class="p1">– Если тебе от этого полегчает, то все в ВИП-ложе были в шоке, когда ты сдалась, – задумчиво говорит Тану.
Я должна убедить ее, что в порядке, но не могу оторвать взгляд от черной королевы.
– Никто не ожидал подобного от Коха. Клянусь, они все… – Но она не договаривает.
На доске появляется длинная тень, и кто-то подсаживается к нам со стороны Эмиля.
Я поднимаю глаза и издаю нервный смешок. Нолан одет как обычно – в джинсы и рубашку, а волосы успели отрасти. Каждый раз, когда я вижу его после долгого перерыва, удивляюсь, сколько места он занимает – и за столом, и в моей голове.
– Ты болван, – говорю я спокойно.
Он поднимает бровь:
– Меня так еще не называли.
– Наконец показался.
– Ты знала, что я был здесь.
Еще десять минут назад я бы это отрицала. Но да. Мне нравилась сама мысль о том, что он где-то рядом, хотя я не призналась бы в этом даже себе. Довольно самоанализа на сегодня. Пора заняться самокопанием.
– Мы ей ничего не говорили, – спешит пояснить Тану.
– Она и так знала. – Нолан даже не смотрит на нее. Он не смотрит ни на кого, кроме меня, и я чувствую, как кровь приливает к щекам.
– Так и есть. Я догадалась по запаху.
Его смех низкий и глубокий, и через секунду я присоединяюсь, а остальные смотрят на нас так, будто у нас крыша поехала. Кстати, не исключено.
– Что думаешь о Кохе? – спрашивает Дефне, когда мы успокаиваемся. Она тоже не удивилась появлению Нолана.
– Надеюсь, он сидит на своих яйцах. На этом все.
– Серьезно? Ни единого комментария о мужчине, за которым ты пролетел через всю страну?
– Я не за этим прилетел в Вегас, – Нолан пожимает плечами. – Кох – человеческое воплощение грязного туалетного ершика и продолжает им быть все десять лет, что я его знаю. Или тебе нужна дополнительная характеристика?
Часть меня удивлена, что Нолан и Дефне спорят так, будто знакомы всю жизнь. Но мне не удается расспросить их об этом, потому что другую часть меня терзают совсем иные вопросы.
– Что думаешь о партии? – продолжает давить Дефне, и взгляд Нолана меняется – похоже на разочарование и досаду. Как будто два этих чувства смешались в одно, более неприятное.
– Думаю, что хотел бы поговорить с Мэллори наедине. Не могли бы вы нас оставить?
Дефне фыркает:
– Я тебя с ней наедине не оставлю.
– Почему?
– Потому.
– Это не ответ.
– Я ее тренер.
– Она сама решает, с кем разговаривать. И тебе известно, что мы уже оставались наедине? Много раз.
– Не совсем так, – спешу возразить я. – Вот так мы вдвоем не оставались.
Остальные кидают на меня странные взгляды, и я не знаю, почему меня внезапно бросает в жар. Это Нолану стоит смущаться. А не мне.
Дефне смотрит на меня:
– Ты хочешь поговорить с Ноланом, Мэл? Наедине?
Нет. Да. Нет.
– Да.
– Я провожу ее обратно в отель, – заверяет Нолан. – Так что не нужно ждать.
Все начинают суетиться, и вскоре мы остаемся одни в компании доски Эмиля и шести разных вкусов вафельного сиропа. Я вновь окидываю взглядом черную королеву и жду, пока Нолан заговорит первым.
Возможно, он скажет, что ошибся и я не такая уж невероятная, и больше не будет давать мне советы. Я почти готова начать оправдываться, извиняться, говорить, что сделала все, что было в моих силах, и если этого недостаточно, то что ж. Я лажаю не в первый раз, но уже больно так, как от всех предыдущих разов, вместе взятых.
Однако Нолан молчит. Его рука скользит по столу, и я думаю, что он накроет мою ладонь своей, но вместо этого всего лишь касается моих пальцев.
Простое, легкое прикосновение. Но мне становится тепло и уютно – этого достаточно, чтобы я подняла глаза, когда он начинает говорить:
– Будь моим секундантом.
– Я… что?
– Будь моим секундантом.
– Нолан, – я растерянно качаю головой. – У тебя наверняка миллион секундантов, зачем тебе…
– У меня их пять. Но я хочу тебя.
У меня начинают пульсировать виски.
