– Нет, все. Курс весь. Дурной он какой-то. Дурной и грязный.
Крис с пониманием усмехнулся.
– Грязный-то он грязный. Только кто его таким делает? Мы сами и делаем. Ты, я. Тот, кто записку Алексу подкинул. Или тот, кто дырку проковырял.
– Да я понимаю, – скривился Брендон. – Все равно сама организация с самого начала неверная. Как тут можно лидера выбрать? Нас же заведомо стравливают. Никаких правил, да победит хитрейший… Какой же лидер без доверия?
– Тебя и меня кто-то стравливает? – поинтересовался Крис. – Я тебе доверяю. Ты мне, надеюсь, тоже. Не так все страшно.
– Да, – Брендон постучал ладонью о борт, – все верно. Я не о том… Хорошо, я тебе верю, ты мне веришь, это все понятно, все хорошо. Но кто-то же здесь мухлюет. Записки эти вшивые сочиняет, рации из лодок выкидывает… А треплется при этом, может, лучше всех. И я его должен выбирать? Как же голосовать тут? Здесь вся система исключает доверие.
– Доверие? – с сомнением повторил Крис. – Оно-то здесь при чем?
– Да, доверие, – горячо сказал Брендон. – Если я веду за собой людей, они должны мне доверять. Верить. Больше, чем свату, больше, чем брату. Больше, чем себе. Они должны знать, что они идут за мной, а я стою за них. Как стена железная, понимаешь? И если они мне не верят, не верят – так, то какой же я, к черту, лидер?!
Он помолчал.
– А здесь я выбрать лидера не могу. И меня не могут. Кто-то ведь не по правилам играет. Откуда они все знают, что это не я рацию переложил?
– Ну, я, положим, знаю, что это не ты, – улыбнулся Крис. – Но что да, то да – интриганам наши правила хорошо помогают.
– И главное, лучше же ничего нет, – хмуро сказал Брендон. – Целый день в это вбили. Куда уж дальше.
– Кое-что можно было бы и улучшить, – осторожно сообщил Крис.
Брендон вопросительно глянул на него. Крис ухмыльнулся с видом заядлого заговорщика.
– Сейчас стоит кому-то получить на один голос больше – и на этом все заканчивается. Скажем, ты получишь три, я – два, Стелла – два. А тот самый интриган – четыре. Потому что болтает хорошо. И все.
– И что здесь можно изменить?
– То, что если я получу два голоса, а ты – три, то мне лично гораздо приятнее будет отдать их тебе, чем просто потерять.
Брендон задумчиво подергал ус.
– Что-то в этом есть. Знать бы еще, кому не передавать.
– Важнее знать, кому отдавать не страшно, – в тон ему ответил Крис. – А то ведь кто там с рацией пошалил, мы, скорее всего, так и не узнаем.
– Между прочим, с рацией есть еще один вопрос, – задумчиво сказал Брендон.
– Какой?
– Кто ее переложил, это, конечно интересно. Но еще интереснее, откуда он знал, из какой лодки ее забрать…
Рация, словно услышав, что речь зашла о ней, неожиданно ожила.
– Меня слышно? Меня слышно? – вплелся в шум двигателя голос Алекса.
– Слышим, мы тебя слышим – сказал, морщась, Брендон.
Глядя на Криса, он потряс свободной ладонью. Крис кивнул и сбавил скорость.
– Слышим, – повторил Брендон.
– Можете возвращаться.
– Нашли?!
– Нашли лодку.
– Как они, в порядке?
– Нашли лодку, – странным тоном повторил Алекс. – Только лодку. Их там нет.
Глава седьмая
– Так, мальчики, чем займемся? – весело спросила Джоан, когда они вернулись в конференц-зал.
– Лидера, что ли, выбрать? – протянул Пол, задумчиво оглядывая пустую комнату.
– Ага, – подхватила Джоан, – быстро выберем и поедем по домам.
– Точно! Найдем Кларка, скажем ему, что нам поручили сообщить результаты, и быстро откланяемся.
– А они уже потом будут разбираться, в чем тут дело.
– Заметано. Осталось разыскать Кларка с его орлами.
– Арден, скажем честно, на орла не тянет. Скорее на голубя.
– А Эд – на индюка. Такой упитанный важный индюк.
– Индюк с блокнотом!
Кевин, слушая их, неодобрительно покачал головой.
– Нехорошо как-то. Даже если бы такое и было возможно…
Пол хмыкнул.
– Слушай, ты такой правильный. Аж страшно. Если бы такое было возможно, ты что, не сделал бы именно так?
– Выбрал бы одного из нас троих, а остальных оставил с носом? Нет, конечно.
– Именно. – Голос Пола сочился иронией. – Тот случай.
– Что значит тот случай?
– То, что так бы сделал любой, если б мог. Ясно, что лучше выбирать из троих, чем из одиннадцати.
– То есть ты бы так поступил?
– Можешь не сомневаться. И ты тоже.
– Я? Ни за что!
