– Да, – ответил Рей. – Я был почти не в себе, и вы не…
Договаривать он не стал. Неужели она полагает, что он мог бы стать добрым самаритянином для Коулмана?
– И никого поблизости не было? – недоверчиво спросил ее муж.
– Я никого не видел, – ответил Рей.
– Так странно, что ни один… – начала Инес, но замолчала.
Никто не стал развивать ее мысль. Они порассуждали о возможных действиях полиции. Рей чувствовал, что атмосфера становилась все более напряженной, неприязнь по отношению к нему возрастала. Им казалось, что он в бессознательном состоянии мог сделать с Коулманом и кое-что похуже. Или сделал это намеренно, но не хотел сознаваться.
– Тем вечером, когда мы все были на Лидо… – начал мистер Смит-Питерс.
Рею задавались привычные уже вопросы, и он давал на них привычные ответы: Коулман высадил его на набережной Дзаттере, он долго шел, а потом остановился на ночь в маленьком отеле.
– Я уверена, – сказала Инес, – что в тот вечер Эдвард вел себя ужасно по отношению к вам. Я хочу, чтобы вы сказали мне правду.
«В присутствии этих милых друзей?» – подумал Рей. Он почувствовал, что покраснел, как мальчик, пойманный на лжи. Но на самом деле именно Инес кривила душой. По мнению Антонио, Коулман, вероятно, хвастался Инес, говорил, что в ту ночь покончил с Реем Гарретом. Если так, то это известие не слишком расстроило Инес. В полицию она с этим не обращалась. А теперь хотела правды, вероятно, потому, что правда «интереснее», а может, ей просто любопытно. Или же она порвала с Коулманом. Рей ответил:
– Он был груб, но ничего такого не совершил.
Инес заерзала на стуле и сказала:
– Лаура и Френсис, мне сегодня не до ланча… если вы не возражаете.
Смит-Питерсы выразили понимание и согласились: да, Инес должна остаться и поговорить с Реем, если хочет. Френсис Смит-Питерс поискал глазами официанта, настаивая на том, что расплатится он.
– Мы завтра еще не уезжаем, – сказала Лаура Смит-Питерс своим высоким гнусавым голосом, в котором слышалась сочувственная нотка. – Мы не меньше вас озабочены судьбой Эда. Хотим, чтобы вы это знали, Инес.
Инес кивнула:
– Спасибо, Лаура.
Лаура Смит-Питерс нерешительно улыбнулась Рею, и он почувствовал, что она не находит слов для него, что он ей интересен, но в то же время она его побаивается.
– Вы, я полагаю, еще останетесь на некоторое время, мистер Гаррет? – спросил ее муж уверенным голосом, видимо не сомневаясь, что полиция пока не отпустит Рея.
– Да, на день-другой, – ответил Рей.
– Мы позвоним вам сегодня позже, – сказала Лаура Смит-Питерс и, встав, похлопала Инес по плечу. – Будете у себя часа в четыре?
Инес кивнула.
Они попрощались с Реем и ушли.
Рей снова сел.
– Еще один чинзано? – спросил он у Инес.
– Нет, спасибо. – Она закурила. – Вы знаете, о чем я хочу вас попросить, Рей. Расскажите мне всю правду. Вы с первого взгляда показались мне очень правдивым человеком. Теперь уже таким не кажетесь.
И опять Рей почувствовал смущение.
– Что касается вечера вторника, я рассказал всю правду. Может быть, мне не следовало оставлять Коулмана лежащим на земле, но ведь он выслеживал меня, чтобы размозжить мне камнем голову, и ударил меня…
– Большой был камень?
Он показал ей.
– Если вы все же убили его, – сказала она шепотом, – и если его нашел кто-то другой… этот человек мог испугаться и не сообщить в полицию. Вы так не считаете? Такие люди есть. Они скорее пройдут мимо или скинут тело в канал.
Ее брови дрогнули.
«Любой предпочел бы пройти мимо», – подумал Рей. Ему была неприятна ее тревога, вызванная, насколько он понимал, чувствами к Коулману.
– Такое возможно. Но возможно также, что он просто скрывается, чтобы у меня возникли проблемы. Вы, вероятно, тоже так думаете?
К удивлению Рея, такая мысль не приходила Инес в голову.
– А куда бы он мог отправиться, если бы решил скрыться? – спросил Рей.
Но в ответ она сказала только, что Коулман оставил паспорт в номере и, насколько ей известно, денег с собой взял всего ничего. И никаких дорожных чеков – их у него никогда не было.
– Он если зол, то становится бешеный, – продолжила она. – Можно со стороны увидеть, как в нем закипает злость. – Она сжала кулак. – Из-за этого он может нарваться на крупные неприятности. Я видела такой случай в Риме.
– А что случилось в Риме?
