34
ХАННА
Я отработала три двенадцатичасовые смены. Вчера вечером мама взглянула на мои ногти и велела мне сходить к Джуди и сделать маникюр. Она сказала, что никому не нужна медсестра с неухоженными ногтями. Меньше всего мне хотелось идти к Джуди, но, чтобы сделать маму счастливой, я позвонила Мэг, и вот я стою здесь, снова уставившись на лаки для ногтей.
— «Будь моим Валентином», — говорит Мэг, поднимая флакончик.
Смотрю вниз на сколотый лак цвета «Русалка» на моих ногтях. Все, что я могу видеть, это мои пальцы, растопыренные на голой груди Ноя, пока он погружается в меня. Сглотнув, выхватываю флакончик из рук Мэг и сажусь в зоне ожидания.
— Какие мы вспыльчивые, — говорит она, хватая бутылку фиолетового лака, прежде чем сесть рядом со мной. — Ты уже готова поговорить об этом?
— Не о чем говорить.
— Дейзи Бенсон разместила фотографию возле его дома. Она знала, что он куда-то отправляется, — Мэг обводит рукой комнату, — куда бы он ни отправился. Ты ничего не знаешь. Прошло уже четыре дня, Ханна. И мне все равно, что ты говоришь. Я знаю, что ты спала с ним.
Я просто смотрю на неё.
— Скажи мне, что ты этого не делала.
Выдыхаю и хватаю со стола один из журналов. Мэг, фыркнув, откидывается на спинку сиденья. Прошло несколько минут, прежде чем она вздыхает.
— Как твоя мама?
— Она умирает, Мэг.
Я прямо чувствую, как она ощетинивается рядом со мной.
— Я убью его, — бормочет она. — Дурачиться с тобой, когда у тебя на плечах столько дерьма.
Не обращая на нее внимания, открываю статью: «Как узнать, игрок ли он».
«Печальная правда: всегда есть дрянные людишки, которые будут тратить ваше время, чтобы получить то, что они хотят: секс, привязанность, одобрение. Я хотела бы сказать, что эти ребята не обращают внимания на то, что они делают, но в большинстве случаев они полностью осознают это. Они знают, что сказать, что сделать, чтобы заставить тебя сдаться».
Мой взгляд скользит по колонке, натыкаясь на ключевые моменты.
«Предупреждающие знаки того, что, возможно, вы имеете дело с игроком:
Он пишет вам поздно вечером.
Вы не ходите на публичные свидания.
Он делает вам комплименты. Много.
Он не представляет вас своим друзьям.
Он не вдаётся в подробности, где находится.
У него плохая репутация».
Закатываю глаза и закрываю журнал, бросив его на стол, прежде чем опуститься в кресло. Мы не ходили на публичные свидания, Ной делал мне комплименты, я понятия не имею, кто его друзья, кроме Тревора, и я понятия не имею, где он находится, но Дейзи знает.…
— Я скоро освобожусь, девочки, — кричит Джуди из-за стойки. — Дайте мне только закончить с Пэтти.
— Ладно, — отзывается Мэг.
Со звоном колокольчика дверь распахивается и входит Дейзи. Я отворачиваюсь, когда она смотрит на меня.
— Привет, Дейзи, — кричит Джуди.
— Привет. — Она плюхается в кресло напротив Мэг. Я снова хватаю журнал, перелистывая страницы, просто чтобы занять руки.
— Эй, Дейзи, — зовет Меридит с другого конца салона. — Я слышала, что есть какие-то важные новости о твоем друге Ное?
Выглядываю поверх журнала, наблюдая, как Меридит теребит волосы Марты.
— О да, — отвечает Дейзи, и я слышу улыбку в ее голосе.
— Гадкий мальчишка, — говорит Марта. — Он скупает у нас все презервативы.
— Мы знаем, Марта, — говорит Меридит, похлопывая ее по плечу. — Ну, ты выложила неопределенный пост об этом. Я проверила его профиль — ничего. Ну же, выкладывай уже.
— Ладно, а как тебе это? Брайс Тейлор увидел одно из моих видео с поющим Ноем и связался с ним. Он сейчас в Нэшвилле, записывается вместе с ним.
Меридит перестает теребить пышные волосы Марты. Ее глаза расширились.
— Ты что, издеваешься?
— Какого... хрена… — бормочет Мэг, смотря на меня.
