Сибирский партцентр постоянно заслушивал доклады Павлуновского — о карательной политике, задачах ГПУ, борьбе с бандитизмом. Сиббюро 6 мая 1922 г. постановило ходатайствовать перед ЦК о назначении его членом Сиббюро с решающим голосом как «по роду своей деятельности принимающего близкое участие в работе Сиббюро». Оргбюро ЦК РКП(б) 9 июня удовлетворило эту просьбу. Несколько раз (в сентябре, октябре и декабре 1922 г.) Павлуновскому поручалось выполнять обязанности секретаря Сиббюро ЦК и отчитываться перед Москвой о ходе хлебозаготовок. Если руководители ЧК-ГПУ более низкого уровня не входили в «рабочие тройки» (секретариаты парткомов), что давало возможность проводить политику руководства «органами» со стороны партии, то Павлуновский оказался на особом положении.
Подобно Дзержинскому, руководившему по совместительству НКПС и с 1922 г. отошедшему от основной оперативной работы, Павлуновский с 1922 г. курировал железнодорожный транспорт Сибири. В качестве уполномоченного НКПС он активно занимался запущенным транспортом, хлебозаготовками, а собственно чекистской работой загрузил своего 26-летнего заместителя Б.А. Бака. Основная часть документации, исходившая из полпредства в партийные инстанции, подписывалась именно этим чиновником, а в ноябре 1923 г. Сиббюро ЦК признало необходимым присутствие Бака на всех своих заседаниях. Весной 1923 г. секретарь Сиббюро ЦК РКП(б) С.В. Косиор, сообщал в ЦК РКП(б): «Тов. Павлуновский хороший, способный администратор… сейчас продолжает руководить работой ВЧК, хотя непосредственного участия в работе почти не принимает»[267].
Правда, контроль за кадрами оставался его прерогативой; Так, в марте 1923 г. полпред обратился в Сиббюро ЦК с просьбой помочь наладить работу Омского губотдела ГПУ, поменяв руководителей: «настоятельно необходимо снять товарища Тиунова, вместо Тиунова назначить тов. Щербака… Прошу согласовать этот вопрос [с] губкомом». Закрепились его позиции и в центре: в сентябре 1923 г. Павлуновский был введён в состав Коллегии ОГПУ РСФСР.
Характерно, что сам Сталин не был в те годы большим авторитетом для Павлуновского. Лишь после третьего напоминания он выслал в июле 1924 г. затребованную генсеком характеристику на своего зама: «Бак… хороший администратор… в качестве заместителя справляется с работой и под общим руководством действительно осуществляет практическое руководство работой губотделов». После этой характеристики Б.А. Бак ещё три с половиной года работал в должности заместителя полпреда, пока не был выдвинут на самостоятельную работу.
Пока сложно однозначно сказать, действительно ли вторую часть своего сибирского срока Павлуновский манкировал чекистской службой. Возможно, отход от дел в 1923 г. был недолговременным. По свидетельству жены Бака Ф.Н. Бак-Жарковой, Павлуновский ревниво относился к своему молодому заместителю-карьеристу, постоянно повторяя: «Баку нужно подрасти, ещё нужно подрасти»[268]. Принятие Павлуновским в ноябре 1924 г. дел в Особом отделе СибВО явно говорит о расширении обязанностей полпреда.
Павлуновский постоянно пытался навязывать властям собственную, крайне ортодоксальную, точку зрения. Исполняя в периоды отсутствия секретаря Сиббюро ЦК его обязанности, полпред в октябре 1921 г. телеграфировал Дзержинскому и Уншлихту о своей тревоге по поводу разрешения кооперации, которая фактически означала возможность легально создать Крестьянский союз: «Декреты о сельскохозяйственной кооперации говорят о свободном кооперировании. Это формальная постановка. Необходимо знать… насколько допустимо внесение тех или иных ограничений в зависимости от местных средств. Вопрос о сельскохозяйственной кооперации имеет для ВЧК по Сибири огромное значение». Сочтённая важной, 16 ноября 1921 г. эта телеграмма была отправлена секретариатом ВЧК В.И. Ленину, который наложил на ней спокойную резолюцию «В архив»[269].
Павлуновский был враждебен нэпу и при любых обострениях уповал на административный нажим. В январе 1925 г. 11 комиссий, возглавляемых руководителями основных сибирских ведомств, изучали социально-экономические отношения на селе. Все они отметили, что «настоящих кулаков» — применяющих наёмный труд, занимающихся торговлей и ростовщичеством — в деревне нет. И только у полпреда ОГПУ оказалось иное мнение. Павлуновский предупреждал: «К середняку скатился подрезанный (в период военного коммунизма) продразвёрсткой, конфискациями и реквизициями кулак. Этот подрезанный кулак настроен к соввласти непримиримо враждебно» и растёт, как подчеркнул Павлуновский, «главным образом… из машинного товарищества», а также через советский аппарат и даже компартию.
