Все дело было в его глазах. Они жили своей самостоятельной жизнью, как будто находились не на лице Солуянова, а где-то в другом месте. Сам Солуянов стоял в дверях и смотрел на Агнию, глаза же его в это время перебегали с одного предмета в комнате на другой и ни на чем не хотели остановиться.
– Догадалась… – повторил Солуянов, странно скривив рот, оттого, наверно, и голос его звучал незнакомо.
Впрочем, Агнии не было до этой метаморфозы никакого дела. Увидев Солуянова, она не испугалась, а, наоборот, очнулась от ступора и пришла в себя.
– Зачем? – спросила она. – Зачем ты это сделал? Зачем ты убил моего деда?
– Зачем? – повторил он и шагнул к Агнии ближе. – Ты спрашиваешь – зачем? А кто, кто, по-твоему, заварил всю эту кашу? Если бы не твой дед, которого обуяла его знаменитая честность, никто бы и не узнал, что картины поддельные! Слову моего отца доверяли, его экспертизы считались надежными и не подвергались сомнению. Фамилия Овсиенко очень много значила тогда! И все было бы прекрасно, если бы не этот старый дурак Иволгин!
– Не смей! – прошипела Агния, также делая шаг Солуянову навстречу. – Не смей так говорить о нем! Вы все не стоите его мизинца, даже его взгляда. Ты, мразь, посмел поднять руку на него!
Глаза Солуянова внезапно остановились и посмотрели на Агнию в упор. И тут же она поняла, что он ее не видит. Не видит и не слышит. Потому что он заговорил вдруг быстро, все тем же не своим высоким срывающимся голосом:
– Они взяли его прямо с работы, он не успел предупредить мать. Да она все равно ничего не смогла бы сделать. Его увезли не в обычное отделение: ну, там-то можно было договориться с ментами, заплатить – и они выпустили бы его под подписку. Но его увезли прямо в Большой дом, следствие закрутилось быстро. Но он молчал, и следователь намекнул матери, чтобы тоже помалкивала. А потом его убили – там, в тюрьме, и эта дура, моя мамаша, не придумала ничего лучше, чем болтаться по большим начальникам и требовать честного следствия! Это в девяностые-то годы! Мне было четырнадцать лет, но я и то понимал, что нужно сидеть тихо и делать вид, что ничего не знаешь! Но она меня не послушала, как с цепи сорвалась – конечно, при аресте отобрали все ее цацки, и где нашла бы она еще такого дурака, как мой отец? Ясно же было, что его сделали крайним, на него решили списать все преступления, а денежки уплыли в неизвестную даль!
Солуянов сорвал голос, резко закашлялся и замолчал. Затем посмотрел на Агнию более осмысленно, даже сумел сфокусировать на ней взгляд.
– Ей не стали устраивать аварию или несчастный случай, – снова заговорил он, – просто запихнули в психушку, правильно посчитав, что ей и этого хватит. Меня отправили в интернат – ты знаешь, что это такое? Ты можешь представить, как чистенького мальчика из приличной семьи заставляют зубной щеткой мыть пол в туалете, а потом, в этом же туалете… был у нас один воспитатель, его потом пацаны прирезали ночью во сне. Так вот он… тебе рассказать?
– Не надо, – ответила Агния, – мне неинтересно.
– Неинтересно… Ну конечно! А рассказать тебе, что я делал потом, связавшись после интерната с блатными, потому что мне просто некуда было идти?
– Нет! – крикнула Агния. – Мне противно все это слушать! Ты, подонок, мразь, убил моего деда! Расскажи, как ты это сделал? Как сделал так, чтобы он впустил тебя в дом? Ведь он прекрасно разбирался в людях, он сразу разглядел бы тебя!
– А я не убивал твоего деда, – хмыкнул Солуянов, – я теперь уважаемый бизнесмен, стану я сам руки марать. Я, к твоему сведению, нанял профессионала. Очень крутого профессионала, большие деньги ему заплатил. Он, знаешь, действует всегда неординарно, неторопливо, обследует окружение объекта и находит его слабые стороны. Почти пять месяцев потратил он на то дело, но выполнил заказ в лучшем виде. Комар носу не подточит!
– Кто это был… – упавшим голосом спросила Агния, зная уже в душе, каким будет ответ.
– А ты все никак не допрешь? – усмехнулся Солуянов. – Право, госпожа Иволгина, слухи о вашем уме и сообразительности сильно преувеличены. Не в дедушку пошла, это уж точно…
После этих слов Агния бросилась на него с одним желанием – добраться до его лица и выцарапать, выколоть эти ненавистные глаза, чтобы не бегали они по лицу, а потом схватить его за горло и душить, чтобы не звучал больше в ушах этот ужасный голос.
Солуянов легко уклонился, Агния пролетела мимо, развернулась и застыла, выбирая время для броска.
