— Куда это мы прибыли? — поинтересовался Борис у Уха.
— На невольничий рынок, — хмыкнул сержант.
— Это рынок? — Вот уж о чем Борис ни в жисть бы не догадался.
— Цивилизованный невольничий рынок, — уточнил Ухо.
— Цивилизованный? Невольничий? Звучит как-то странно, — заметил Борис.
— Ну, можно сказать по-другому, — хмыкнул Ухо. И выдал насмешливой скороговоркой: — База первичной регистрации, компьютеризированного учета, временного содержания и удаленной торговли трудовыми ресурсами. Трес-база, если короче.
Ах, вот оно что… Трес-база? Любопытно, очень любопытно… Раньше Борис ничего подобного не видел. Трес-базы не показывали даже по телевидению. Деятельность каждой базы охранялась законом о коммерческой тайне.
— Рабовладельцам прошлого такое не снилось, — добавил Ухо. — А если бы приснилось, перевешались бы, на фиг, от зависти.
— А вон там что? — Борис указал на трубы, дымившие где-то за трес-базой.
— Печка, — ответил сержант. — ГМК. Мусоросжигалка.
— Та самая печка?
— Та самая.
Дальнейший разговор пришлось прервать. Впереди медленно, величественно даже, раздвинулись массивные створки. Ворота открылись. Сразу двое ворот.
Из одних выехала хэдхантерская техника, находившаяся внутри.
В другие въехала первая колонна, стоявшая снаружи.
Задние машины взрыкнули и сдвинулись с места, занимая освободившееся пространство. Змея, составленная из броневиков и трес-транспортов, продвинулась к воротам. И снова остановились.
— Повезло, — с невеселой усмешкой пробормотал Ухо. — Сегодня почти без очереди.
— Как-то тоскливо ты об этом сказал, сержант, — заметил Берест.
— А чего радоваться-то? — вздохнул Ухо. — Раз нет очередей, значит, тресы заканчиваются. Значит, на всех их уже не хватает. Раньше, знаешь, какое здесь столпотворение было?
Борис не знал. Но догадывался. Широкие проезды и огромная база строились с расчетом на оживленный трес-трафик.
— Пойдем, что ли, разомнемся, — предложил Ухо. — Регистрация — дело не быстрое. Пока примут и оформят очередную партию товара — запаришься ждать.
Охотники попрыгали с брони и отошли в тенек, где прямо на тротуаре уже расположились Стольник и несколько хэдов-старичков.
Обычный для любого перекура вялый разговор ни о чем внезапно оборвался.
— Оба-на! — вырвалось у Уха.
Сержант так и застыл, глядя на новую колонну, подъезжавшую к базе. Остальные охотники тоже напряглись.
Борис присмотрелся. Нехилый отрядец! Один за другим двигались тяжелые БТР, легкие броневики, две фуры снабжения, тресовозки… Шесть штук тресовозок!
Все трес-транспорты — с изрешеченными бортами. И о том, чьи пули оставили эти следы, гадать не приходится.
Бойцы из группы Стольника подтянули стволы поближе.
— Стольник? — Ухо взволнованно повернулся к взводному. — Это же они! Те самые! Пираты, мать их!
— Все нормально, парни, — процедил командир. — Никому не дергаться. Стволы не лапать. В драку не лезть. А то живо трес-ошейники на всех нацепят.
— Ну а если они сами… — начал было Ухо.
— Я сказал — не дергаться! — раздраженно перебил его взводный. — Перестрелки возле трес-базы нам только не хватало! Мы сейчас в цивилизованном городе, а не в буферке.
Не отводя взгляда от чужой колонны, он добавил сквозь зубы:
— Вот и будем вести себя цивилизованно.
Первый броневик чужаков уже пристроился в хвост их колонне. Дырявые тресовозки встали напротив расположившейся на асфальте группы Стольника. Да, точно, те самые! Теперь-то уж в этом нет никаких сомнений.
Машины заглушили двигатели.
Из люка командирского броневика выскочил невысокий поджарый человек в пятнистой хэдхантерской форме. Голова его была обнажена и сверкала блестящей, как отполированный бампер, лысиной. Судя по поведению лысого, это был предводитель всей пиратской кодлы.
Незнакомец отдал подчиненным несколько распоряжений и направился к группе Стольника. Шел чужак широким уверенным шагом. С полдесятка вооруженных охотников, бросившихся следом, едва за ним поспевали.
— Толян! — хмыкнул Стольник. — А я-то все гадаю, что за тварь такая у меня в секторе из-под носа диких Уводила.
Борис покосился на взводного. Старый знакомый, что ли?
— Мы с ним в одной группе охотились, — пояснил взводный. — Потом разошлись.
Ага, значит, правда знакомый.
— Он всегда хитрожопым и скользким типчиком был, — продолжал Стольник. — А теперь вон какую банду сколотил и пиратствует, сука! Крысятничает по чужим секторам.
