— Мистер Джордж Ломакс и мистер Эверсли.
— Вот и Ломакс со своим верным псом, — пробормотала Юла.
Билл прямиком направился к ней, пока Джордж приветствовал лорда Катерхема в той нарочито сердечной манере, которой он пользовался в торжественных случаях при наплыве публики.
— Мой дорогой Катерхем, — начал он, пожимая лорду руку, — я получил вашу записку и сразу же приехал.
— Очень любезно с вашей стороны, дорогой друг, я счастлив вас видеть. — Совесть лорда Катерхема вынуждала его проявлять чрезмерное радушие именно тогда, когда он чувствовал, что ничего подобного не испытывает. Записка-то не его, но это неважно.
Тем временем Билл атаковал вопросами Юлу:
— Послушайте, в чем дело? Я тут узнаю, что Вирджиния исчезла среди ночи. Ее случайно не похитили?
— Ну, нет, — возразила Юла. — Все не так романтично. Она ведь оставила записку.
— А может, она сбежала с каким-нибудь парнем? С тем самым, как его, который приехал из колоний? Мне он никогда не нравился. К тому же все кругом болтают, что он какой-то классный мошенник. Но мне, правда, не совсем понятно, как это может быть.
— А почему бы и нет?
— Все-таки король Виктор — француз, а Кейд — настоящий англичанин.
— Вы разве не слышали, что король Виктор прекрасно владеет языками и, кстати, наполовину ирландец.
— Потрясающе! Так почему же он смылся?
— Понятия не имею. Как вам известно, он исчез позавчера. Но сегодня утром мы получили от него телеграмму, где говорилось, что он приедет сегодня к девяти вечера и просит пригласить Джорджа. Вот они и явились по приглашению мистера Кейда.
— Ну и сборище! — Билл огляделся. У окна — полицейский-француз, у камина — полицейский-англичанин. — Чувствуется засилье иностранцев, но Штаты, кажется, не представлены?
Юла покачала головой:
— Мистер Фиш просто испарился. Вирджинии тоже нет. Но остальные собрались. И у меня такое ощущение, Билл, что близок момент, когда кто-нибудь провозгласит: «Лакей Джеймс!» — и все разъяснится. Мы ждем только прибытия мистера Кейда.
— Более чем сомнительно, что он появится, — возразил Билл.
— А зачем тогда было созывать эту, как выражается отец, ассамблею?
— Тут явно что-то кроется, не сомневайтесь. Кейду нужно, чтобы мы все находились здесь в то время, когда он пребывает совершенно в другом месте. Надеюсь, вам понятно, что я хочу сказать.
— Значит, вы считаете, он не приедет?
— Будьте уверены. Неужели он сунет голову льву в пасть? Только посмотрите: ведь зал кишит полицейскими и важными шишками.
— Вы плохо знаете короля Виктора, если полагаете, что это бы его остановило. По всему видно, он обожает подобные переделки и всегда выходит из них победителем.
Мистер Эверсли с сомнением покачал головой:
— Ему придется попотеть, так как в данном случае козыри — не у него. Он никогда…
Дверь отворилась, и Тредвелл объявил:
— Мистер Кейд!
Энтони направился прямо к хозяину дома.
— Лорд Катерхем, — начал он, — я причиняю вам массу неудобств и весьма сожалею об этом. Но у меня такое чувство, что сегодня вечером мы наконец разгадаем одну загадку.
Лорд Катерхем оттаял: в глубине души он всегда испытывал к Кейду симпатию.
— Ну что вы, какие неудобства! — добродушно сказал он.
— Вы очень любезны, — продолжал Энтони. — Вижу, что все уже собрались и я могу начать вершить добрые дела.
— Не понимаю, — настойчиво вмешался Джордж Ломакс, — я абсолютно ничего не понимаю. Это полное нарушение протокола, ведь мистер Кейд — лицо неофициальное, его положение нам совершенно неизвестно, а ситуация — очень сложная и деликатная. Я убежден… — Незаметно приблизившийся к важной персоне, суперинтендант Баттл прервал поток его красноречия, прошептав ему на ухо несколько слов, от чего на лице Джорджа появилось озадаченное и недоумевающее выражение. — Ну что же, если вы настаиваете, — заметил он недовольно, — мы готовы выслушать все, что нам захочет рассказать мистер Кейд.
Энтони сделал вид, что не замечает явной снисходительности его тона.
