— Другом? Нет, не то чтобы другом… Тридцать лет назад мы вместе месили грязь на одной азиатской помойке, лейтенант!
— Вот как, сэр? — Теперь уже Веерховен был действительно удивлен. — Я полагал, что вы — англичанин, сэр?
— Ты прав, — согласился Бейсн. — И тем не менее я воевал в за Соединенные Штаты…
Веерховен понял: полковник ничего не собирается объяснять.
— Тридцать лет назад, — сказал Бейсн. — Там я начал военную карьеру. И мы с сержантом Дейном неплохо потрепали гуков!
Бейсн замолк и уставился на свой костистый кулак.
— Разрешите спросить, сэр, как ваш Друг стал хозяином острова? Он был богат?
— Когда мы познакомились, он был не богаче меня! Поговаривали, он хорошо поднялся в Голливуде. Писатель или что-то вроде того. Никогда не думал, что писатель может разбогатеть. Вот его сестра, вернее, ее муж — тот действительно богат! Джереми Хамстер! Слышал о нем?
— Пожалуй, нет, сэр!
— Нефтепромышленник. Это с его легкой руки наш наниматель здесь, на острове, а его соперник правит страной.
— Я мало интересуюсь политикой! — сказал Веерховен, покривив душой. — Я — солдат!
— Напрасно, лейтенант! — укорил полковник, хотя Рихард видел: его слова попали в точку.
— А что с документами на Козий Танец? — спросил Веерховен. — Разве у прежнего владельца не было наследников?
— Документов нет, — сказал Бейсн. — Нигде. И это не работа людей Вулбари. Еще лет пять назад их пытался найти один американец. Чиновник из Налогового Управления! — Бейсн засмеялся. — Ему пришлось очень быстро уносить ноги. В стране началась заварушка. Я покривил душой, лейтенант. Документы есть. Здесь, на острове. Копии. Знаю, ты не будешь болтать!
— Безусловно, сэр!
— Я собрал все вещи Дейна в одной из комнат. В память нашей дружбы…
— Понимаю, сэр!
— Не сомневаюсь: вы, немцы, сентиментальны. Я должен был что-то сделать, раз этот сукин сын до сих пор хранил нашу фотографию! Но это не так уж важно!
— А что важно,, сэр?
— То, что Дейн был очень ловким парнем! И его было дьявольски трудно прикончить!
— Но, сэр, если он прожил здесь десять лет…
— Хрен! Он не протянул и нескольких недель, разве что ел одни бананы. Я провел собственное маленькое расследование, лейтенант. И я думаю, что его убили в первые же дни!
— Убили?
— Дейн был не из тех, кто мог свернуть шею, свалившись со скалы!
— Каждый может заболеть!
— У него была превосходная аптечка! Ладно, лейтенант! Он даже ухитрился оставить записку! В одно слово!
Но достаточно выразительное!
— Какое? — спросил Рихард.
— Неважно. Если я не стал отговаривать Вулбари от выбора Козьего Танца, то только потому, что у нас нет альтернативы. Кстати, лейтенант, ты полагаешь, это хороший остров?
— Превосходный, сэр! Если не учитывать того, что вы только что сказали!
— Так вот, этот превосходный остров стоил столько же, сколько дерьмовый кусок рифа пятьюдесятью милями южнее.
Полковник поднялся, обошел стол и опустился на его край. Наклонившись так, что его костистое лицо оказалось в футе от лица Рихарда, Бейсн негромко произнес:
— Если… что-то пойдет не так, лейтенант, — не строй из себя героя! Плюнь на все, собери людей, сколько сможешь— и беги! Это, лейтенант, мой неофициальный приказ! Может случиться так, что я сам не успею его отдать!
— Все так скверно, полковник? — спросил Веерховен, слегка отодвигаясь: изо рта Бейсна здорово воняло чесноком.
— Объективно — нет! Но чутье старого наемника, — Бейсн усмехнулся. — Оно говорит мне: «Ты в большой жопе, Харви!»
Снаружи {раздались шаги, и полковник резким движением встал на ноги. Вошел Бичим, поглядел на офицеров, без лишних слов откупорил пиво и поставил по банке перед каждым. Третью сержант оставил себе.
— Бичим, — сказал полковник. — М'Батт не появился?
— Нет, сэр!
— Мой следопыт пропал этой ночью! — сообщил Бейсн Рихарду. — Это — один из косвенных фактов. Сержант! Что говорят солдаты о ночной стычке?
— Солдаты? — Бичим чуть шевельнул покатыми плечами. — Разное, сэр! Нас побили. Но только дьявол знает, каким образом. Мы почти прижали их к берегу и… — сержант выругался. — Извините, сэр! Непонятно, сэр! Они ушли, но оставили оружие!
— Оружие? — встрепенулся Веерховен.
— «Ли Энфилд 303», английская игрушка. С двухсот шагов слона посадит на задницу. Еще автоматы — из наших, и вот этот нож!
Сержант положил на стол здоровенный нож с потертой рукояткой.