— Стольник! — Лысый тоже узнал бывшего сослуживца.
— Толян! — поприветствовал его Стольник.
На лицах охотников застыли кривые, неприязненные ухмылочки. Явно, большой дружбы эти двое никогда не водили. Пару секунд вожаки молча смотрели в глаза один другому. Потом — с запозданием и без энтузиазма, будто выполняя неприятный, но необходимый ритуал, — все же пожали друг другу руки.
— Как рейд, Стольник?
— Да так, — Взводный пожал плечами. — Нормально, в общем. На жизнь хватит. А у тебя как, Толян?
— Сам видишь, — Лысый, не оборачиваясь, махнул рукой на трес-транспорт. — Обстрелял кто-то. Не тресовозки, а решето на колесах.
Тяжелый взгляд уперся в Стольника.
— Дикие? — как ни в чем не бывало поинтересовался Стольник.
— Ни хрена не дикие! — в сердцах сплюнул лысый. — С какой стати диким по тресовозкам шмалять?
— Ну, мало ли… — шевельнул бровями Стольник.
— У них не меньше десяти стволов было, — не отводя взгляда от взводного, продолжил чужак. — Все — автоматические. И патронов сволочи не жалели. Откуда у диких такая огневая мощь?
— Может, надыбали где-нибудь калашей и патронов. — Стольник то ли потешался над собеседником, то ли строил из себя дурачка.
— Ага, — скривился лысый. — Надыбали, постреляли, а потом ушли на машине.
— На машине? — удивился Стольник. Очень даже искренне удивился. — Серьезно, что ли? У них же горючки нет. Может, ты того… Ошибся, а, Толян, может?
Борис напряженно прислушивался к их разговору.
— Я в таких делах не ошибаюсь, Стольник, — хмуро возразил лысый. — Если говорю, что ушли на машине, — значит, так и есть. Судя по следам — легкий хэдхантерский броневик.
— Ох, ни хрена себе! — еще больше изумился Стольник.
И — еще правдоподобнее.
— И на стрелявших была хэдовская форма. Мои люди видели.
На этот раз Стольник только недоверчиво покачал головой, словно утратив дар речи.
— Кстати, гады палили только по тресовозкам. Ни одного человека из моей команды не задели. Ни одну конвойную машину не царапнули. Как специально, а! Чтобы под закон об убийстве хэдхантеров не попасть.
— М-да, странно, — глубокомысленно заметил Стольник.
Лысый фыркнул.
— Значит, правда, не дикие, — рассудил после недолгого раздумья Стольник.
— Да какие дикие, мля! — не сдержался чужак. — Конкуренты, суки!
— Суки! — легко и непринужденно согласился Стольник.
Лысый злобно зыркнул на него.
— Знаешь, сколько товара мне попортили?! — прохрипел он, брызжа слюной. Вид у лысого был такой, словно он вот-вот вцепится в глотку собеседнику. Стольник слушал спокойно и понимающе кивал. — Сколько убитых было? Сколько раненых, которых тоже в расход пустить пришлось? Кто теперь за них заплатит?
— Никто, наверное, — сочувствующе вздохнул Стольник. — Ты же сам говоришь, что твоих бойцов не задели. Получается, по закону, придраться не к чему. Даже если достанешь гадов.
— А ведь достану! Из-под земли достану, м-м-мля!
Лысый шагнул к Стольнику. В первый момент Борису показалось, будто он намеревается ударить взводного. Но нет, так только показалось. Чужак просто придвинулся ближе. Почти вплотную.
— Законы — они хороши здесь, в городе, Стольник. — Борис едва расслышал злой шепот лысого. — А чем дальше от города, тем меньше их сила.
Лицо чужака раскраснелось. Беседа коллег-хэдов все больше напоминала бандитскую стрелку.
— У меня все шесть транспортов были забиты под завязку! А теперь тресов и на два не наберется.
— Да, не повезло тебе, Толян, — невозмутимо резюмировал Стольник. — Провальный рейд вышел.
Лысый, сжимая кулаки, хрустнул костяшками пальцев.
— Слышь, Стольник, ты, случаем, не знаешь, что за тварь это могла быть?
Прищур лысого Толяна был недобрым. Таким выцеливают врага через боевую оптику.
Стольник с улыбкой помотал головой.
— Да ну, откуда, братан?! Я ж в своем секторе работал. — «Свой сектор» взводный выделил особо. — Я на чужую территорию не лезу.
Взглядами, которыми обменялись эти двое, наверное, можно было бы прожечь броню.
— Ну, это… короче… если все-таки узнаешь… — прошипел лысый. — Если встретишь ублюдка этого. Ну… вдруг… мало ли… В общем, передай ему: в следующем рейде он сам и без тресов, и без яиц останется. Я всю его группу живыми в землю зарою. В тресовозке, мля. Ни на какие законы не посмотрю. Потом один хрен все на диких спишут.