– Спор с полицейским из-за нарушения правил парковки. Я сидела в своей машине – она сейчас в гараже в Венеции, мне доставили ее сюда. Эдвард, конечно, пытался меня защитить. Итальянские полицейские привычны к спорам, но Эдвард был готов ударить его. Мне пришлось схватить его за руку. Штраф нам выставили по полной, можете мне поверить, и я после этого спросила Эдварда: «Ну и чего ты добился? Я бы уломала его, и дело обошлось бы без штрафа». – Инес печально улыбнулась. – Вы не побоялись бы мне сказать, если бы вам казалось, что вы его убили?
Ее чувства обеспокоили Рея. Побоялся бы он ей сказать? Она бы, вероятно, не пошла в полицию, как не стала сообщать о Коулмане, когда у нее имелись все основания для подозрений. Поэтому он решил, что не побоялся бы сказать ей. «Убийцам нечего опасаться общества», – пришло вдруг ему в голову.
– Я же сказал: не думаю, что убил его.
Инес вздохнула.
Рей допил остатки вина и посмотрел на нее. Неужели эту женщину и в самом деле волнует судьба такого человека, как Коулман? Возможно, она сейчас расстроена, но разве в ее жизни через несколько месяцев не появится другой мужчина? Или через несколько недель? Внезапно вся ее таинственность, привлекательность, поданные, будто визитка, с неизменным достоинством, которое требовало безусловного уважения, и уважения немалого, – все это словно испарилось, и Рей увидел в ней просто человеческое существо, похожее на него, не менее, а возможно, и более эгоистичное, чем он, потому что ничем иным в жизни, кроме удовлетворения своих желаний на каждом повороте судьбы, она не занималась. И в то же время ему хотелось быть галантным и великодушным, и он расправил плечи.
– А он не мог вернуться в Рим, как вы думаете?
– Мог. Но я так не думаю. Знаете, ведь Эдвард сказал мне, что столкнул вас в воду той ночью, когда мы были на Лидо. – Инес говорила это, не глядя на него. – Я так рада, что он меня обманул.
И что она сделала после этого? Вероятно, продолжила спать в одной постели с Коулманом, как предполагал Антонио.
– Вы сказали об этом Смит-Питерсам?
– Нет. Я не знала, можно ли ему верить… но в то же время я поверила ему. Ведь вы исчезли. А потом, в тот день, в воскресенье, когда Эдвард отправился на рыбалку в Кьоджу, я заглянула в его гардероб посмотреть, нет ли у него где-нибудь пистолета. Под всеми его платками я нашла ваш шарф. Тот самый, который вы мне показывали. – Она посмотрела на Рея.
– Да.
– И я решила, что Эдвард, возможно, убил вас и вытащил из вашего кармана этот шарф. И потому в тот вечер – в прошлый понедельник – я сказала ему: «Эдвард, я видела шарф у тебя под платками. Где ты его взял?» Он ответил: «Это шарф Пегги. Я взял его у Рея. Рей не имеет права держать его у себя». Что-то в таком роде. Он вдруг впал… в неистовство. И чтобы только его успокоить, я ему сказала: «Знаешь, Рей рассказывал мне про этот шарф. Он купил его здесь, в Венеции, потому что он напомнил ему Пегги, а не потому… Пегги никогда не видела этого шарфа». Вот это я ему и сказала. Но мои слова еще больше его разозлили, он сказал, что вы мне солгали и я это знаю, просто хочу ему досадить. Он тогда сунул шарф в карман, словно я каким-то образом осквернила этот кусок материи. Вы понимаете?
– Да, – ответил Рей. Он вполне мог себе представить такое. – Он увидел шарф тем вечером на Лидо. Я случайно вытащил его из кармана, и он потребовал, чтобы я отдал шарф ему.
Рей был рад рассказать об этом Инес. Он почувствовал облегчение, словно исповедался, что было странно, ведь шарф в некотором роде являлся фальшивкой. И вдруг эмоции Рея по отношению к Пегги тоже перешли в какую-то ирреальную область, его вина, эта огромная серая туча, которая нависла над его головой, внезапно стала плоской обманкой для глаза, обманкой для сердца. В отличие от шарфа любовь к Пегги не была фальшивой, но разгоревшиеся из-за того и другого страсти теперь в равной мере казались безосновательными, недопустимыми. Рея пробрала дрожь, он уронил голову, потом заставил себя сесть прямо.
– Что случилось? – спросила Инес.
– Да все эти проблемы из-за шарфа. Одни неприятности! – Рей улыбнулся. – А я ведь совершенно случайно купил его однажды утром!
– Теперь он все время носит его в кармане. Дорожит им, – серьезно проговорила Инес.
Рей мог бы усмехнуться, но удержался.
– Люди носят крестики. Но они имеют мало общего с настоящим крестом.
– Мм. Да, я вас поняла.
– Кстати, об Антонио, – произнес Рей более веселым тоном. – Я столкнулся с ним на днях на улице. Он сказал, будто вы считаете, что Коулман меня убил. Говорил так, словно вы обсуждали это.
