Рванув вперед, я собирался ударить в этот раз совсем не сдерживаясь, оружие в руках было надежное…
Хлоп!
Собака.
Не успел. Резко и странно бесшумно, Шестой дернул крыльями и тут же оказался метрах в десяти над землей. Второй раз: Хлоп. И уже не в десяти, а в двадцати пяти. Шум издавал не мертвец, а разрезаемый им воздух. Хлоп. И его уже почти не видно. Взмахи будто не толкали его вверх, а телепортировали. Может, так и было. Взглядом за этим уследить было невозможно. Хлоп. И мертвец пропал как из видимого мира, так и из мертвозрения.
Сбежал. Причем, не только он. Кайс со Зверем тоже успели удрать. Мы ранили троих, но добить ни одного из них не удалось. Но… вроде все живы? Я стал спешно пересчитывать точки вокруг сияния принцессы, как вдруг… ее сияние стало скукоживаться и гаснуть. Мотнув головой, я посмотрел на нее глазами. И успел увидеть, как она опускает руку с выставленным вперед манусом, а после медленно опускается на землю и сама.
Мелькнула мысль, что, возможно, и ничего страшного. Марафонцы, достигая финиша, падают на землю без сил. Наверняка Тарлиза прилично выложилась, удерживая тот щит, да и последнее заклятие явно из особого арсенала. А потом я вспомнил, как Келин рассказывал о смерти предыдущей Волшебницы. И об отличиях манусных магов от истинных. Первые не могли потратить на заклятия все свои силы, включая те, что поддерживали в них жизнь.
В отличие от вторых.
Глава 16
– Нер, Кухотрониткха, я действительно могу…
– Могущественная, я настаиваю, чтобы вы лежали. Лечилка восстановила ваши физические силы, но против высыхания никакая магия не поможет. Только отдых.
– Необязательно же, чтобы меня несли…
– Напротив, самое быстрое восстановление происходит при полном покое. Никаких движений, никакой магии. Даже истинной.
– Нер… хорошо.
С Тарлизой все обошлось. Сразу после того заклятия она потеряла сознание, но Терикан быстро сориентировался. Достал из своего чеплака тройной планет Большого Лечения и положил принцессе на грудь. Спустя несколько минут она открыла глаза и сразу попыталась встать, но не смогла. Как потом рассказал Савойя, чтобы защититься от Шестого, Тарлиза использовала что-то особенно мощное из истинной магии, что и вытянуло из нее силы. А била она уже с помощью мануса заклятием, которое называлось Стрелой Кассандры. По имени второй Волшебницы, которая его изобрела, и которая жила черт знает сколько сотен лет назад. Получилось, что сначала принцесса истратила силы на защиту, а потом еще и манусом воспользовалась на полную, что мгновенно ее высушило. Причем, если верить Черному или Кухотрони… короче, Черному, который среди защитников отвечал за целительство, то высушило как-то особенно основательно. Не на несколько часов и даже не на день, а на несколько суток, как минимум.
Я сам это видел. Если раньше сияние принцессы в мертвозрении ослепляло, то теперь на нее спокойно можно было смотреть. Золотистый и багровый цвета втянулись внутрь ее тела и тускло мерцали там. Для нее соорудили носилки, которые теперь несли Харт и Левша, а сама девушка большую часть времени спала. Иногда ее правая рука, которую перестала защищать серебряная перчатка мануса, соскальзывала в низ, и каждый раз Черный, шедший рядом, аккуратно поднимал ее обратно. Ненадолго пробуждаясь, девушка обменивалась с ним несколькими фразами, после чего снова засыпала. Иногда к их разговору подключался Терикан, но так же коротко.
Просыпаясь, принцесса не искала меня каждый раз взглядом, что, по правде, немного меня обижало. Меня, конечно, тоже спасли, но я-то первый всех спас! Метки наложил, нгор’о отвлек… Правда, последнего мог никто не увидеть… Наверное, по-настоящему благородный человек этому даже бы порадовался, а я… Нет, я искренне радовался, что никто не пострадал, но если бы умел морщить веки, как местные, то морщил бы. Такое было настроение.
Хоть бы спасибо сказали… Блин.
Мне и самому стоило бы ее поблагодарить, но Терикан в моменты пробуждения принцессы особенно тщательно следил, чтобы я не приближался. Все еще подозревал. В конце концов, я перестал себя мучать и немного обогнал группу. Не самая глупая идея, кстати. Мы хоть и встали на обратный путь, все еще шли через Лес. Рано было расслабляться.
