— Убиралась однажды. — донесся голос Матвеевны. — Мариса заболела, вот и отправили вместо нее меня полы мыть. Чего там только нет! Всяких зверушек разглядывать не стала, а вот старинные весы, большие яйца…
— Это шары, а не яйца. — машинально поправила Злата, радуясь, что еще есть время.
— Без разницы! Шары, яйца. И то, и другое круглое. Еще видела необычные камни, — продолжала вспоминать Матвеевна. — Они меняют цвет. Делаются то синими, то красными, то зелеными. И внутри что-то мерцает. Эх, мне бы такой камушек. Красота-то, какая! Хотела взять в руки один, чтобы разглядеть получше, но он оказался таким тяжелым, что даже с места не сдвинулся.
Информация про камни заинтересовала Злату. Подобный камень был на перстне у магистра Веха Мудрого. Судя по тому, с какой легкостью магистр двигал рукой, камень весил очень мало. Она снова выглянула в окно и похолодела — и Аннета, и Цикута исчезли. Злата передвинулась на другую сторону окна и увидела их возле водоема.
Больше тянуть было нельзя, и Злата сказала:
— Вы должны мне помочь проникнуть в закрытый зал библиотеки.
— Даже не собираюсь. — отрезала Матвеевна. — Заходить туда без разрешения нельзя.
— Но я должна туда попасть, — упрямо повторила Злата. — И вы мне поможете. Вы постоите у входа и предупредите меня, если кто-то появится.
— Учиться надо, а не бегать по запрещенным местам. Мне сказали, что ежели буду плохо мыть, то отправят чистить свинарник или коровник. Мол, у них там скотников не хватает. Так что работаю, стараюсь. А ты что надумала? Тут я тебя не помощница.
— Тогда вы никогда не вернетесь домой.
Наступила тишина. Матвеевна стиснула зубы: похоже, страх быть застигнутой боролся в ней с желанием попасть домой. Видимо, последнее победило, и она спросила:
— А без этого точно никак нельзя попасть домой?
— Точно, — твёрдо ответила Злата.
— Охо-хоюшки, на что ты меня толкаешь. — Руки Матвеевны беспокойно забегали по фартуку, старательно разглаживая каждую складку. — Хорошо, я открою запретный зал и впущу тебя.
— И станете караулить дверь, чтобы никто не зашел.
— И стану караулить дверь, — как завороженная, повторила Матвеевна. — А ежели что, то покашляю. Только пообещай, что ничего такого дурного не сделаешь.
— Обещаю, — ответила Злата. — И еще вот что. Меня зовут Оксаной. Запомните, Оксана.
— Оксана, так Оксана. Мне без разницы, — проворчала Матвеевна. Похоже, она потеряла к Злате интерес и направилась к выходу. Панель отъехала в сторону, и Матвеевна вышла из комнаты.
Соглашение было достигнуто. Злата посмотрела в окно. Аннета исчезла, но Злата не боялась ее прихода.
***
На полках стояли фигурки зверей: хомяки, попугайчики, кошки, собаки. Были даже лиса и волк. Немного в стороне отдельной группой расположились ящерицы, черепахи и рыбы. Белели острые зубы в открытой пасти застывшего крокодила. Особенно много было кошек: рыжие, черно-белые, мохнатые и лысые. Неужели все фигурки являлись амулетами? Сколько же людей попало в Альвию? И где все они сейчас? Тоже что-то моют и убирают? Неужто их перекидывают сюда из мира людей для работы? «Узнаю дорогу домой и сообщу хозяевам зверей». — поклялась себе Злата.
Среди всей массы фигурок она искала одну — нечесаного черного кота. Кошки сидели, стояли, выгибали спину; лежали, облизываясь. От их обилия зарябило в глазах. Есть! Вот он! Он стоял, глядя наглыми зелеными глазами и вытянув в струнку драный хвост с репьями.
Злата прислушалась — снаружи не доносилось ни звука. Она протянула руку и схватила кота. В это время Матвеевна громко закашляла, и снаружи раздались быстрые шаги.
Крепко держа игрушку, Злата подобралась к двери и прислушалась.
— Что вы здесь стоите? — она узнала по голосу директора. Только он говорил так же нарочито громко и весело.
— Так это, дежурю я. — ответила Матвеевна.
— Зачем?
