Казалось, именно теперь следовало бы объяснить причины столь печального положения с народным хозяйством, предложить пути выхода из кризиса. Пути прежде всего экономические. Однако авторы «Заявления» поступили иначе. Сочли, что во всем виноваты не ошибки при проведении НЭПа, о котором не обмолвились ни словом, а только «режим фракционной диктатуры», сложившийся после 10-го съезда и «переживший сам себя». И ещё «ничем не прикрытое разделение партии на секретарскую иерархию и «мирян», на профессиональных партийных функционеров, подбираемых сверху, и простую партийную массу».
Отсюда был возможен лишь один-единственный вывод: «Фракционный режим должен быть «устранён». И чтобы найти «выход из хозяйственного, политического и партийного кризиса», «созвать совещание членов ЦК с наиболее видными и активными работниками с тем, чтобы список приглашённых включал в себя ряд товарищей, имеющих взгляды на положение, отличные от взглядов большинства ЦК»{248}.
Партийное руководство не стало противиться. ПБ постановило созвать через неделю, 25 октября, экстренный пленум ЦК. Вместе с тем только «приняло к сведению предложение ЦКК о приостановлении распространения письма т. Троцкого, констатировав, что это предложение уже неосуществимо»{249}. Причина такой уступчивости крылась в событиях, произошедших за несколько дней перед тем.
Сначала в ПБ поступило постановление бюро Московского комитета РКП. Оно отмечало: «Письмо т. Троцкого пошло гораздо шире, чем это могло предполагать Политбюро ЦК, обсуждая этот вопрос, и грозит в самый кратчайший срок стать предметом обсуждения районов московской организации». А потому посчитало необходимым «немедленно разослать письмо т. Троцкого согласно его первоначального желания всем членам ЦК и ЦКК».
Изучив данную рекомендацию, Томский и Молотов, в свою очередь, предложили ПБ следующий проект решения: «Ввиду того, что письмо-платформа тов. Троцкого, как выяснилось, проникло уже, вопреки желанию Политбюро разрешить вопрос исключительно внутри ЦК, в широкие партийные круги, Политбюро считает нелояльным по отношению к членам ЦК и ЦКК задерживать рассылку этого письма и, возлагая всю ответственность на тов. Троцкого, видит себя вынужденным немедленно разослать это письмо всем членам ЦК и ЦКК».
К своему проекту приложили и мнение Троцкого. «Я немедленно, писал, он, — согласно уговора на прошлом Политбюро, принял меры к тому, чтобы письмо не получило дальнейшего распространения до заседания Политбюро. Если оно кем-либо распространяется, то не по моей вине (не пошло ли оно через технический аппарат секретариата ЦК? — прошу проверить). Против рассылки письма членам ЦК не возражаю, разумеется, P.S. Я считаю исключительной возможность распространения по московской организации, тем более для подписей (Лев Давидович явно имел в виду «Заявление 46-ти». — Ю.Ж.) моего письма теми товарищами, которые с ним занимались»{250}.
16 октября ПБ утвердило проект решения, подготовленный Томским и Молотовым{251}. А два дня спустя члены и кандидаты в члены ПБ — Бухарин, Зиновьев, Калинин, Каменев, Молотов, Рыков, Сталин, Томский, то есть практически все, за исключением, конечно же, Троцкого и находившегося в двухмесячном начиная с 5 октября отпуске Рудзутака, подготовили и отослали членам ЦК и ЦКК свой «Ответ на письмо тов. Троцкого от 8 октября», чтобы участники пленума и приглашённые на него могли располагать документами, выражающими обе позиции.
Первый (точнее, второй после фактической преамбулы «Почему на письмо тов. Троцкого от 8 октября 1923 г. необходим подробный ответ») и самый большой раздел «Ответа» был посвящен «Хозяйственным вопросам». В нём авторы не стали отрицать «те громадные трудности и опасности, которые сейчас стоят на пути хозяйственного развития нашего Союза республик». Отметили и доклад. Троцкого на 12-м съезде, который содержал, по их мнению, как «правильное» — принятое и «постепенно проводящееся в жизнь», так и «надуманное», отвергнутое на самом съезде. К последнему отнесли рассуждения о значении «планового, манёвренного регулирования», явно подразумевая изменение роли Госплана. При этом напомнили о не менее важном с их точки зрения. О реорганизации Совета труда и обороны (СТО, органа СНК, в компетенцию которого входила координация деятельности в области народного хозяйства и финансов) летом текущего года, о введении в его состав Троцкого, который «и не подумал являться на заседания СТО, как он ни разу в течение ряда лет не являлся на заседания Совнаркома и как он отказался принять предложение тов. Ленина о назначении тов. Троцкого одним из заместителей председателя Совнаркома».