– Тише, мальчики, тише, – руки Джоан порхнули к их плечам. – Зачем ссориться? Да еще по таким пустякам. Знаете что, – она, что-то прикидывая в уме, перевела взгляд с Пола на Кевина, – вы сами можете тут несколько минут побыть?
– О чем речь, – отозвался Пол.
– Конечно, – вторил ему Кевин.
– Замечательно. Постарайтесь за это время не поругаться. Поговорите о чем-нибудь другом, обсудите что-нибудь. Неужели двое мужчин не могут обойтись без трений? А я сейчас вернусь, и мы что-нибудь придумаем.
Уже в коридоре ей вдогонку донеслось:
– И вообще, из троих выбирать совсем не проще, чем из одиннадцати…
В уборной она долго и придирчиво изучала лицо. Вечером в баре соблазнительно выглядеть легко. Света почти нет, тени и полутени мягко подчеркивают все, что надо подчеркнуть. Несколько уверенных движений – и ты в боевой готовности. Можно пить мартини, можно изящно откидываться на спинку стула, можно закидывать ногу на ногу.
Можно выйти на воздух, окунуться в теплые сумерки и побеседовать с Аланом, почти физически ощущая, как мальчик исходит желанием. И тогда из него можно лепить все, что угодно, как умелый скульптор из куска податливой холодной глины.
А при ярком солнечном свете соблазнительно выглядеть легко только в восемнадцать лет. В тридцать с хвостиком для этого уже требуется искусство. Особенно если мужчина сидит в соседнем кресле. Тут уже двумя мазками не обойдешься. Может, румяные дородные фермерские дочки и в этом возрасте совсем не нуждаются в косметике, а нам, кабинетным работникам, расслабляться нельзя. Солнечные лучи выделят совсем не то, что надо выделять, безжалостно укажут на изъяны, подчеркнут едва заметные морщинки, обесцветят волосы. Полумрак – самый надежный друг. А солнце хоть и не враг, но и не союзник. Однако даже врага при верном подходе можно обратить в друга. Надо только сделать вот так и вот так…
Пока ее руки совершали привычный ритуал, она размышляла о том, как наиболее продуктивно использовать это время. Времени осталось совсем мало – можно сказать, в обрез. Ночь, конечно, прошла не зря – ради еще одной такой одной ночи Эд расстарается. А уж ради продолжения за стенами этого дома… Бедный индюшок, видимо, не может похвастаться яркими победами. Но боится, боится… Ничего ведь особо и не просила, только почву прощупала, а он чуть с кровати не упал. Но так как с кровати он чуть не падал и от других вещей, на его помощь можно рассчитывать. Еще одна такая ночь, полная невнятных вздохов, правильно поданных обещаний, приправленных восхищением комментариев – и он сделает все, что надо.
К сожалению, его возможностей может оказаться недостаточно. Вот если бы Кларк пошевелился… Но к этому и подходить не стоит. В глазах – лед, в руке – карандаш. Опомниться не успеешь, как вместо пользы заработаешь проблемы. Уж лучше вытянуть из Эда все, что можно. По его словам выходит, что характеристики на восемьдесят процентов состоят из его заметок. Арден новичок, стажируется, так сказать, а Кларк себя ежедневными наблюдениями не утруждает. Поэтому именно Эд везде и шастает. Так что победу – не победу, а второе место с помощью этого индюшка заработать можно. Это, конечно, значительно лучше, чем ничего, но хочется-то ведь первое место. То самое единственное и неповторимое.
И здесь начинаются сложности. Все закончится через полтора дня, а до необходимых шести голосов – как до неба. Есть, конечно, Алан. В мальчике сомневаться не приходится. Есть Пол. И все. Два гарантированных голоса. И то, даже ими приходится непрерывно манипулировать. Нельзя расслабиться и спокойно заняться другими. Все в одних и тех же стенах. Если вчерашний демарш Алана был ожидаем и четко просчитан, то нынешний сарказм Пола оказался непредвиденным. Да еще такая нехорошая скользкая тема. Еще секунда, и один из них поинтересовался бы, как поступила бы она. А при нынешнем раскладе и таких диаметрально противоположных точках зрения… В-общем, хорошо, что получилось вовремя прервать эти разглагольствования.
Кто есть еще? Во-первых, Майкл. Она почувствовала, как губы сами непроизвольно сжались. С этим типом разговор особый. Настолько особый, что первое место должно достаться кому угодно, но только не ему. Это почти так же важно, как выбраться на это место самой. Вообще, настолько же важно! Мразь такая. С утра сегодня так мило смотрел, будто и не произошло ничего. А за завтраком еще и имел наглость поинтересоваться, как спалось. Будто намекал на что. Хорошо спалось, скотина ты эдакая, спасибо за заботу. Она даже опустила руку с кисточкой – ее всю трясло от злости. Даже думать об этом поганце спокойно нельзя, не то что видеть. Ладно, Эду можно будет еще одно поручение дать. Комментарии не только положительные бывают. И тем не менее, надо взять себя в руки и поработать. Если они его выберут, никакие индюшачьи заметки не смогут ему навредить.