Злата прижала руку к груди — сердце стучало, как колеса у скоростного поезда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну как же? Мне, как горничной, положено мыть пол и мусор убирать. — смиренно ответила Матвеевна.
Злата затаила дыхание. Запретный зал в библиотеке всегда мыла Мариса — неразговорчивая женщина с неприветливым лицом. Директор должен был об этом знать. Сейчас он смекнет, что его обманули. Злата оглядела зал в поисках укромного местечка. Она уже двинулась к закутку между стеной и шкафом, когда услышала, как хохотнул директор:
— Да, конечно, для чего еще нужны горничные? Продолжай убирать.
Шаги затихли вдали, и Злата облегченно выдохнула. Счастье, что новый директор не вникал в хозяйственные дела, впрочем, в учебные дела он не вникал тоже. Непонятно, зачем он вообще был нужен? Чтобы носить гордое звание директора?
Злата выскользнула из библиотеки и бесшумно прошмыгнула мимо Матвеевны в комнату для хранения хозяйственного инструмента. Следом за ней в комнату втиснулась Матвеевна.
— Ну что, нашла, что искала? — пробубнила она, с нетерпением глядя в глаза.
— Да, — ответила Злата и раскрыла ладонь.
Матвеевна осторожно взяла фигурку кота и внимательно ее осмотрела. Потрогала репьи на хвосте, пощупала очевидно разорванное в драке ухо и неуверенно погладила по голове.
— Ишь ты, — благоговейно прошептала она, — И правда, похож на Барсика. Это кто ж его так вылепил?
— Баба Люба, вы должны понять, где мы находимся. Мы в чужом мире. В нашем мире Барсика теперь нет. Вот он, перед вами. Превращенный.
— Мы что, как бы в сказке, что ли?
— Как бы да.
Матвеевна внимательно посмотрела на Злату. Карие глаза посерьезнели.
— Так это и правда Альвия? То-то я думала, почему ничего не слышала о такой стране? — она снова погладила игрушку и сказала, обращаясь к ней. — А я еще сердилась на тебя. Ты, бедняжка, так пострадал.
Она сжала в руке подбородок и задумалась. Злата терпеливо ждала: в свое время ей тоже понадобилось время, чтобы осмыслить непонятное. Матвеевна растерянно пробормотала:
— А как же теперь? Мы вернемся домой, а Барсик? Так и останется игрушкой? Или снова станет настоящим?
Злата крепче сжала карман, в котором лежала фигурка Грэсси. Очень хотелось бы ей верить, что так и будет.
— Я не знаю, — искренне ответила Злата.
Матвеевна кивнула, словно соглашаясь.
— Когда мы уйдем отсюда?
— Скоро, — сглотнула Злата, — есть одна сложность.
— Какая ещё сложность?
Наверное, каждому человеку доводилось быть в роли ученика, который не знает ответа на поставленный учителем вопрос. Примерно такое же чувство испытала сейчас Злата, отвечая:
— Нужно выяснить, в какую сторону идти.
Матвеевна не возмутилась, лишь посмотрела непонимающим взглядом и прошептала:
— Разве ты еще не знаешь?
Злате так и хотелось съязвить: мол, нет, не знаю! Но отчего-то стало жалко старушку. Что будет, если она узнает правду? Как себя поведет?
— Не больше вашего.
В глазах Матвеевны появилось понимание:
— Спроси у директора, он скажет.
— У кого? У Дегиуса Важного? Он точно ничего не знает.
Матвеевна сморщилась, словно набрала полный рот клюквы.
— Я говорю про деда, а не про этого остолопа.
— Этот остолоп как раз и есть директор.
— Ну какой же он директор? Так, ширма одна, свадебный генерал. Он же ничего не знает ни про школу, ни про работников, ни про учеников. Я недавно к нему обратилась, мол, господин директор, дайте мне моющего средства. А он отмахнулся от меня. Сложил руки на причинном месте со словами: «А я-то тут причем?».
Матвеевна хлопнула себя ладонями по низу живота, очевидно, подражая Дегиусу Важному, и развела руки в стороны. Получилось настолько комично, что Злата не сдержалась и засмеялась. Матвеевна продолжала возмущаться:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что значит, причем? Да при том, что ты тут самый главный! А он, значит, отправил меня к Веху Мудрому. Тот живо снабдил меня и тряпками, и жидким средством для мытья, да еще и руку пожал; вроде как уважение выказал. Вот я и говорю тебе — спроси у деда, тот все знает.