– Подружку твою закадычную профессионал охмурил, – продолжал Солуянов, – так она в него втрескалась, что голову потеряла, готова была на все. А ему только всего и надо было, чтобы она его с искусствоведом Иволгиным познакомила – дескать, есть у него одна старинная вещь, хочет показать знающему человеку. Ну, тот и пригласил его домой – ради Анечки-то, он ее с детства знает.
«Все так и было, их Марьянка видела…» – пронеслось в голове у Агнии.
– Все прошло как по маслу, классный специалист оказался, не зря столько денег взял, – говорил Солуянов, – кстати, я ему и недоплатил тогда. Договорились мы встретиться для окончательного расчета, а он не пришел. Тогда верные люди сказали, что нашли его убитым в квартирке одной, что он снимал для конспирации. Забили его насмерть голыми руками и шею переломали. Жаль, конечно, хорошего специалиста терять, мог еще пригодиться…
«Анька, – поняла Агния, – это она, когда догадалась, что он ее просто использовал, сама правосудие свершила… Эх, Анька, Анька, как же ты так прокололась, не разглядела того, кто рядом был…»
– Везде ты постарался, – сказала Агния, – подругу мою тоже подставил. А меня-то зачем на работу взял? Для чего я тебе сдалась? Радостно тебе было на меня покрикивать да главным прикидываться?
– Ага, – на лице Солуянова появилась мерзкая улыбка, от которой Агнию передернуло, – вот не поверишь, прямо кайф ловил – сижу это я в кабинете, а ты вокруг на задних лапках бегаешь, в глаза заглядываешь, суетишься – чего изволите?
– Ты меня ни с кем не путаешь? – процедила Агния. – Когда это я перед тобой, дрянь, на задних лапках бегала? Хоть ты и думаешь, что стал теперь хозяином жизни, невесту себе из богатой семьи выбрал, разбогател, а как был ты мразью, с которой на полу в туалете что-то там делали, так ей и остался.
Агния нарочно его спровоцировала, ей невыносимо было находиться с ним в одной комнате.
– Что теперь? – продолжала она, видя, как глаза его снова начали бегать в разные стороны. – Думаешь, это тебе с рук сойдет? Снимки сотрешь, а их вытащить все равно можно. Полиция меня слушать не станет, так я по-другому дело поверну. Не боишься, что тебя, как того хваленого профессионала, найдут как-нибудь с переломанной шеей? И кто пожалеет, кто хоть одну слезу по тебе прольет…
Она упустила ту долю секунды, когда он бросился на нее. Она думала, что он не решится напасть на нее в кабинете, кругом все же люди, полный офис. Она поняла, что он окончательно слетел с катушек, только когда увидела вблизи его глаза, точнее, только белки глаз, сами глаза закатились куда-то под лоб.
Он схватил ее за шею и стал душить, Агния отбивалась, но куда ей было справиться с сумасшедшим. С грохотом упал стул, Агния почувствовала, что ноги ее подкашиваются, руки слабеют.
Перед тем как окончательно потемнело в глазах, она увидела, как от двери крадется Нелли Леонидовна, в руках у нее двухлитровая бутылка минеральной воды.
«Брежу», – поняла Агния и потеряла сознание.
Пришла в себя она от прикосновения к лицу чего-то холодного и скользкого. Открыла глаза и увидела, что над ней склонилась Нелли Леонидовна, она лила ей на лицо воду и растирала прямо ладонью. Агния закашлялась и из последних сил отвела руку секретарши.
Затем с ее помощью приподнялась и села. В кабинете царил ужасающий разгром, шторы отчего-то сорваны с окна, бронзовая статуэтка Дианы валяется на полу. И в углу она заметила понурую фигуру Солуянова. Он сидел на полу, привалившись к стене, глаза его были закрыты, а руки связаны за спиной шнуром от шторы.
– Нелли Леонидовна… – Слова с трудом проталкивались сквозь поврежденную гортань –…как же вы успели?
– А он дверь плохо закрыл, так что я все слышала, – безмятежно ответила секретарша, – не могла же я просто так сидеть и ждать, пока он вас задушит…
– Вы мне жизнь спасли… – Агния с запоздалым страхом осознала, что так оно и есть, – но вы не сильно его?..
– Да что вы, бутылкой-то! – отмахнулась Нелли. – Очухается…
И верно, Солуянов пошевелился и застонал. Агния испугалась и попыталась отползти за письменный стол, Нелли почти силой подняла ее и усадила на диван.
Тут открылась дверь и вошли двое мужчин, взглянув на которых даже Агния в ее нынешнем состоянии поняла, что они имеют отношение к медицине. И дело было вовсе не в больничной одежде, как раз одеты-то эти двое были в безликие серые куртки и брюки. Просто очень уж слаженно подхватили эти двое едва очнувшегося Солуянова, хмыкнули при виде связанных рук, один тотчас разрезал шнур скальпелем, а второй тут же вкатил Солуянову укол в предплечье. Не оглянувшись на женщин, двое ловко подхватили Солуянова, что называется, под микитки и повели к выходу, умудрившись заставить его перебирать ногами, так что со стороны все выглядело вполне прилично.