Сказали авторы «Ответа» прямо и о ставшем пресловутым Госплане. Согласились, что «работа Госплана не является ещё вполне удовлетворительной». Но подчеркнули — «её ни в коем случае нельзя улучшить торопливостью и, тем более, фразами о «плановом, манёвренном регулировании».
Вслед за тем попытались, оправдать проводимую экономическую политику. Отметили — как Троцкий, как авторы «Заявления 46-ти», не уточняя, не подкрепляя фактами — достижения «в положении крестьянства, в области финансов, хлебного экспорта, подъем, хотя и медленный, крупной промышленности». И обобщили: «Всё это — результаты, говорящие не о «кризисе», а об улучшении; правда, медленном, но всё же улучшении». И тут же непоследовательно признали: «И в области устойчивости червонной валюты, и в области кредита, и в области бюджета, и в сфере промышленности положение, несомненно, крайне трудное».
Такое совпадение противоречивых оценок, данных противостоящими группировками, было порождено, несомненно, одним и тем же. Упорным нежеланием признать провал НЭПа. И не только признать, но и сделать из того соответствующие выводы. А среди них — предложить какую-либо замену ему или хотя бы корректировку, к чему ни одна сторона ещё не была готова. Отважились лишь подойти к тому только авторы «Ответа», да и то предельно осторожно. «Таких трудностей, — заметили они, — таких «кризисов» НЭП принесёт нам ещё десятки. Нужно совершенно не понимать темпа и характера хозяйственного развития, чтобы не видеть, что прочные и серьёзные результаты в этой области достигаются только годами». Добавили, возражая тому, на что Троцкий лишь намекал: «Говорить о ликвидации НЭПа — это значит неслыханно преувеличивать».
Но даже и в таком вопросе идеологию поспешили поставить над экономикой. «Тов. Троцкий, — продолжал “Ответ”, — не хочет понять одной “мелочи”: что мы рабочее государство, что мы не можем вступить в конфликт с ядром рабочих из-за закрытия таких заводов (Путиловского, Брянского машиностроительных, на чем наркомвоенмор незадолго перед тем настаивал. — Ю.Ж.), что отчуждение от рабочих в таких вопросах грозит и политическими, и экономическими осложнениями. “Жёсткая концентрация” в духе тов. Троцкого наверняка привела бы к стачкам, к отрыву партии от рабочих и ещё более тяжким конфликтам с рабочими. На этот губительный для страны путь мы не станем».
Далее же высказали всё то, чего начали серьёзно опасаться. «Мы считаем, — говорилось в “Ответе”, — необходимым сказать партии прямо, что в основе всего недовольства тов. Троцкого, всего его раздражения, всех его продолжающихся уже несколько лет выступлений против ЦК, его решимости потрясти партию лежит то обстоятельство, что тов. Троцкий хочет, чтобы ЦК назначил его и тов. Колегаева (один из создателей партии левых эсеров, первый нарком земледелия РСФСР; в ноябре 1918 года вступил в РКП; в период гражданской войны член РВС и председатель Особой продовольственной комиссии Южного фронта; в бытность Троцкого наркомом путей сообщения являлся членом коллегии НКПС; в 1923 году председатель правления АО «Москуст». — Ю.Ж.) для руководства нашей хозяйственной жизнью… Мы считаем, что ничем решительно не доказано, что тов. Троцкий сумел бы направлять хозяйственные органы республики при нынешнем тяжёлом положении. Напротив, опыт с наркомом путей (НКПС. — Ю.Ж.) доказал обратное».
Не довольствуясь даже такими обвинениями личного характера, авторы «Ответа» сочли вполне возможным заявить открыто: ЦК не желает «идти на диктатуру тов. Троцкого в области хозяйства и военного дела… Политбюро не может взять на себя ответственность за удовлетворение притязаний тов. Троцкого на его диктатуру в хозяйственном руководстве в дополнение к тем полномочиям, которые он уже имеет как предреввоенсовета».
Только после столь откровенного обвинения в бонапартизме «Ответ» перечислил иные предложения Троцкого, неприемлемые с точки зрения ПБ:
Сдерживание зарплаты рабочих ради ликвидации «ножниц» цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию; требование заключить с Польшей договор о невмешательстве в дела Германии, грозившее разрывом дипломатических отношений с Варшавой, а может быть, и войной с нею; обвинение ЦК КПГ в «фатализме, ротозействе и т.п.», в силу чего германская революция «обречена на гибель»; демонстративное недовольство новым составом РВС; категорический протест против возобновления производства и продажи водки; утверждение о «быстро нарастающем кризисе партии», порождённом «секретарским бюрократизмом».