— «Золингер», — пояснил Бейсн. — Работа ваших соотечественников, лейтенант. Старый, но очень хорош! Его хозяин понимал толк в железе! Забери его, Бичим, и продолжай!
— Все! — сказал сержант. — Если не считать того, что пропали М'Батт и Табеле! Мы не нашли их тела!
— Кто такой Табеле? — спросил Веерховен.
— Мой капрал! — ответил Бичим. — Зачем они бросили оружие, как вы полагаете, полковник?
— Лейтенант? — переадресовал вопрос Бейсн.
— Ушли морем? — предположил Веерховен. — Лодка на месте? — спохватился он.
— Да, — кивнул полковник.
— Но вы осмотрели ее?
— Нет! — Бейсн снова усмехнулся. — Она слишком мала, чтобы трое мужчин остались незамеченными. Но — неплохая приманка.
— Следов на песке нет! — сказал Бичим. — Но следы легко скрыть! У нас больше нет М'Батта!
— Да, парень был просто незаменим! — проговорил Бейсн. — Принесите еще пива, сержант! — Можешь на него положиться! — сказал он Веерховену, когда Бичим вышел. — И он подскажет, кто из солдат— понадежней!
— Полковник! — спросил Веерховен. — Так ли необходимо, чтобы вы лично возглавили этот рейд?
— Да! — твердо сказал Бейсн. — Если мы угодим в переплет, я хочу быть там. Пожалуй, другого шанса у нас нет!
— Я приму это к сведению, сэр!
— Без геройства! — Полковник поднял указательный палец.
Рохан услышал знакомое постукивание по твердой земле коридора, а потом скрип песка. Ноздри его уловили терпкий аромат (цветы? пряности? мускус?), непередаваемый запах Древней. Шуршание песка прекратилось. Рохан непроизвольно глотнул: Древняя стояла рядом. Рохан закрыл глаза. Что без толку таращиться в темноту? И попытался представить себе ту, что стояла в каком-нибудь шаге от него. Это оказалось совсем нетрудно. Рохан «видел» снизу (ведь он — сидел) бледное, сужающееся к подбородку лицо, светлые волосы, рассыпанные по широким прямым плечам, крупные, широко расставленные груди, крутые изгибы тела, к талии и от талии — к бедрам. Он «видел» чуть выставленный вперед живот с натянувшимися под гладкой атласной кожей длинными твердыми мышцами. Рохан представил, как Древняя наклоняется вперед, протягивая руку к его голове…
Шелковистые волосы коснулись лица молодого человека. Ладонь Древней опилась на его плечо, а затем что-то горячее и мягкое опустилось на его согнутое колено, что-то тяжелое, вдавившее его ногу в песок.
Подошвой же второй ноги Рохан ощутил нечто похожее на спинку персидской кошки — покрытую мягким пухом голень Древней.
Запах ее тела стал густым, как патока.
— Как тебя зовут? — спросил молодой человек, не слишком рассчитывая на ответ.
— Ласкающий Ветер!
Низкий вибрирующий голос. Глубокое чувственное контральто. Даже спустя несколько секунд казалось, что отпечаток этого звука хранится темнотой.
«Ласкающий Ветер!» — вспомнил Рохан. Да, именно так назвал ее АНК. Брат.
— Ешь!
Рука Древней нашла руку Рохана и вложила в нее жирный ком размером с голову младенца. Довольно увесистый ком!
Рохан вдруг ощутил зверский голод. Он жадно вонзил зубы в липкую вязкую массу… и вкус оказался выше всяких похвал. Жирная, пряная, сладко-соленая, сочная, пища, казалось, таяла во рту. Настоящая кулинарная симфония! Шедевр, посрамляющий даже изыски китайской кухни.
Рохану удалось угадать лишь немногие «инструменты» этого «оркестра»: орех, морские водоросли, мед… И он сам не заметил, как проглотил последний кусочек.
Ласкающий Ветер поймала руки Рохана и, наклонясь, принялась вылизывать его пальцы быстрым язычком.
Долго, тщательно. Покончив же с руками, обхватила, прикрыв ладонями уши, голову Рохана, подтянула к себе поближе и облизала его липко-пряные от чудной, восхитительной пищи губы и подбородок.
Рохан не противился. Он погрузился в состояние блаженной покорности. Только глуповато улыбался, когда порхающий мокрый язычок обегал контур его припухших губ. Да, большой мир сузился до ничтожной норки в бархатной темноте. И Ласкающий Ветер заполнила эту норку целиком. За ней не было ничего. Совершенно ничего. Он даже ничего не слышал, кроме шороха прижатых к ушам ладоней.
Пальцы Древней, зарывшись в волосы, переползли на затылок Рохана, сжали его слегка, потянули вниз. Твердый сосок коснулся губ Рохана, Приоткрытых, еще ощущающих скользящие прикосновения быстрого язычка. Твердый, чуть-чуть шершавый сосок протолкнулся между зубами, и горячая струйка молока обрызгала язык. Рохан сделал вынужденный глоток, еще одни… И присосался к груди Древней, как настоящий младенец. Молоко было так же восхитительно, как и сама Ласкающий Ветер.