– Почему?
– В феврале матч на первенство мира. Мне нужно тренироваться, чтобы обыграть Коха. Ты нужна мне.
– Нет. – Кох не просто соперник Нолана – он его враг. Я подвела нас обоих, когда проиграла ему. – Я не нужна тебе. Скорее всего, тебе и готовиться не нужно. А я только что продула ему, так что я последний человек на Земле, которого стоит…
– Я тоже не заметил ее.
У меня перехватывает дыхание.
– Королеву. Я смотрел партию и был так же беззащитен, как и ты, Мэллори. Я… – Нолан сглатывает. – Я не смог предвидеть такого исхода, а затем не знал, как выбраться из этой ловушки. Я бы тоже сдался.
Я выдыхаю:
– Но как это возможно? Ты победил его несколько месяцев назад.
– Не знаю. Такое бывает, шахматисты годами показывают стабильную игру, а затем вдруг делают резкий рывок вперед. Но эта партия… Кох играл как машина. Идеальный компьютер, который может предотвратить любую атаку, разрушить любую инициативу. И это при условии, что ты охрененно играла. Против тебя справилась бы только программа.
Нолан расстроен. Я всегда думала, что он вспыльчивый, но впервые вижу его искренне раздосадованным, а не злым. Он не уверен в себе.
– Мэллори, если он будет продолжать в том же духе, то станет чемпионом мира.
Я все еще чувствую теплое касание его пальцев.
– Но я уже не справилась.
– Знаю. Однако вместе мы сможем придумать, что делать, – он наклоняется, взгляд прикован ко мне. – Будь моим секундантом. Помоги мне обыграть этот кусок дерьма.
– Я… Если я стану твоим секундантом, мы постоянно будем тренироваться вместе. Я буду знать все. Изучу тебя так хорошо, что тебе будет сложно потом меня удивить. Если я стану твоим секундантом, то буду знать тебя как свои пять пальцев.
На его лице расплывается красивая, мягкая полуулыбка.
– Думаешь, я этого не хочу?
– Нолан…
Я переворачиваю его ладонь и принимаюсь изучать ее. Она такая большая – гораздо больше моей. Линии и бороздки пролегают глубоко в коже. Было бы так легко провести по ним пальцами, обрисовать эти узоры.
Я… Не знаю. Может, это плохая идея. Может, я недостаточно хороша. Не понимаю, откуда в Нолане этот огонек, на который я всегда летела. Не знаю, смогу ли стоять рядом с ним и быть далеко.
Я ничего не знаю, но у меня есть один вопрос, который я хочу задать:
– Нолан?
– М?
– Зачем ты прилетел в Вегас?
Его пальцы сжимают мои. Мое слабое сердце делает сальто.
– Мэллори. Потому что здесь была ты.
Глава 20
– Если ты пойдешь ладьей на g5…
– …тогда слон…
– …но эта пешка…
– …на g7…
– …нет, если не хочешь подставить короля под удар…
– …знаешь, есть такая штука, называется рокировка…
– Эм… ребята?
Мы с Ноланом поворачиваемся к Тану и одновременно раздраженно выпаливаем:
– Что?
Тану стоит, прислонившись к косяку. Выражение ее лица скорее скептическое, чем испуганное. Волосы собраны в небрежный пучок, комбинезон в виде коалы висит свободно. Она в очках, а значит, уже сняла линзы, а это, в свою очередь…
– Уже одиннадцать сорок. Вы здесь сидите с двух, и, кажется, вас все устраивает. Но если вы вдруг решите, что героические подвиги украинских гроссмейстеров середины прошлого века недостаточно питательны, в холодильнике пирог из курицы.
Нолан мрачнеет:
– Почему вы не позвали нас на ужин?
– Мы звали. Трижды. И каждый раз вы бурчали что-то нечленораздельное. Я записала это на камеру и сделала микс с Dragostea[48] для тиктока. Хотите посмотреть?
– Доброй ночи, Тану, – отвечает Нолан.
Она хорошо знает его, поэтому исчезает прежде, чем он встает.
– Давай поедим, – говорит он мне.
– Подожди. – Я тяну его за рубашку. – Нам нужно закончить…
– Тебе нужно поесть. Идем.
Когда я сказала Дарси, что часть декабря и январь буду жить у Нолана на севере штата Нью-Йорк (да, у него свой дом; да, я пробормотала:
