Сложив ладони пирамидой, он откинулся в кресле и, прищурившись, посмотрел поверх головы Вулбари.
— Мы узнаем об этом еще сегодня! И есть еще один вопрос, который я хочу решить сегодня, господин Вулбари!
— Да, полковник?
— Женщины! — произнес Бейсн. — Я считаю целесообразным доставить сюда, на Козий Танец, не менее дюжины женщин для обслуживания моих солдат! Погодите, сэр! — воскликнул он, заметив, что кандидат в президенты собирается ответить отказом. — Я знаю вашу точку зрения и гарантирую, что сумею избежать внутренних конфликтов. Кое-кто из моих людей уже страдает сексуальными галлюцинациями. Если подготовительный период продлится еще месяц, некоторые станут неуправляемыми.
— Есть целые армии, полковник, целые армии, вполне обходящиеся без борделей!
— Да, сэр! И армии эти пригодны разве что для инженерных работ!
— Я обдумаю ваши слова, полковник! — холодно произнес Еджав Вулбари.
И полковник ушел.
Взглянув на часы, Вулбари посидел минут пять с закрытыми глазами, затем вынул из ящика молитвенный коврик и расстелил посреди гостиной. Как всякий новообращенный (пусть даже и из политических соображений), кандидат в президенты очень серьезно относился к своим религиозным обязанностям.
Пока шейх взывал к Аллаху, его военный советник размышлял над тем, что сам он недавно определил как сексуальные галлюцинации. И, вспоминая свою беседу с Веерховеном сегодня утром, все более склонялся к мысли, что галлюцинациями тут и не пахнет. Хотя несколько часов назад, когда лейтенант явился к нему, Бейсн, здорово расстроенный неудачей ночной операции, не воспринял сказанное Веерховеном всерьез.
— Вы полагаете, лейтенант, что эта красотка с ногами газели Томпсона вам не приснилась? — рассеянно спросил полковник.
Мысли его все еще были заняты результатами недавних действий. Капрал, чье тело сейчас лежит в морге, не взял с собой радиопередатчик! Это была ошибка Бейсна. Его недосмотр. Любая неудача его солдат — неудача самого Бейсна. Полковник редко допускал ошибки. Очень редко. Потому что никогда не повторял их дважды. Все было тщательно продумано. И любое действие подстраховано. Первая группа могла упустить «гостей». Она могла даже потерять пленников в результате неожиданной атаки. Больше того, Бейсн допускал, что эта тройка — не единственные, высадившиеся на остров.
Полковник был далек от того, чтобы полагать врага более глупым, чем он сам. Но вторая группа, люди, специально подготовленные к ночному бою, вступив в прямой контакт с врагом, никак не могли его потерять на такой крохотной территории, как Козий Танец.
— Значит, очень красивая, да? — Полковник усмехнулся.
— Настоящая валькирия! — горячо воскликнул лейтенант. Бейсну следовало обратить внимание на возбуждение своего обычно спокойного офицера. — И настоящее чудовище! Сэр! Моя жизнь подвергалась серьезной опасности!
— Что ж, лейтенант! Разве вы не боевой офицер? — усмехнулся Бейсн.
— Вы мне не верите, полковник! — сердито сказал Веерховен. — Вспомните хотя бы об отпечатках копыт! О которых говорил М'Батт!
«М'Батт! — подумал полковник. — Да, это действительно серьезная потеря».
Зулу-следопыт был очень ценен. Почти так же, как Бичим. Уму непостижимо, куда он мог деться! Если М'Батт убит…
— Уверен, сэр, это она! Это ее следы!
— Думаю, мы недостаточно знаем фауну острова! — ответил Бейсн. — Можете заняться зоологией, когда закончите с основными работами!
«Он издевается!» — подумал Рихард.
Но полковник не издевался. Просто в его военном опыте не было места для валькирий с копытами.
— А дверь? — напомнил Веерховен.
— Дверь? — До их разговора Бейсн еще не заглядывал в домик лейтенанта. — Если вы, лейтенант, готовы показать мне запись…
— Камеры… — Веерховен смутился. — Камеры, по неизвестным причинам они вышли из строя, когда… когда существо проникло в помещение!
Лейтенант не пожелал признаться, что не захотел следить за собственной спальней.
— Существо… По неизвестным причинам… — Бейсн хмыкнул. — Лейтенант! Послушайте меня! — В голосе полковника появился металл. Теперь он был достаточно сосредоточен. — На территории острова трое вооруженных и очень опасных диверсантов. И они беспокоят меня куда больше ваших ночных кошмаров! Потому я собираюсь сегодня же прочесать Козий Танец снизу доверху. Если вместо троих вооруженных мужчин я обнаружу прекрасную нимфу, которая пристает к моим солдатам, вы услышите мои извинения! Можете идти, лейтенант!