— Дело в том, что мне пришла в голову одна мысль, — весело начал он. — Вероятно, вы все уже знаете, что на днях нам попалась одна зашифрованная записка, в которой было множество цифр и упоминался Ричмонд. — Он немного помедлил. — Так вот, мы попытались расшифровать ее и не смогли. Между прочим, мне случайно попались мемуары покойного графа Стылптича, в которых упоминается один званый обед, так называемый «Обед цветов», где каждый из присутствовавших должен был иметь на своем костюме изображение какого-нибудь цветка. Точная копия этого любопытного символа, а именно — розы, которую выбрал сам граф для этого обеда, была обнаружена нами в тайнике. Если вы помните, этот знак состоял из множества рядов: пуговиц, рядов буквы «Е» и, наконец, петелек на кружеве. А что в этом доме, спрашиваю я вас, джентльмены, располагается рядами? Конечно же, книги! Прибавьте сюда, что в каталоге библиотеки лорда Катерхема есть книга, озаглавленная «Жизнь графа Ричмонда», и я думаю, вам нетрудно будет сообразить, где спрятано сокровище. Начав с упомянутой мною книги и используя цифры из записки для обозначения полок и книг, вы, как мне кажется, сразу поймете, что предмет наших поисков спрятан в какой-нибудь имитации книги или же в тайнике за книгами. — Энтони застенчиво огляделся, явно ожидая аплодисментов.
— Боже мой, как просто! — сказал лорд Катерхем.
— Весьма! — снизошел Джордж. — Но надо еще в этом удостовериться…
Энтони рассмеялся:
— Ну кто же вериг на слово, не так ли? Ладно, сейчас я вам докажу. — Он вскочил на ноги. — Я иду в библиотеку…
Ему не дали закончить. Месье Лемуан отошел от окна и двинулся к нему:
— Одну минуту, мистер Кейд. Вы разрешите, лорд Катерхем? — Он подошел к письменному столику, быстро набросал несколько слов, положил записку в конверт, заклеил его и позвонил. Когда появился Тредвелл, Лемуан вручил ему конверт и сказал: — Будьте любезны проследить, чтобы это немедленно доставили по назначению.
— Будет исполнено, сэр, — сказал дворецкий и величаво удалился.
Энтони, немного помешкав, снова уселся в свое кресло.
— И что все это должно означать, Лемуан? — тихо осведомился он.
Все вдруг насторожились.
— Если сокровище находится там, где вы говорите, то оно пребывает там уже лет семь, а поэтому лишние пятнадцать минут ничего не изменят.
— Пожалуйста, продолжайте. Ведь вы еще что-то хотите сказать?
— Совершенно верно. В данной ситуации, я думаю, было бы неразумно выпускать кого-нибудь из этой комнаты. Особенно если происхождение этого человека вызывает сомнения, — сказал Лемуан.
Энтони удивленно поднял брови и закурил сигарету.
— Я полагаю, жизнь бродяги не кажется вам достойной уважения, — вымолвил он.
— Два месяца назад, мистер Кейд, вы находились в Южной Америке, это подтвердилось, но где вы были до этого?
Энтони откинулся в кресле, безмятежно выпуская колечки дыма.
— Я был в Канаде. В дебрях Северо-Запада.
— А может быть, вы в это время сидели в тюрьме? Где-нибудь во Франции?
Почти механически суперинтендант Баттл шагнул поближе к двери, как бы пытаясь преградить путь к возможному отступлению, но похоже было, что Энтони не собирается предпринимать никаких необдуманных и экстравагантных действий. Он всего лишь бросил пристальный взгляд на француза и вдруг расхохотался:
— Бедняга Лемуан! Для вас это превратилось в какую-то манию. Вам повсюду мерещится король Виктор. Выходит, вы полагаете, что этот достойный джентльмен — я?
— Вы будете это отрицать?
Энтони смахнул пепел с рукава.
— Я никогда не оспариваю то, что меня забавляет, — небрежно бросил он. — Но ваше обвинение — просто нелепо!
— Хм! Вы так считаете? — Француз наклонился вперед. Его лицо мучительно подергивалось, видно было, что он озадачен. — А что, месье, если я скажу вам, что уж в этот-то раз я намерен схватить короля Виктора и ничто мне не помешает.
— Весьма похвально, — последовал ответ Энтони. — Но вы, Лемуан, кажется, и раньше собирались это сделать, однако он от вас ускользал. Вас не пугает, что так будет и сейчас? Судя по всему, этот человек умеет выскальзывать из рук.
Их разговор превратился в настоящую дуэль, напряженность которой почувствовали все присутствующие. У них на глазах происходила смертельная схватка между французом — решимость его не вызывала сомнений — и спокойно курившим человеком, каждое слово которого внушало мысль о том, что заботы и тревоги вообще ему неизвестны.
— Будь я на вашем месте, Лемуан, — продолжал Энтони, — я был бы очень и очень осторожен и обдумывал бы каждый свой шаг и поступок.
— На этот раз, — мрачно заверил Лемуан, — я не промахнулся.
