– То есть? – удивилась Регина. – Тебе мало?!
– Я не о том. Представь, что такое произошло бы с тобой… тьфу-тьфу-тьфу, конечно: ты бы приняла «компенсацию»?
– Шутишь? Да я бы живьем закопала того, у кого повернулся бы язык ее предложить!
– Вот видишь!
– Но я – это я, – продолжала Регина. – Я – адвокат, мне тридцать шесть лет, у меня есть собственная квартира и хорошая зарплата, я независима, а потому не так уязвима, как молоденькие, приезжие девочки!
– Можешь говорить что хочешь, но я не вижу разницы – ладно, ты, но как же Устинья? На нее где сядешь, там и слезешь – и в прямом, и в переносном смысле! Нет, все дело в самой женщине: она либо даст себя изнасиловать, либо будет сопротивляться до последнего… Я помню зеленую девчонку, которая драпала от одного пьяного насильника, да наткнулась на другого. Так вот, та девчонка, готов спорить на что угодно, рвала бы его зубами, если бы ему удалось ее сцапать!
– К счастью, той зеленой девчонке не пришлось перегрызать ушлепку артерию, потому что появился кое-кто… Ладно, не об этом речь. Ну, а ты чем занимался? Я не ожидала тебя сегодня – думала, ты на съемках!
– Я тебе соврал.
– Вот как! Даже боюсь спросить, зачем?
– В принципе правильно боишься: мы с Устиньей ездили к Ступке.
– К ко… погоди, к начфину «Пугачеффа»?
– Да.
– Ты с ума сошел! Только не говори, что ты его прессанул…
– Не то чтобы…
– Господи, Захар, ну ты как ребенок, честное слово! Разве я тебе не говорила не втягивать клиентку в эти дела? Она ведь под угрозой ареста ходит!
– Без Устиньи у меня бы ничего не вышло; я надеялся, что Ступка заговорит, когда ее увидит, что ему стыдно станет…
– Ну, стало?
– Представь себе!
– Продолжай!
– Совесть мужика и впрямь мучила, вот он и признался, что Сугривин надавил на него и заставил выгнать Устинью.
– И что нам это дает? Она может подать в суд на незаконное увольнение, только вот в ближайшие лет десять вряд ли сможет получить компенсацию за вынужденный прогул!
– Почему ты не спрашиваешь, как Сугривину удалось заставить начфина уволить Устинью?
– И как же?
– Тому было две причины. Во-первых, как мы и предполагали, дело в «Живой воде»: кто-то из руководства конкурентов подкатил к Сугривину с предложением, от которого невозможно отказаться.
– Почему к нему? – удивилась Регина. – Ведь должность Сугривина, а также предвзятое отношение Кузьмина к племяннику не предполагали его участия в серьезных сделках!
– Думаю, они прознали о его долгах и о плохих отношениях с дядькой. А для того, чтобы быть в курсе сделок, Сугривину как раз и потребовалась помощь Ступки.
– Он так легко предал Кузьмина?
– Не легко. Просто у Сугривина имелись средства для того, чтобы его уломать.
– Что за средства?
– Вот тут-то мы и подходим к самому главному! Оказывается, Ступка с Сугривиным вместе учились за границей. Там они, к слову, и познакомились. Было это давно, но с тех пор мужики связаны общей тайной.
И Захар вкратце передал Регине, что начфин рассказал о трагической истории с Юлей Демчиновой.
– Ну, и как же тебе удалось выдавить из Ступки эту информацию? – нахмурилась Регина. – Пожалуйста, скажи, что ты не применял пыток!
– Не волнуйся, я был ласков. Припугнул мужика, что пойду к Кузьмину, а это для него – хуже любого пугала. Как ни крути, Ступка предал хозяина, которому всем обязан! Он сливал инфу конкурентам, благодаря ему, в конце концов, концерн потерял контракт на биобутылку, да и его участие в чемпионате мира по футболу сейчас висит на волоске!
– Ладно, беру свои слова назад, твои сведения важны, – признала Регина. – Так ты думаешь, этот Демчинов мог иметь отношение к убийству Сугривина?
– Чем черт не шутит?
– Но ты сам сказал, что прошло почти двадцать лет – с какой стати Демчинов решил бы что-то предпринять именно сейчас?
– А если предположить, что он узнал нечто, что дало ему повод подозревать, что случившееся с его дочкой не было несчастным случаем?
– Ты сказочник, Захар! Твои предположения и выеденного яйца не стоят: может, девчонка действительно спьяну упала с балкона, а ты строишь целое уголовное дело!
– Не знаю, не знаю… Участие Сугривина в этой истории вызывает подозрения! Как он оказался в комнате Ступки, зачем разбудил его и увел к себе? Как он мог узнать о том, что Юля упала, раньше других?
