Не сказать, что он узнал много нового. Дело на контроле у министра, а значит, и у него. Но всё же кое-какие факты и детали предстали с другого ракурса.
Он отпивал арманьяк с сознанием дела, сосредоточиваясь на вкусе. Такой напиток, несмотря на его крепость, глотать приятно. Вкусовые рецепторы наслаждаются. Их нельзя этого лишать. Но и баловать слишком не стоит.
Родионов фанатично следил за здоровьем…
Ну что же! Крючков решил сыграть в свою игру. Не предполагал, что у него хватит пороха. Служака! Блюститель кодекса полиции. Субординант. Тогда, в далёкие годы, когда он служил под его, Родионова, началом, не осмеливался ослушиваться. Один раз попробовал, но… Эх, да ладно, дело прошлое. Оно уже окончательно похоронено.
А теперь вот вбил себе в голову, что без его самодеятельности настоящего убийцу внучки не найдут. Взбунтовался против себя прежнего. Любопытно!
Елисеев – идиот. Скорее всего, пляшет под крючковскую дудку. Подыгрывает. Хорошо, что он, генерал-лейтенант Родионов, любимец министра, на шаг впереди них. А Елисеева, похоже, надо от дела отстранять. Отстранять! Он наворотит дел, это точно. От своей глупости и тупого усердия.
А у Ершова рыльце-то в пуху. Надо бы точно выяснить в каком. Будет верный человечек. Компромат и беспомощность – основа человеческой верности.
* * *
Бармен отыскал для них столик в самом дальнем углу. Девицы расположились по одну сторону, Артём – по другую, между ними – соль и перец.
Та, что назвалась Аней, распустила волосы и чуть задрала голову. Вероятно, ей казалось, что это её делает невероятно привлекательной, что на самом деле было далеко не так. Верхние её зубы чуть выступали вперёд.
Артём предложил им определиться с заказом.
– Я очень хочу, например, вина красного. Пиво – это напиток всякой быдлятины. Купишь мне? – Аня шмыгнула носом.
– Выбирай. – Артём пододвинул к ней винную карту.
– А ты сам всё-таки пиво будешь? – включилась в разговор Света.
– Я тоже, пожалуй, по вину. Бутылку на троих?
– Для начала. Только хорошего вина. – Аня зазывно улыбнулась.
Девки, похоже, попались незлые. Артёма это как-то успокаивало.
Вскоре перед ними появилась бутылка бордо. От закуски Аня со Светой отказались. Света вертела бутылку в руках и с интересом разглядывала этикетку.
В итоге Артёму пришлось отобрать у неё бутылку. Бармен шустро подскочил к их столу и наполнил бокалы.
– Значит, ты из Москвы? – Аня жадно отхлебнула.
– Я же уже сказал. Да. Из Москвы. А что?
– Ничего. Спросить нельзя?
– Можно, – смягчился Артём, хотя далось ему это не без труда. Аня всё больше раздражала его. Особенно её большая грудь, которой та явно гордилась.
По всей видимости, эти красавы-красавеллы каждый день ловят таких скучающих лопухов, как он. И лопухи, как и он, выбирают их смурное общество взамен того времяпрепровождения, что кажется ещё хуже, пошлее, страшнее. Например, незнакомая квартира, чужая постель и мысли, с которыми не совладать. Интересно, чем всё это кончится? Такое кино стоит досмотреть.
Он много ходил сегодня и прилично стёр ногу. Теперь чуть выше пятки саднило. Он освободился от ботинок. Стало легче.
Жизнь шла, шла и вот дошла до точки, откуда видно, как она была, в сущности, постыдна и ничем не примечательна. У Майи и её соратников есть хотя бы мечта, глупая, несбыточная, но есть. Тьфу! Опять Майя…
Света выглядела моложе своей подруги, с мальчиковой стрижкой, обиженная как будто, даже не пытающаяся его очаровать, но глаза цепкие, неглупые, за ними какая-то судьба, история. А что за Аней? Не угадаешь. Она без конца улыбалась и влажно смотрела ему прямо в глаза. Чего-то ожидала от него, но не получала. И не отчаивалась.
После первого бокала вина Света раскраснелась. Оживилась.
О чём такие дамы говорят с тем, кого они развели на выпивку? Они говорят, как обычные люди. В них нет ничего демонического. Темы как темы, слова как слова. Просто в мире услуг они предлагают себя и борются за потребителя всеми доступными силами и средствами.
Оказалось, что Светлана любит Гумилёва, даже продекламировала первые два четверостишия «Жирафа».
Шалимов подивился такому повороту. Неужели заготовка? А почему нет? Всякие же лошары попадаются. Кто-то и от Гумилёва растает и рассудок потеряет, поверив на пару часов, что перед ним девушка его мечты и надо её всячески ублажать, беспрекословно выполняя все её просьбы.
Артём едва пригубил из бокала, и Аня со Светой на удивление не принялись уговаривать его выпить ещё. Просто сами, быстро справившись с одной бутылкой, заказали следующую. А потом и третью…
Аня захмелела заметно и дурно. «Видно, ей мало надо», – предположил Артём.
– Может, в караоке пойдём? – Язык у неё немного заплетался, хотя она очень старалась произносить слова чётко.
– Да я не особо их люблю. Шумно там.
– Пойдём, пойдём, Артёмчик. – Света просительно взяла Шалимова за руку. – Хочется попеть.
– Ну хорошо. Сейчас рассчитаюсь, и пойдём.
– Какой ты славный… – протянула Аня.
Артём подозвал официанта, оплатил счёт картой и вопросительно взглянул на своих новых подруг.
– Ну, куда едем? – По их довольным лицам он догадался, что первая часть прошла успешно и сумма счёта их вполне удовлетворила. «Интересно, как они получают свой процент? Деньгами? Или кормёжкой?»
– На Ваське есть прекрасное караоке. – Аня залпом допила то, что оставалось в её бокале.
Артём слышал, что коренные петербуржцы психуют, когда кто-то называет Васильевский остров Васькой. Разбитная Анюта, видимо, к ним не относилась.
Такси приехало быстро. Артём сел впереди, а Аня со Светой разместились на заднем сиденье.
Петербург ночью создаёт целую вселенную огней. Величие города в темноте приобретает свойство быть необозримым, страшить и восхищать одновременно.
В караоке-клубе, расположившемся где-то между Большим и Средним проспектами, стоял угрожающий шум. Орущие люди не слышали никого, кроме себя.
Артёму и его спутницам указали на свободный стол. Помимо меню бара перед ними положили весьма обширный список песен.
Как только они расселись, им принесли микрофон и попросили сказать номер фонограммы. Аня сразу назвала какие-то цифры. Похоже, она хорошо знала здешний плейлист. В том, что девушки тут не впервые, Артём ни секунды не сомневался.
Затем она так фальшиво и с таким самозабвенным видом затянула песню «Ты любила холодный обжигающий виски», что Артём с трудом сдержал смех.
Теперь была его очередь петь, но он энергично замахал руками, отказываясь. Света, неожиданно оказавшаяся обладательницей неплохого контральто, заказала себе пошловатые «Белой акации гроздья душистые» и исполнила их вполне интеллигентно, не кривляясь и не манерничая. Кто-то даже захлопал.
– Где так научилась петь? – приблизив губы к её уху, спросил Артём.
– В музучилище, пока не выгнали.
