Ну, вот оно, подумала Регина, конечно, самое правильное в подобной ситуации – обвинять себя саму, корить за неправильное поведение! Так поступает большинство жертв изнасилований, к этому их толкают и СМИ, и разного рода деятели, обвиняющие женщин в «провоцировании» преступников, привлечении излишнего внимания, кокетстве и так далее. Женщина виновата уже потому, что она – женщина, а не мужчина, и бороться с такой точкой зрения очень трудно, так как сами жертвы испытывают чувство вины. Это возмутительно!
– Юля, вы категорически не правы! – не сдержалась Регина. – Уверяю вас, что ваши терзания беспочвенны, ведь Егор Сугривин поступил подобным образом не только с вами. Он изнасиловал не одну женщину, и даже не двух или трех. Сугривин полагал, что имеет на это право, он возбуждался, когда ему оказывали сопротивление. Со временем такой секс стал ему необходим. Это было психическое расстройство, однако Сугривина нельзя назвать больным человеком: ему нравилась заведомо беспомощная позиция женщины, он получил удовольствие от борьбы, в которой неизменно оказывался победителем в силу физического превосходства… И, уж поверьте, его вовсе не мучили угрызения совести по поводу того, что он сотворил со своими жертвами!
– Вы не шутите? – пробормотала ошарашенная Рыбалко. – Господи, а ведь я столько лет пытаюсь понять, что тогда произошло и какова во всем этом степень моей вины!
– Расскажите подробнее, если не сложно, – попросила Регина.
– Да что тут рассказывать? Знаете, мне сначала даже льстило повышенное внимание Егора – дура молодая, что с меня было взять? Он был парень видный. Некрасивый, но высокий, здоровый, и он смотрел на меня с нескрываемым восхищением, как взрослый мужчина. Но я все равно воспринимала его только как ученика – и в мыслях не было флиртовать, честное слово! Но потом я начала ощущать дискомфорт в его присутствии.
– В чем это выражалось?
– Он смотрел как-то странно, как будто бы оценивал меня, и в его взгляде читалось что-то такое… Я ведь была неопытной в интимной сфере, хоть и не девственницей к моменту знакомства с Егором, и не представляла себе, что что-то может случиться. Кроме того, его мать всегда находилась дома, ведь я приходила по вечерам. Но однажды Егор позвонил мне сам и спросил, не могу ли я прийти на пару часов пораньше, потому что ему надо на тренировку. Когда я пришла, Александры Дементьевны дома не оказалось. Мы, как обычно, начали заниматься, но потом… Обязательно описывать все в деталях?
– Нет, вовсе нет, – согласилась Регина. – Вы сопротивлялись?
– Сначала я не поняла, что происходит. Но, когда Егор схватил меня и прижал к столу, я попыталась его оттолкнуть… Это было как-то не по-человечески – он развернул меня лицом к окну, а сам навалился сзади, как… как на собаку или корову!
– Вы кричали, звали на помощь?
– Можете считать меня сумасшедшей, но у меня в голове вертелась только одна мысль: что будет, если вернется Александра Дементьевна и застанет нас в таком положении, что она обо мне подумает?
– Что она подумает о вас? – переспросила ошеломленная Регина.
– Ну, вы же понимаете, я была старше…
– Всего на несколько лет!
– Но я – педагог, как-никак! Я боялась, она решит, что это я вздумала соблазнить ее сына…
– Она вас застала?
– Нет. Я с трудом вырвалась… после всего и пригрозила Егору, что заявлю на него.
– Вы писали заявление?
– Что вы, даже в мыслях не было!
– Но почему?
– Да потому, что ситуация уж больно щекотливая, ведь учительница и ученик… Об этом стало бы известно в школе, где я работала, – как бы я смотрела в глаза коллегам, ребятам и их родителям?!
– Вас изнасиловали! – возразила Регина. – Ну и что, что сделал это ваш ученик – он был достаточно взрослым, чтобы отвечать за свои поступки. Большинство мальчишек-подростков влюбляются в своих учителей, но лишь единицы настолько разнузданны и лишены моральных принципов, чтобы поступить так, как поступил Сугривин!
– Может, вы и правы, – вздохнула Юлия Сергеевна. – Только чего сейчас-то рассуждать? Тогда я просто хотела вымыться и как можно скорее обо всем забыть.
– Но как же тогда вышло, что Кузьмин узнал о случившемся?
– Егор испугался моей угрозы, высказанной в запале. Он позвонил дядьке и попросил о помощи.
– И Кузьмин пришел к вам?