– Может, покурить выходил?
– А психологический портрет Сугривина – разве он не позволяет предположить…
– Ключевое слово – предположить! – перебила Захара Регина. – Согласна, что дело темное. Соглашусь также, что нужно поболтать с Демчиновым.
– Давай я?
– Только будь осторожен: я знаю Демчинова. Не лично, но он – большая шишка, посерьезней Кузьмина! Ему, помимо «СМАКовницы», практически принадлежит банк «РосРазвитие», а это – чуть ли не филиал Центробанка. Сечешь, с кем мы имеем дело?
– Я буду осторожен, как индеец племени сиу! – пообещал Захар. – А ты ходила к следаку по делу Устиньи – как его там…
– Рассохов. Ходила. Ты бы видел его рожу – аж всего перекосило, когда я представила добытые нами доказательства! Все указывает на то, что у него имелся конкретный «заказ» на нашу клиентку!
– Оно и понятно, ведь Устинья – удобный объект, – согласился Захар. – Родственников нет, заступиться некому, да и повод у нее на первый взгляд был… Так что он намерен делать?
– Не принять к сведению мою информацию он не может. Полагаю, ему требуется посоветоваться с вышестоящим начальством, но, надеюсь, он снимет подозрения с Устиньи.
– И дело закрыто?
– Точно!
– Никакого суда?
– Суд будет, только не по уголовному делу, а по гражданскому иску: я заставлю Кузьмина заплатить за свои «художества»!
– А тебе не кажется, что он тут не сильно и виноват? – с сомнением спросил Захар.
– То есть?
– Ну, он ведь всего лишь прикрывал племянника, а жертвы сами соглашались на «отступные»! Кроме того, ты «подставишь» Ступку, ведь тогда Кузьмин узнает о сговоре Сугривина с начфином…
– Знаешь, а вот мне, честно говоря, плевать: он виноват и должен ответить за свои поступки… Хотя, конечно, решать Устинье: если она откажется от компенсации, пусть так и будет! А что касается твоего Ступки, я вообще не понимаю, как он может продолжать работать в концерне после всего, что они с Сугривиным натворили. Рано или поздно Кузьмин узнает правду, и тогда ему уж точно не поздоровится!
– Вот тогда пусть сами и разбираются.
– А ты, значит, хорошим хочешь остаться? – сдвинула брови Регина. – Боишься, что Ступка о тебе подумает?
– Ничего я не боюсь! – фыркнул Захар. – В жизни всякое случается, бывают разные обстоятельства…
– Значит, есть обстоятельства, при которых ты мог бы предать меня?
– Что?!
– Что слышал. Ты пытаешься оправдать человека, предавшего своего начальника.
– Ты – не мой начальник!
– Верно. Я – твой друг, но, если ты признаешь существование оправданий…
– Слушай, делай ты что хочешь! – махнул рукой Захар. – Если будем лезть в такие дебри, неизвестно, до чего договоримся! Я поехал к Демчинову – попрошу Мамочку мне его координаты найти… А ты чем займешься?
– Поеду обедать.
– С судьей?
– Ты удивительно проницателен!
– Зачем он тебе, Марусь? Он же глубоко женат!
– А кто сказал, что я хочу за него замуж? – удивленно пожала плечами Регина.
– Ну да, ты ни за кого не хочешь! Свободная, понимаешь, женщина…
– Вот именно. А сейчас еще и голодная женщина! Так что, пока… И, смотри, не натвори ничего, пока я принимаю пищу!
Не успела Регина сесть в машину, как затрезвонил ее мобильный.
– Регина Савельевна? Это Сергеенко, следователь. Мы с вами недавно разговаривали.
– Да-да, конечно, э-э… Роман Петрович, я вас отлично помню. Что-то случилось?
– Рад вам сообщить, что дело Анжелики Вязьминой раскрыто!
– Да вы что?! Нашли маньяка?
– В том-то и дело, что маньяк к этому делу не имел никакого отношения!
– Поясните!
– Мои знакомые из тридцать шестого отделения по Выборгскому району взяли некоего Умарова, гражданина Чечни. Так вот, этот самый Умаров, задержанный по подозрению в серии грабежей, что-то не поделил с подельником и, боясь мести, сам пришел сдаваться. Пел он на допросе, что твой кенар – и неожиданно всплыло имя Вязьминой. Мой приятель в курсе того, что я до сих пор мучаюсь с тем делом, поэтому сразу мне просигналил.
– Вы хотите сказать, что Умаров напал на Анжелику с целью ограбления? Но это как-то не вяжется с тем, что вы рассказывали…
– В том-то и дело, что не вяжется – Вязьмину ему, похоже, заказали!
