником мимо толпы гостей, которые глазели на двух бойцов на арене в центре и размахивали бумагами с записанными на них ставками. В отличие от буйных зрителей, противники были без масок, но их опухшие глаза, рассеченные губы и размазанная по лицу кровь сами по себе являлись достаточной маскировкой. Острый запах пота и тел доносился до Зимри сквозь маску, но это было ничто по сравнению с головокружительным ароматом адреналина и возбуждения, исходившим от тех, кто находился рядом. Их эмоции нахлынули на Зимри в тот же миг, когда его дары устремились вперед, пытаясь ухватиться за эти ощущения, будто жадные золотые пальцы.
«Угощение, – шептали его дары. – Чувства».
«Не реагировать», – тихо потребовал он, побуждая дары отступить. Он не хотел изучать тех, кто находился в этой комнате, или проникаться их эмоциями.
Повернувшись спиной к толпе, Зимри свернул в более темный коридор и прошел мимо небольших клеток для драк, расположенных по обе стороны. Это были частные комнаты, которые можно было зарезервировать для тех, кто отчаянно хотел причинить боль или испытать ее сам. В каждой из них стоял смотритель, готовый прекратить драку до того, как она станет смертельной. Когда Зимри в девятнадцать впервые вернулся в «Макабрис», он был наивно шокирован тем, что этот этаж заполнялся быстрее, чем этажи удовольствий выше.
Однако, становясь старше, он начал понимать, что гнев разрастается быстрее, чем любовь. Желание дать волю эмоциям, чтобы те не терзали и не перерастали во что-то другое, то, что нельзя контролировать, зрело в этом королевстве. Из-за Жада он неоднократно сам резервировал эту комнату. А Арабесса… что ж, из-за почти всепоглощающего желания проводить с ней каждую песчинку, прикасаться к ней, когда она рядом, приходить к ней каждую ночь, пока они спали под одной крышей, он посещал этот этаж, дабы не искать встреч с возлюбленной.
– Мы поместили их в вашу комнату для допросов, сэр. – Охранник остановился перед неприметной металлической дверью в самом конце коридора. – Мне остаться с вами?
– Нет, – сказал Зимри. – Можешь возвращаться к работе, дальше я справлюсь сам.
Мужчина кивнул, но не сдвинулся с места, пока Зимри не переступил порог.
Как только дверь закрылась и раздался щелчок, гул боев вдали исчез. Зимри окружила тишина, если не считать мерцающих фонарей в коридоре. Это было серое длинное пространство. Никакого убранства или отделки. Только голые, обшарпанные стены, как конечное состояние тех, кто был доставлен сюда. Теперь Зимри стоял в крыле для допросов. Или, как любила называть это место его мать, в коридоре для Взыскания долгов.
Обладавшая даром видящей Бриэлла являлась хозяйкой этих владений.
Однажды Зимри пригласили сюда, чтобы он посмотрел, как мать ведет допрос.
Бриэлла почти не говорила, лишь смотрела на сидящую перед ней женщину, гостью, которая либо задолжала, либо украла, либо предала доверие. В комнате повисла гробовая тишина, но Зимри знал, что его мать все слышит. Обладая способностью читать мысли, она, словно паук, пробиралась в уши, ноздри и рот жертвы. А затем прислушивалась к мыслям и собирала их в свою паутину.
Чтобы полакомиться ими, когда представится подходящий случай.
Зимри часто гадал, что больше нервировало пленника: его мать или молчаливый мальчик, наблюдавший за ними из угла.
Подойдя к дальней стене, Зимри посмотрел на единственное свидетельство того, что там есть дверь. В центре находилась небольшая замочная скважина, по форме напоминавшая не столько пространство для ключа, сколько углубление для подушечки большого пальца.
Прижав палец, он послал вперед желание, открывающее дверь, эмоцию потребности. Послушавшись его, дары устремились вперед и озарили замок золотым светом. А затем дверь тихо открылась.
Две пары глаз уставились на него.
Единственной другой мебелью в ничем не примечательной комнате было красное кресло, стоявшее прямо напротив преступников.
Несмотря на их броскую маскировку, Зимри сразу же узнал их.
– Некрасиво заставлять своих гостей столько ждать, – сказала Ния, к ее лицу была приклеена густая рыжая борода, а глаза скрывала кожаная маска. Ее волосы были убраны под шляпу-цилиндр, подходящую к желтому костюму в тонкую полоску.
– Но за это время мы смогли оценить, насколько удобен этот бархатный диван, – заверила Ларкира, поглаживая мягкую ткань. Она тоже была одета как горделивый благородный джентльмен, но ее украшали завитые белые усы и соответствующая маска. Если Ния была яркой, то костюм Ларкиры представлял собой приглушенную смесь зеленого и голубого.
– Я бы напомнил вам обеим, что это камера, а не приемная, но знаю, что такая информация выходит у вас через одно ухо и тут же вылетает через другое. – Зимри закрыл за собой дверь и подошел к месту, где сидели сестры. Он остановился за креслом, но не сел. – Что вы здесь делаете?
– Мы всегда заходим в «Макабрис» в середине недели, – объяснила Ния.
– Да. – Зимри бросил на нее угрюмый взгляд. – Но почему вы обманули… нет, позвольте перефразировать. – Он поднял руку, останавливая готовых ответить сестер. – Почему вы пожелали быть пойманными сегодня вечером?
– А как нам еще найти Коллектора? – спросила Ния в качестве объяснения. – Дорогу на свой личный этаж ты показывал только Арабессе. Конечно, мы могли найти его сами, но подумали, что так быстрее. О, Зимри, не надо так хмуриться. – Ния отмахнулась от его сердитого взгляда. – Ара никогда не говорила, что была там, но мы не дурочки. Вряд ли кому-то надо проводить столько времени в уборной.
– Только если человек не страдает раздражением кишечника, – вставила Ларкира.
– Верно, – задумалась Ния. – Арабесса действительно страдает раздражительностью, но я бы сказала, что это, скорее, сказывается на ее поведении в целом, а не конкретно на ее…
– Зачем вам понадобилось искать меня здесь? – Зимри прервал болтовню, которая грозила перерасти в нескончаемый диалог. – Вы бы могли найти меня в Джабари.
Сестры недоуменно посмотрели на него.
– Как мы уже говорили, – сказала