Со времени разговора Харви Бейсна с Рихардом Веерховеном прошло два часа. И у полковника было достаточно времени, чтобы подумать. И чем больше он думал, тем яснее проступал неизвестный фактор. Бейсн не знал, в чем или в ком выражен этот фактор. Но он — был. Все данные говорили об этом. Раз так, логический ум полковника уже не мог отвергнуть ни одну гипотезу. Даже самую абсурдную. Харви Бейсн был очень обеспокоен. И он был бы обеспокоен еще больше, если бы мог догадаться о сипах, с какими должен был столкнуться.
Когда Рохан пришел в себя, у него возникло ощущение, что он несколько часов поджаривался на солнце. Кожа горела, мысли путались, в горле пересохло. Однако солнцем здесь и не пахло.
Чьи-то руки ласково коснулись его лица. Но и это нежное прикосновение было неприятно. Из-за саднящей ножи.
— Пить, — прохрипел он.
Негромкое шуршание, слабое движение воздуха. Тот или та, находившаяся рядом с ним, ушла.
Рохан прислушался. Звуков вокруг было довольно: постукивание, шорохи, чьи-то чуть слышные голоса, всплески, похрустывание… Очень много звуков — и ни одного, подсказывающего, где он. И как Рохан здесь очутился. Последнее, что он помнил, это Джибс, взмахом ножа отсекающий верхушку кокосового ореха. Привкус этого ореха до сих пор был у него во рту, хотя доминировал все-таки вкус смешанного с песком кошачьего дерьма. Может быть, ему снова дали по голове? Это было бы несправедливо — получить по голове, уцелев во время предыдущего кошмара. Скверные воспоминания всегда сохраняются лучше хороших. Рохану не нужно было напрягаться, чтобы грохот выстрелов и вспышки разрывов ожили в его памяти. И отчаянный бег «не— знаю-куда» через ночной лес… Как же он здесь очутился? Его похитили? Судя по самочувствию — очень возможно! И где тогда Джибс с Тарарафе? Если они на свободе — у Рохана есть шанс!
Крик. Он слышал чей-то крик, когда пришел в себя! Или — показалось?
Молодой человек пошарил вокруг и убедился, что лежит на жалкой соломенной подстилке, кое-как прикрывающей каменный пол. Какой-то каземат? Тюрьма?
Рохан сел. К его удивлению, тело вполне повиновалось. Хотя кожа по-прежнему горела. Может быть, стоит встать и прогуляться?
Рохан не успел осуществить свое намерение. Рядом раздались шаги — цоканье каблучков по каменному полу, — и, когда шаги смолкли совсем рядом с ним, в руке Рохана оказался гладкий цилиндр толщиной с руку. Он ощупал его поверхность: похоже на бамбуковый ствол. И тут ноздрей его достиг восхитительный свежий запах ключевой воды.
Рохан пил долго. Судя по весу, в стволе содержалось не меньше трех пинт жидкости. Рохан выпил все, И ему сразу стало легче. В голове прояснилось.
— Хорошо?
Значит, это женщина! Черт возьми, чудесный голосок!
— Значительно лучше! — поблагодарил молодой человек. — Где я?
Вместо ответа женщина взяла его руку и положила на что-то горячее и упругое. Рехану достаточно было слегка сжать пальцы, чтобы убедиться в правильности первого ощущения. Совсем неплохого ощущения! И тут Рохан сообразил, что на нем нет никакой одежды. Даже плавок, в которых он выбрался на остров.
Женщина засмеялась, и смех этот заставил Рохана задрожать. Чудесный смех! Волнующий! Возбуждающий! Многообещающий! Он был как наркотик! И Рохан был чертовски взволнован! От этого восхитительного бархатного смеха все мысли, кроме одной, исчезли из его головы.
— Оставь его!
Еще один женский голос. Такой же очаровательный, но на пол-октавы ниже.
Рохан был слегка разочарован, когда ладошка, прижимающая его руку к восхитительной на ощупь груди, исчезла. И грудь — тоже. Хотя женщина по-прежнему была рядом: Рохан чувствовал ее тепло.
Другая рука коснулась его кисти. Такая же горячая, но более широкая. Все же не настолько широкая, чтобы не утонуть в ладони Рохана, когда он сжал пальцы… и был рывком поставлен на ноги. У этой женщины была сила тяжелоатлета.
Рохан тут же отпустил руку и шагнул назад.
— Полегче, моя сладкая! — произнес он.
Первая женщина засмеялась. С вызовом.
— Пойдем со мной!
Предплечье Рохана сжали сильные пальцы. С такой безошибочной точностью, словно вокруг не царила непроглядная тьма. В голосе говорившей не было ни малейшего сомнения в том, что Рохан подчинится.
— Ну нет! — решительно воспротивился Рохан. — Твоя подружка мне больше по душе!