– Он сказал, что возмущен происшедшим и что Егору нет оправданий, однако во всем есть доля и моей вины, ведь я – взрослый человек, преподаватель, и мне следовало предвидеть такое развитие событий и пресечь попытку в зародыше. Я не могла с этим не согласиться, я испытывала такой стыд… Кузьмин просил замять дело, обещая любую компенсацию, какую я только захочу.
– Вы озвучили сумму?
– Что вы, я пребывала в растерянности… Но он сам предложил купить мне квартиру. Вот эту самую, – и женщина обвела рукой кухню. – Я не ожидала подобной щедрости, особенно в то время – жизнь была тяжелая, и большинство людей не могли себе позволить приобрести жилье!
– Вы так в нем нуждались?
– Я приехала из Пскова. Вернее, даже из-под Пскова. Мои родители жили в поселке, в деревянном доме без удобств. Работы – ноль, как и перспектив. В Питере жила моя двоюродная тетка, и я кантовалась у нее все пять лет, что училась в Герцена. Потом снимала комнату на двоих с еще одной молодой коллегой, и рассчитывать на улучшение жилищных условий не приходилось, понимаете?
– То есть вы согласились на компенсацию?
– А что еще я могла сделать – раздуть дело, ходить по судам? Кузьмин тогда, конечно, еще не был олигархом, зато он, по слухам, водил знакомство с криминалитетом. Я подумала, что в любом случае борьба оказалась бы неравной!
Регина решила, что пришло время для главного вопроса.
– Юля, а ваш бывший муж знал о том, что вам пришлось пережить?
– Нет, я никогда не рассказывала. Моя мама знала, но она настаивала, чтобы я обратилась в милицию. У нас даже на долгое время испортились отношения, когда я приняла помощь от Кузьмина. Я бросила школу, стала продавщицей в салоне мобильной связи… Но спустя несколько лет вернулась – правда, в другое учебное заведение. Вышла замуж за Юру… У нас не сложилось – как и у многих пар в наше время, винить некого.
– А как давно вы развелись?
– Не развелись, а разошлись. Впрочем, это одно и то же… Четыре года назад.
– Вы общаетесь?
– Время от времени – только по поводу дочери. Он платит алименты и иногда встречается с Дашей, вот и все общение!
– А почему вы решили, что я пришла из-за ипотеки? – поинтересовалась Регина. – У вас с мужем кредит оформлен на двоих?
– Нет, он брал кредит самостоятельно, но, так как мы официально все еще в браке (представляете, так и не удосужились развестись!), банк в последнее время мне названивает – кажется, Юра не успел вовремя оплатить счета.
* * *
– Можно, конечно, проверить этого Юрия Грымова, бывшего мужа Рыбалко, но что-то подсказывает мне, что месть – не его профиль. Особенно четыре года спустя после того, как супруги разошлись. Они практически не общаются, и Юлия никогда не говорила ему о случившемся!
Регина сидела на диване, закинув ноги на подлокотник. Под спину она подложила подушку и в таком положении испытывала состояние, близкое к нирване, ощущая, как расслабляются натруженные каблуками и пройденной за день дистанцией мышцы ног. Захар наблюдал за ней, как хищник из засады наблюдает за добычей, ловя каждое ее движение. Блузка расстегнута на две пуговицы, и в вырезе видна аппетитная ложбинка между большими, округлыми грудями. Длинная смуглая шея выглядывает из воротника, составляя контраст с белоснежной накрахмаленной блузкой, а задорные завитки черных волос на шее, под высокой прической, притягивали его взгляд, как магнит. Захар поймал себя на том, что с трудом улавливает смысл того, о чем говорит Регина, и попытался сосредоточиться, что было весьма непросто, учитывая ее длинные ноги в тонких колготках, лежащие в нескольких сантиметрах от него.
– В этом деле – одно сплошное насилие, – со стоном произнесла Регина, массируя себе шею. – Устинья – дважды жертва покушения на изнасилование (и спасибо, что только покушения!), детдомовцы, попавшие из огня да в полымя, молоденькие девочки, которых Сугривин не считал за людей, как и его дядька Кузьмин, полагающий, что квартира или крупная сумма денег должна полностью компенсировать эту гадость…
– Ты не права, – глухо отозвался Захар, заставляя себя перевести взгляд с ножек адвокатессы на ее озабоченное лицо.
– То есть? – удивилась Регина. – Тебе мало?!
– Я не о том. Представь, что такое произошло бы с тобой… тьфу-тьфу-тьфу, конечно: ты бы приняла «компенсацию»?
