и я, осмелев, разговорилась с Андреем, пообещала обязательно навестить его, но с Гюльнар.
- Значит, вы опасаетесь приходить одна в гости к мужчине, члену Реввоенсовета, потому что...
- Гюльнар обязательно согласится, - перебила я его. -Она будет очень рада. Правда, в ближайшие дни это вряд ли удастся.
- Передайте ей, что я живу не один, а с другом. Он такой бабник! Если я тогда не ошибся, такие мужчины ей по вкусу.
Чаепитие продолжалось, гости становились все разговорчивее и шумнее. Наконец, комиссар встал и поднял чашку с чаем для тоста. Его приветствия и пожелания были долгими и полными надежд. Все глаголы он произносил в будущем времени: «Мы построим, мы создадим, мы увидим.»
VII
... Когда-то дядя Сулейман прочил меня в жены своему сыну Асаду. Но этому противилась Гюльнар. Она считала, что Асад мне не пара.
- Я не хочу, чтобы ты стала женой Асада, - сказал мне как-то Гюльнар. - Он дрянной мальчишка. Ты не будешь с ним счастлива. И между прочим, ему больше нравятся мужчины. Зачем тебе такой муж? Раз в месяц ублажит тебя, а в остальное время будешь иметь дело с грубияном, жлобом и негодяем. Я против вашего брака! А вот кандидатуру Джамиля она одобрила сразу. Правда, он сам ей не особенно нравился. Но уж получше Асада! И еще у Гюльнар возникла идея переселить меня к себе. А если она что-то решит - так тому и быть! В споре с тетей Реной по этому вопросу она одержала верх. Тетка долго сопротивлялась моему переезду, но я все же перебралась к молодой семье. Это и мне было по душе.
Крепостная часть города имела своеобразную планировку. Крепость спускалась с холма к морю. В самом центре расположен замок средневековых правителей, а вокруг него более поздние плоскокрышие дома. Есть здесь и мечети. Улочки в крепости узкие и извилистые. Даже революция не сразу сориентировалась в лабиринтах «Ичери шехер» и здесь не происходили особые перемены: муэдзины призывно пели с высоких минаретов, люди стекались к намазу, совершали религиозные обряды.
Перебравшись жить в «Ичери шехер», я сразу почувствовала, что живу в мусульманском городе. По его узеньким улочкам могли пройти только верблюды и ослы, машин здесь не было. Все женщины носили чадру. Среди кустов сирени мальчишки играли в «альчики». Словом, была истинно восточная атмосфера. Город за стенами крепости жил иной жизнью: его атрибутами были современные здания, автомобили, кинотеатры. Сейчас многие из бывших собственников, чье имущество конфисковано новыми властями, перебрались в крепостную старую часть города. Старый город принял нас, как добрый и незлопамятный дедушка, и приютил, хотя мы были надменны с ним совсем недавно. Мне нравился старый «Ичери шехер». Здесь было спокойно и мирно. В самом воздухе старого города витали слова: «На все воля Аллаха! Безгранична милость Его, подчиняйтесь его воле - он превыше всего!». Эти слова умиротворяют и успокаивают. Старый город оберегал своих детей от внешнего мира с его страхами и бедами и придавал уверенности.
И еще меня очень радовало общество Гюльнар. С ней связано много моих детских воспоминаний - и хороших, и не очень. Мне всегда нравились ее эмоциональность, нагловатость, авантюризм. Правда, к этому можно добавить и распущенность, но и она мне нравилась.
Я просыпалась рано и шла будить молодоженов: не то проспят до полудня! Садилась на край кровати и слушала подробности прошедшей ночи, о которых Гюльнар так живописала, что ее муж от стыда лез с головой под одеяло.
- Чего прячешься, болван? - бесстыдно приставала к нему Гюльнар. - А помнишь, ночью?...
Такие сцены повторялись почти ежедневно.
Всю домашнюю работу выполнял Салим. Он ходил на базар, топил печь, готовил обед. У него даже мысли не было протестовать. Уж так поставила дело Гюльнар! Мы ласково улыбались ему, и он становился безропотным слугой наших улыбок. Разве он позволит нашим нежным ручкам выполнять грубую работу? Через месяц нашего совместного проживания Гюльнар сожалела об отмене многоженства.
- Жаль, что и ты не можешь стать женой Салима! Как мы хорошо жили бы все вместе! Мужчина он сильный, обеим хватило бы. А еще можно и любовников завести. Скажу тебе по-секрету, очень хочется завести любовную интрижку. Семейная жизнь несколько скучновата: один и тот же мужчина порой надоедает. Ведь и им тоже нравятся другие женщины. Помнишь, как говорил Григорий? «Верность - противоестественное состояние. Она утомляет. Те, кто хранят верность, становятся унылыми, скучными и быстро стареют».
- Да, очень жаль, что отменили многоженство! - продолжала сожалеть Гюльнар. - Пора, пора подыскать себе любовника. ты говорила, Андрей Масарин живет с другом?...
- Мы можем пойти к нему сегодня после полудня, -ответила я и сразу пожалела. Мне стало неловко за свое нескромное предложение. Но Гюльнар захлопала в ладоши от восторга:
- Конечно, пойдем! И лучше без предупреждения. Не будем к нему звонить. Не застанем дома - пойдем завтра. Ничего страшного.
Гюльнар быстра в своих решениях и не откладывает их. Во время обеда она объявила мужу, что хочет пойти со мной в консерваторию.
- Мне хочется поиграть на пианино. Я так давно не играла! Как жаль, что у нас нет инструмента, - лицемерила она, готовя почву для дальнейших интриг.
Но перед домом на улице Пушкина Гюльнар неожиданно оробела. Она долго сомневалась, прежде чем нажать звонок. Этот двухэтажный дом обреченно смотрел на нас окнами закрытого балкона. Он как будто звал нас - ведь мы с ним знакомы с детства! Я жила здесь до 10-летнего возраста. И после навещала тут свою грозную бабушку. Она жила в том доме до самого прихода большевиков, а потом переехала в старый город. Сейчас мы живем с ней по соседству.
Наконец, мы позвонили в дверь. Андрей спустился по лестнице и уверенными шагами направился к нам.
- Спасибо, что пришли, я давно вас ждал! Не сердитесь, что я принимаю вас, как гостей, в вашем бывшем доме?
Когда мы съехали из этого дома, отец отдал его одному из своих служащих. Я пришла в свою бывшую спальню, и мне показалось, что вижу сон. Мне снилось моя детская спальня с ее красными занавесками, старым ковром, прежними запахами и уютом. Сейчас здесь был кабинет Андрея. Вчерашний и сегодняшний день этой комнаты, переплетясь, вызвали в моей душе странное волнение: это и моя комната, и его! Я молча села на диван, за которым располагались книжные полки. Из окна виднелся
