Вместо образованных, знающих депутатов в его работе должны были каким-либо образом участвовать малограмотные или вовсе неграмотные рабочие и крестьяне, не разбирающиеся в тех проблемах, которые выносились бы на их рассмотрение. И потому неизбежно готовило бы для них решения некое знающее меньшинство. Новое руководство партии с новыми ЦК, ПБ, ОБ, секретариатом.
В поддержку своего предложения Троцкий привёл своеобразные доводы — высказывания своих оппонентов. Бухарина — об «избытке полицейщины» в партии, необходимости «резко повернуть руль в сторону партийной демократии». Молотова — не возражавшего «против азбучных истин, сформулированных тов. Бухариным». Да ещё как доказательство своей правоты напомнил ПБ его же собственную тревогу «по поводу размножения нелегальных ячеек в партии, по поводу участия членов партии в стачках, по поводу пассивного отношения к таким явлениям со стороны многочисленных членов партии, не входящих в нелегальные ячейки».
…И всё же Троцкий, вступая в бой с «внутрипартийным режимом», под которым подразумевал и «тройку», и большинство ЦК, и «губкомовскую обломовщину», но прежде всего — «секретарский бюрократизм», ни в чём решительно не расходился с теми, кто и олицетворял для него этот самый «режим». Был заодно с ним, ибо не желал говорить об истинных причинах тревожного действительно положения в РКП. Об очевидном.
Большевистская партия создавалась в условиях подполья, с единственной задачей — захват и удержание власти. Далее помыслы Ленина, его сподвижников не простирались. Отсюда и жесткая структура РКП, и строжайшая дисциплина её членов, и безоговорочное подчинение низовых организаций вышестоящим. Но вот закончилась победой гражданская война. Следовательно, цели, которые ставила перед собой партия, достигнуты. Что же дальше?
А дальше РКП вынужденно превратилась в своеобразную государственную структуру, не отказавшись в то же время и от своей собственной, сохранив её в неприкосновенности. При этом и та, и другая совместились, создав сдвоенную вертикаль власти, необычайно сильную. Только теперь РКП приходилось не бороться с врагами, а решать массу ранее незнакомых, непривычных для неё задач. Главным образом экономических, к которым партия ни в целом, ни её руководители не были готовы.
Такое положение запутало, усложнило остро насущные проблемы, заставляя поочерёдно кидаться из одной крайности в другую. То вводить НЭП и вместе с тем подавлять недовольство им рабочих, чьи интересы и выражали «Рабочая правда», «Рабочая группа» и остатки меньшевистской партии, то начинать искать выход из НЭПа, уверяя себя, что всё остальное сделает революция в Германии. Но и в том, и другом случае сохраняя жёсткую вертикаль власти, ибо отказ от неё в сложившейся ситуации означал бы уход из так трудно добытой власти, отказ от неё.
Троцкий и его 46 официальных сторонников ни в коей мере не покушались на принцип жёсткой вертикали. Просто предлагали избавиться от всех бед одним махом, сместив старое руководство, и только.
…Предвидя решительные возражения на пленуме, Троцкий прибег к старому, не раз испытанному, доказавшему свою успешность приёму. Наполнил своё новое послание как самыми неоспоримыми доводами, доказательствами именно своей, а не чьей-либо ещё правоты, ссылками на мнение Ленина. Использовал цитаты из незадолго перед тем опубликованных статей «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше», содержавших предложения решать задачи исключительно административным путём, реорганизацией различных наркоматов. Ссылками на записки вождя, адресованные лично ему, а потому никому иному не известные. Все эти цитаты должны были подтвердить полное тождество взглядов Ленина и Троцкого по таким острым проблемам, как реорганизация Госплана и Рабкрина, сохранение монополии государства во внешней торговле, а также вроде бы уже решённой — положением Грузии в Советском Союзе.
Углубился Троцкий и в «личные мотивы», о которых речь шла в «Ответе». Дабы отвергнуть высказанные членами ПБ подозрения в стремлении к личной диктатуре, прибег к ссылкам на слова… Сталина. Того, кто якобы и пытался «назначить т. Троцкого замом предсовнаркома (предложение т. Ленина), отдав ему под специальную его заботу ВСНХ», каковые «изменения могли бы облегчить нашу работу по ликвидации “хаоса”». Не возражавшего «против того, чтобы т. Троцкий был назначен либо замом пред. СНК и председателем ВСНХ, либо замом пред. СНК и председателем Госплана». А он же, Троцкий, «доказывал, что объединение работы пред. ВСНХ и военной слишком трудная задача» и потому уклонялся от дополнительной ответственности.
О самом же важном, о путях вывода страны из кризиса, Троцкий коснулся мимоходом. Полагался, как и его основной оппонент Зиновьев, как все остальные члены ПБ и ЦК, на скорый успех германской революции. «Мы, — вместе с другими заклинал Троцкий, — входим сейчас в период величайших военных и революционных потрясений, и вопрос о восстании во всей его конкретности становится одним из важнейших вопросов коммунистической политики».
Конкретные же предложения ограничил следующим. ПБ «должно прорабатывать с ведомствами основные вопросы их работы в плановом порядке (выделено мной. — Ю.Ж.); «должно периодически подвергать рассмотрению отчёты и доклады ведомств»; «постоянным давлением и проверкой добиться установления всеми ведомствами плановых методов (выделено мной. — Ю.Ж.) передвижения и воспитания работников». Вместе с тем Троцкий настаивал: ПБ и ОБ «должны отказаться от господствующей ныне системы, в которой партийное руководство и распределение (кадров. — Ю.Ж.) заменяется секретарским дёрганьем»{256}.
Одним словом, Троцкий так и не предложил нового места и новой роли для партии в жизни страны. Свёл всё к самым заурядным административным реформам: ликвидации «секретарского дёрганья», введению «планового порядка», «плановых методов». Попросту к плану, вырабатывать который, контролировать выполнение которого, как следовало понимать, должен был пресловутый Госплан. О чём, вроде бы, уже договорились на 12-м съезде.
Прочитав пятое послание Троцкого, в ПБ наверняка должны были заметить: в целом оно повторяет основные положения, изложенные в третьем, от 10 октября. Отличалось от прежнего лишь очерёдностью разделов да их объёмами. Однако такое тождество не означало завершения работы Троцкого над своей, альтернативной для ПБ и ЦК, программой. За два дня до отправки пятого послания он выступил на 3-м совещании политработников Красной армии с докладом «О современном положении и задачах военного строительства». Начал его, как то стало для всех чуть ли не обязательным, с проблемы германской революции, но впервые её соединил с оборонными и национальными вопросами.
«Попытку захвата власти, — заявил с изрядной долей скептицизма Троцкий, — при незрелости социальных и политических предпосылок называют на немецком языке путчем. То есть, так сказать, выкидышем вооружённого восстания». Не стал уточнять, есть ли в настоящий момент такие предпосылки. В следующих фразах проявил дежурный оптимизм: «Мы будем решать очередные наши задачи… под знаком исключительной ответственной исторической обстановки. Чем это определяется? Революцией в Германии и весьма возможными опасностями войны, вытекающими из этой революции».
Ну, а коли грядёт война, необходимо к ней готовиться. И начинать следует с увеличения вооружённых сил, повышения их боеспособности. «Самым важным, — указал Троцкий, — является развитие нашей территориальной системы». Он имел в виду ту самую систему формирования РККА, против которой категорически возражал всего год назад. В те дни, когда тифлисские власти отчаянно настаивали на сохранении крохотной собственной Красной армии. Грузинской. Теперь же наркомвоенмор ратовал за повсеместное создание таких частей, названных территориальными. Узаконенных по его инициативе декретом ЦИКа и СНК СССР от 8 августа 1923 года. Предусматривавших прохождение службы не только по призыву в полках и дивизиях так называемого постоянного состава, но и позже — во время краткосрочных сборов общей продолжительностью от 8 до 12 месяцев. Только теперь в частях переменного состава, расквартированных по месту жительства.
Новая система формирования вооружённых сил позволяла не только резко увеличить их численность, но и, в случае острой необходимости, использовать их для подавления контрреволюционных мятежей и восстаний, дополнив существовавшие с 1919 года части особого назначения (ЧОН)
При очень сильном желании создание территориальных полков и дивизий можно было отнести к бонапартистским замыслам Троцкого, стремящегося таким образом поставить под свой контроль большинство населения союзных и автономных республик. Не случайно же наркомвоенмор на том же совещании политработников заявил: «Национальный язык получает десятикратное значение».