Почему она об этом знает? Почему он ничего не сказал мне?
— Это так волнующе, — задыхается от восторга Дейзи. — Я так горжусь им, он точно этого заслуживает.
— У него действительно замечательный голос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Смотрю на Дейзи, она вся так и светится от счастья.
— И подумать только, мне пел Ной Грейсон. Это так удивительно.
Остальная часть разговора отходит на задний план. По какой-то причине, мысль о том, что он поет для Дейзи так же, как пел для меня, вызывала у меня тошноту. Когда ты понимаешь, что то, чем ты дорожишь, абсолютно бесполезно — это словно пощечина.
Желудок скручивает в узел. Ставлю флакончик лака на стол, поднимаюсь и выхожу из салона. Я уже на полпути через парковку, когда за спиной звенит колокольчик, и слышится крик Мэг.
— Эй! — Я продолжаю идти. — Что ты делаешь? — Подруга хватает меня за руку, и я резко оборачиваюсь.
— Я просто хочу домой.
— Ханна, ты не можешь позволить Дейзи добраться до тебя, она... она...
— Она такая же, как я, тупая девчонка, которая думает, что она что-то значит для парня. — Дергаю плечом. — Я просто... Я устала, Мэг. Я зла, и да, мне больно, но на самом деле я просто устала.
Я тяжело вздыхаю.
Мэг обнимает меня, и я позволяю ей это, неподвижно стою и смотрю через улицу на людей, которые входят и выходят из аптеки.
— Дай ему время, — говорит она.
— Это не так уж важно, — лгу я. — Просто реально раздражает.
Подруга приподнимает бровь, глядя на меня.
— Он лишил тебя невинности.
— Ладно, я с ним переспала. Важное событие. В конце концов, я бы переспала с кем-нибудь, верно? С таким же успехом это мог быть и он. — Направляюсь к машине. — Он даже не знал.
Замки щелкают, и я открываю дверь.
— Что? Ты что, издеваешься? Ты ему не сказала? — Мэг стоит в нескольких футах позади машины с открытым от шока ртом.
— Нет.
— Господи, Ханна. О таких вещах нужно говорить, понимаешь?
— Как будто это имело какое-то значение.
Мэг подходит к пассажирскому сиденью и садится в машину. Завожу двигатель и задним ходом выезжаю с места.
— Я не хочу об этом говорить, ладно?
— Ладно.
Когда вхожу в дом, в гостиной мама, папа и Бо смотрят какое-то кулинарное шоу.
— Покажи мне свои ногти, — просит мама.
— Я не сделала.
— Что? Почему?
— У Джуди было слишком много людей.
Мама с подозрением прищуривается.
— Пойду приму душ, — говорю я, направляясь прямо к лестнице.
Когда добираюсь до верха, воспоминание о Ное, несущем меня в мою комнату, вспыхивает в моей голове. Замираю, вцепившись в перила, и глубоко вздыхаю, прежде чем отогнать от себя мысли о нем. У меня есть более важные вещи для беспокойства. Я не могу тратить свою энергию на кого-то, кто не будет тратить свою на меня. Хватаю одежду из своей комнаты, а когда выхожу в коридор, мама уже поднимается по ступенькам. Она смотрит на меня через перила и качает головой.
— Пойдем, милая, — говорит она, добравшись до верха лестницы. Я следую за ней в ее комнату, и она закрывает дверь. — Итак, что происходит?
Я отрицательно покачал головой.
— Думаю, я ошиблась.
— О, дорогая, мы все ошибаемся, — говорит мама, грустно улыбаясь, прежде чем взять меня за руку. — Ханна, посмотри на меня. — Она нежно приподнимает мой подбородок. — Я не дура. Я знаю, что мое время почти вышло, но знаешь, что? Самое лучшее в моей жизни — быть матерью. Так что, пожалуйста, ублажи мне еще немного и позволь мне быть твоей матерью. Не отгораживайся от меня.
Я сглатываю, глаза наполняются слезами.
— И не чувствуй себя виноватой за то, что живешь вне этой... этой печали, ладно? Я знаю тебя, Ханна Мари. Ты ведь чувствуешь себя виноватой, да?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я уставилась в пол, все еще борясь со слезами.
Она подводит меня к кровати и садится, похлопав по месту рядом с собой.
— Этот мальчик сделал тебе больно?
— Я просто неправильно его поняла, хотя это не имеет значения. Ничего страшного.