Обследовав четыре алтайских села, полпред в каждом из них обнаружил 16–17 кулацких хозяйств. Основной вывод главного чекиста края гласил: налицо много кулаков скрытых, «в проекте» — и с ними в будущем могут возникнуть проблемы. В докладе Сибкрайкому Павлуновский, характеризуя итоги обследования деревни в 1925 г., выделил целых 10 направлений государственной политики в деревне, вызывающих недовольство крестьян. Наряду с тяжестью налогов, антирелигиозной работой, ножницами цен и т. п. полпредом выделялась жёсткая борьба с самогоноварением: «Крестьянин хочет пить, пьёт и будет пить (…) Борьба с самогоном, как она сейчас развёртывается, начинает походить на то, что мы сцепились с деревней».
На прошедшем весной 1925 г. пленуме Сибкрайкома РКП(б) Павлуновский изложил описанные выше мнения и выводы относительно ситуации в деревне, причём участники партийного форума с ним согласились. А в условиях возникшего хлебного дефицита Павлуновский как уполномоченный НКПС 27 сентября 1925 г. принял жёсткие административные меры: приказал не принимать от частных хлебозаготовителей муку к вывозу за пределы Сибири, а также на хранение[270].
И.П. Павлуновский провёл органы ВЧК-ОГПУ огромного края через главные реорганизации, связанные сначала с формированием в ростом карательного аппарата, а затем с его чистками и массовыми сокращениями. Первоначально громоздкий и рыхлый аппарат органов ВЧК был в значительной степени очищен от партизанского и краснобандитского элемента, случайных лиц, получил довольно компетентное руководство в лице опытных работников спецслужбы, но в силу порочных кадровых подходов оставался неграмотным в правовом отношении и сильно криминализированным. В январе 1926 г. Павлуновского сменил прибывший из Украины Л.М. Заковский, заставший новую структуру ОГПУ Сибири.
Осенью 1925 г., после образования Сибирского края и перехода от губернской системы управления к окружной, аппарат полпредства ОГПУ по Сибири насчитывал 155 чел., из которых 48 были беспартийными. Основными отделами полпредства были: Секретный (борьба с политическими врагами режима), Информационный (осуществлял контроль настроений в обществе, а также ведал цензурой; позднее преобразован в Учётно-осведомительный), Контрразведывательный (пресечение шпионажа), Особый (контрразведка в армии), Экономический (борьба с вредительством, саботажем и крупными хищениями в промышленности, сельском хозяйстве, торговле и заготовках), Транспортный (борьба с государственными преступлениями на железных дорогах и водных путях). В структуре КРО существовало небольшое подразделение, занимавшееся внешней разведкой. Разведывательные операции с засылкой закордонной агентуры осуществляли также работники Особого отдела СибВО и пограничных отрядов — Ойротского и Минусинского.
После ликвидации губернских и уездных аппаратов основной структурной единицей стали окружные отделы, которые сильно отличались по численности и делились на три группы. В число самых крупных входили Иркутский (96 чекистов; такая высокая численность объяснялась тем, что фактическое разделение Иркутской губернии на округа произошло только в 1926 г.), Томский (65 чел.) и Омский (57 чел.). В группу средних — Красноярский (36 чел.) и Барнаульский (35 чел.). Третью, самую многочисленную, группу представляли небольшие окружные отделы: Кузнецкий (20 чел.), Бийский (18 чел.) Барабинский (16 чел.), Ачинский (15 чел.), Канский (14 чел.), Каменский и Рубцовский (по 13 чел.), Минусинский, Ойротский, Славгородский и Терский (по 11 чел.), Хакасский (7 чел.). Примерно 20–30 % личного состава являлись беспартийными, но среди оперативных работников не членов партии было очень мало.
Данных по Якутскому (с 1929 г. он напрямую подчинялся ОГПУ СССР), и Бурят-Монгольскому облотделам, а также образованным в 1926 г. Киренскому и Тулунскому окружным отделам нет, но аппараты там были скромными. Следует отметить виртуальное существование Новосибирского окротдела ОГПУ — несмотря на наличие начальника, он существовал формально, не выделяясь из аппарата полпредства[271]. Главной частью окротдела являлось информационное отделение (ИНФО), начальник которого был заместителем начальника окротдела. По линии контрразведывательного, секретного и особого отделов были небольшие отделения, а в маленьких окружных отделах — уполномоченные.
