класса, постепенно добивавшихся права иметь достойную зарплату и свободное время, в которое они могли бы тратить заработанное. Продавщицы хотели того же. Они требовали признания их профсоюза, восьмичасового рабочего дня, оплаты переработок, скидок на обеды, бесплатной рабочей формы, права старшинства[283], возможности нанимать новых сотрудников через профсоюз и увеличения почасовой оплаты на 10 центов (до 35 центов в час)[284].
Забастовка в Woolworth’s стала тревожным звонком для руководителей магазинов ретейла. Фрэнк пишет, что эффект был такой же, как если бы сегодня «одновременно забастовали работники Walmart, Gap и McDonald’s». Работницы Woolworth’s проводили свою забастовку с блеском. Они понимали, что обаяние, благодаря которому их взяли на работу, подействует и на репортеров, и поэтому устроили настоящее шоу для журналистов и друг для друга. Они пели песни, танцевали, делали друг другу макияж и прически. Клиенты из рабочего класса поддержали продавщиц. В магазин даже прибыли члены профсоюза музыкантов, чтобы сыграть для забастовщиц. Через несколько дней забастовку объявили работницы еще одного магазина в Детройте, а профсоюз официантов и официанток пригрозил общенациональной стачкой. Конкурирующая сеть магазинов Kresge’s сразу же повысила зарплату своим сотрудникам на пять центов. Наконец, на седьмой день забастовки руководители Woolworth’s сдались. Успехи продавщиц из Детройта вдохновили их коллег по всей стране, и они начали выдвигать аналогичные требования[285].
Таким образом, период стремительного роста сетевых магазинов оказался также тем коротким периодом, когда их работникам удавалось одерживать быстрые победы в схватках с работодателями. Сохранявшаяся неприязнь к сетевым магазинам (наследие эпохи магазинов «у мамы и папы» и следствие популистской идеи «меньше значит лучше», отголоски которой мы слышим в речах современных политиков, воздающих хвалу «малому бизнесу») привела к тому, что во времена Великой депрессии пресса не слишком сочувствовала титанам розничной торговли. В особенности это касалось южных штатов, многие жители которых были уверены, что «социализм, атеизм, сетевые магазины и партнерские браки» взаимосвязаны и подрывают американскую культуру. Как бы то ни было, рост торговых сетей активисты остановить не могли. К концу 1940-х годов Союз розничных и оптовых магазинов и универмагов (RWDSU) насчитывал 90 тысяч членов, а Международный союз продавцов розничных магазинов (RCIA) – около 200 тысяч. Но даже в лучшие свои годы профсоюзы розничной торговли представляли всего лишь одного из десяти работников отрасли. Кроме того, на работников ретейла не распространялось действие ранее принятых законов о минимальном размере заработной платы[286].
Парадоксальным образом именно противники сетевых магазинов помогли добиться первых успехов Walmart, одной из крупнейших торговых сетей XX века. Основатель Walmart Сэм Уолтон, никогда не снимавший бейсболку, производил впечатление «своего парня» и грамотно использовал этот образ. Уолтону удалось убедить покупателей, что Walmart – это «семейная» компания, даже когда она разрослась до немыслимых размеров. Когда я в 2010-е годы беседовала с работниками Walmart с большим стажем, они по-прежнему рассказывали байки про Сэма. Но, как мы уже выяснили, семья – тоже форма работы, и Уолтон понял, как извлечь прибыль из этой модели. Чтобы завлечь в магазин домохозяек из сельской местности и заставить их потратить то, что они заработали на своей первой оплачиваемой работе, Walmart должна была создать для них ощущение семейственности[287].
Первый Walmart открылся в Озарке в северо-западной части штата Арканзас, где и по сей день находится штаб-квартира компании. С того момента началось расширение сети, охват которой теперь, как пишет историк Нельсон Лихтенштейн, сопоставим с охватом Голландской Ост-Индской компании в XVIII веке. Период роста Walmart пришелся на то время, когда по всему миру происходил переход от экономики производства к экономике ретейла. Woolworth’s и первые магазины, начавшие принимать заказы по почте (Sears и другие), смогли воспользоваться размахом своего бизнеса и приобрести определенную власть над производителями, поставлявшими им товары на продажу, но Walmart вывела эту практику на принципиально новый уровень[288].
Главной инновацией Walmart стали новые методы распределения товаров. Однако успехи компании в сельских районах США, население которых сильно поредело вследствие Великой депрессии, в значительной степени были обеспечены трудом женщин, работавших в первых дисконтных магазинах сети. Эти женщины объяснили Уолтону, что для них важно чувство христианского служения и осознание того, что они помогают обществу. Эти ценности были куда более существенной мотивацией для продавщиц, чем их низкая зарплата. Таким образом, работники Walmart принесли в компанию христианские ценности. Со временем они просочились наверх и стали влиять на тот образ компании, который создавал Уолтон. Паника, вызванная экспансией сетевых магазинов, отчасти была связана с гендерными стереотипами и опасениями американцев, что «нация продавцов» потеряет свою мужественность. Walmart с его семейной иерархией восстановила пошатнувшийся порядок: в магазинах сети работали женщины, с улыбкой на лице обслуживавшие отцов семейства, находившихся на самом верху социальной иерархии[289].
Walmart удалось сократить издержки благодаря внедрению модели самообслуживания: покупатели (в основном женщины) сами выполняли бóльшую часть работы, находя необходимые им фирменные товары на полках и лишь изредка обращаясь за помощью к сотрудникам магазина. Компания, рекламируя свое высококлассное обслуживание, одновременно пыталась сократить число отвечающих за него продавцов. В Walmart поощряли кассиров, быстро сканировавших товары на кассе: сотрудники, просканировавшие 500 товаров за час, получали специальный значок. У тех, кто очень быстро сканировал товары, болели запястья, зато ускорение давало дополнительные данные для системы распределения и хранения товаров «точно в срок»[290]. А еще это приводило к деквалификации работников и обесцениванию их эмоционального труда, который компания так уважала на словах[291].
В 1960-е годы Джон Кеннеди включил в свою предвыборную программу пункт о повышении зарплат продавцам магазинов розничной торговли и добился принятия соответствующего закона. Ему удалось сделать это несмотря на противодействие консерватора Барри Голдуотера, чьи родители сами работали в универмаге, и Сэма Уолтона, который яростно выступал против повышения размера минимальной заработной платы и требовал от своих менеджеров оградить магазины Walmart от профсоюзов. Walmart удалось добиться этого, создав профессиональную культуру, подчеркивавшую важность работы в сфере услуг. Правда, выражалось это только в голословных заявлениях (и в надписях «Наши сотрудники меняют мир к лучшему» на бейджиках, которые были возвращены в 2015 году после того, как работники сети начали бастовать): зарплату продавцам никто не повысил. Как и другие фирмы, последовавшие ее примеру, Walmart стремилась привить работникам чувство принадлежности к компании, которое компенсировало бы низкую зарплату и позволяло бы руководству излучать ауру заботы, ставшую залогом успеха их бизнес-модели[292].
Времена экспансии Walmart в США, а потом и по всему миру, совпали с феминистской революцией, едва ли замеченной руководством компании,