Сильнее всех, если не считать Тарлизу, в бою досталось Бандару. «Индеец» внешне выглядел более-менее, но в резвости потерял заметно. Он держал одну руку на груди, будто внутри у него что-то сделалось очень хрупким. Пришлось даже распределить часть груза из его рюкзака, а топор он и вовсе одолжил мне.
На то, что мы понемногу выбираемся из владений мертвецов, указало возвращение рралов. Это случилось к концу следующего после боя дня. Переночевали мы практически «на ходу», зато за короткое время довольно далеко отошли от Хамртума.
О том, чтобы по-тихому свалить, я больше не думал. Потому что решил, что в любом случае свалю. Когда отряд будет недалеко от фактории. Это и не навредит никому, и меня на кол не посадят. Потому что вопросы ко мне останутся – несмотря на все подвиги. Во-первых, не все их видели, во-вторых, подозрения в мертвокоролизме с лихвой их перевешивали. Даже среди людей, которых я много раз спасал, и которые спасали меня, мне доверяли не все. А что будет в фактории? Или в каком-нибудь Сайнессе, куда меня этапируют?
Нет уж. Безопаснее остаться пока в Лесу. Главное, чтобы за это время на факторию снова не напали… Но с этим пусть Тарлиза сама разбирается. А я пока тихонечко проверю арку рядом с Хамртумом. Благодаря возвращению цигуна, мертвозрению и способностям зомби Лес для меня не так уж и опасен. Пережду, а там видно будет. О мире я немного узнал, знакомствами обзавелся. Насчет Бандара я пока не до конца разобрался, но вот Савойя показал себя честным, да и… привлекательным, что ли? Может так один натурал называть другого натурала? В общем, чувствовался в нем брат-интеллигент. А еще, он был колдуном, что немаловажно.
Плюс Вован, Марог, Харт – с ними я больше чем с другими общался во время похода. В случае чего смогу обратиться. Это не дружба и не полное доверие, но хоть что-то. Чирик опять же… Я уж думал, что хорошо его изучил, и больше он меня не удивит, но утром после короткого завтрака он ко мне подошел и с на редкость серьезным лицом предложил…
– Кем стать? – уточнил я в ответ на его вопрос.
– Вторым мужем.
Это заставило меня усомниться и в знании языка, и, чего уж тут, в половой ориентации Чирика. Местные вроде как не особо осуждали… гм… дамблдорство, но и не ратовали за него. Чирик вроде как относился с легкой брезгливостью. Не более, но и не менее. Неужели посещение Хамртума так на него повлияло?
– Чьим вторым мужем? – уточнил я.
– Моим, марагаз, чьим еще?
Из разговоров я уже знал, что институт семьи в этом мире существовал практически в том же виде, что и в нашем. Те же мужья, жены, дочери и сыновья. Или я чего-то не понял?
– А кто первый муж?
– Я, марагаз! – Чирик как всегда резко со спокойного голоса перешел верещащий. – Тебя за волосы потянуть?!
– А Лемия? – напомнил я, совсем перестав что-то понимать.
– Лемия – жена! Рралова тыра, ты согласен или нет?!
– А как…
Последние дни я больше разговаривал с адекватными людьми, потому слегка потерял навык общения с Чириком. Минут за двадцать я кое-как выудил из него общий смысл истории со «вторым мужем». Оказалось, у местных перед свадьбой жених выбирал кого-то из своих друзей, который в случае смерти «основного мужа», брал его жену в жены себе. Такой свидетель с повышенной мерой ответственности. И это мог быть даже женатый человек. То есть, как минимум, двоеженство здесь практиковалось.
Что интересно, «вторых жен» тоже подбирали, но реже чем вторых мужей. Но и «второго мужа», и «второй жены» внутри одной свадьбы быть не могло. Второго супруга всегда предоставлял тот, кто в паре считался главным. Им могла быть и женщина.
В общем, интересная схема. Чирик сказал, что ее соблюдают не всегда, и у его родителей такого не было. А у него будет. С Лемией. Он купит большой дом, станет держателем поиска в фактории, Лемия это оценит и согласится стать его женой. Надо заметить, что в рюкзаке у Чирика в этот момент лежала приличная горка магоэлементов, как впрочем, и у большинства других искателей и граничников. Больше всего их набили с кайсов, но некоторые успели еще и с корраша что-то набрать. Плюс Большое Лечение, которое ему обещал Бандар. То есть, теоретически деньги у него на все это были.
