Визитер подошел к окну, выглянул на улицу, тронул пальцем остатки деревянной рамы. Со спины он выглядел как бандит. Кожанка нараспашку, косичка волос, подхваченная черной лентой, черные кроссовки, потертые джинсы.
Но боевиком этот хлыщ не был. Василк знал точно. Незнакомец вышел на него вчера и предложил сто тысяч за налет на колонну бандитов из Кахова. Если бы Василк не знал этого парня раньше и не был у него на поводке, послал бы куда подальше. Эрик не лезет сам и запрещает своим людям вмешиваться в драку за зоны влияния. Но месяц назад Василк крупно проиграл во Власовке, и этот проходимец дал взаймы. А потом еще раз. А потом попросту предложил работать на него. И показал фотографии, где он, Василк, берет деньги из рук доброго кредитора, просаживает их в казино, хлопает девок по голым задам…
Попади фотошедевры в руки Эрику – разжалование в грузчики или расстрел, Василк скрипнул зубами и… сдался.
До вчерашнего дня кредитор о себе не напоминал, но вечером позвонил и попросил встречи. Василк со своими парнями ездил в Арзан и до Волковки добрался быстро.
Незнакомец предложил выгодное дело с двойным кушем: сто кусков и весь груз боевиков. Ему – только несколько человек для разговора. Большую часть потом можно убить. Василк согласился. Отобрал верных людей и к утру подготовил засаду, благо место неизвестный кредитор показал заранее.
– Что дальше? – повторил Василк и вспомнил, что так и не узнал имени нанимателя. – Хутор хоть и заброшенный, но вполне могут нагрянуть. Товар мы осмотрели, все нормально…
– Где пленники? – перебил визитер.
– Боевики, репортеры и водила в доме у колодца, тот, с «котона», в подвале, как и велел, девка в сарае.
– Хорошо. Пусть сидят, я потолкую с этим. Сам пока погуляй и парней своих забери, чтобы не сшивались близко. Выставь охрану, и правда могут нагрянуть… Через полчаса свалим отсюда.
Василк недовольно пробурчал под нос ругательство, но спорить не стал. Пусть как хочет, так делает. Встал со скрипнувшего стула, пошел к выходу.
…Когда боевик спустился с крыльца дома, визитер глянул на часы. Времени в обрез. Экспромт с перехватом грозил перейти в крупную стычку, если к пленникам подойдет помощь или нагрянет «левый» отряд бандитов. Надо не только срочно допросить «объект», но и проверить его спутников. Сканер мог и ошибиться, указать не на того.
Официал Хорте вытащил из небольшой дорожной сумки сканер, включил анализатор, тронул две кнопки. На экране проступили цифры – 0, 6. Прибор с точностью 60% определял, что находящийся в пределах десяти метров человек и есть тот самый «объект», который проник в этот мир через контур пространственно-сопряженной динамики, именуемой в среде спецов просто «контур».
Необходимо было выяснить, прошел ли он один или нет. Необходимо выяснить, с какой целью, а главное, каким образом он сумел пройти через устройство, если никто и никогда не мог этого сделать. Необходимо проверить версию о принадлежности «объекта» к лагерю противников. И понять наконец, какого черта сканер, прежде прилежно выдававший результат, теперь столь неуверенно опознает цель.
На месте в течение десяти—пятнадцати минут полного ответа не получить. Ни от «объекта», ни от его сообщников, буде такие найдутся среди пленников. Надо вызывать с базы команду эвакуаторов и, наплевав на секретность и маскировку, гнать пару книпов.
У операторов, сидящих на контроле космических спутников слежения, глаза повылазят от такого зрелища, но это мелочи. Пусть считают книпы очередным появлением НЛО.
Хорте спешил. Оперативно-поисковая работа вдали от базы, в полном одиночестве, под каждодневной угрозой смерти является нарушением всех писаных правил и циркуляров, за несоблюдение которых самое малое снимают с командования группой. Риск провала возрастал втрое, а на такой технически развитой планете – и впятеро.
Оправдание одно – случай из ряда вон выходящий. Если некоторые догадки его и начальника станции Уверана получат подтверждение, сюда придется присылать дивизию авангардно-штурмовых сил с полным комплексом средств усиления, вплоть до орбитальных перехватчиков и лазерных батарей. А то и весь корпус вторжения. Сторона, заполучившая такого союзника, разом обойдет конкурента в борьбе за новые сферы влияния. Даже если на планете разброд и нет единства. Это и к лучшему. Одной Ругии – сильнейшей страны Земли – хватит.
Хорте очень спешил, этим отчасти было вызвано несколько возбужденное состояние и мелкие промахи в работе. Официал имел десять лет непрерывного стажа оперативной работы и семь из них – на планетах-кандидатах. Шесть операций повышенного риска, две операции, с которых вернулся он один, и еще с дюжину просто опасных заданий, что отмечают в личном деле как «проходящие в сложных условиях».
Огромный опыт, знания и навыки давали Хорте уверенность в своих силах. Но иногда опыт играет с человеком злую шутку. Основа любого успешного дела – верный расчет, постоянный самоконтроль и отдача с начала до конца операции. До того момента, когда за тобой с легким треском захлопнется виртуальная дверь «контура».
Профессионал никогда не забывает об этом, но с каждым рано или поздно происходят досадные оплошности, способные серьезно осложнить дело. Чаще он успевает среагировать и исправить ситуацию, раз и навсегда выучив урок. Но иногда прошлого опыта не хватает, и тогда в личном деле появляется последняя запись: «Героически погиб при проведении особо важного задания во славу Родины (империи, республики, демократии…)». Даже если тот по пьяни утонул в ванной, расслабляясь после задания с красоткой, или уснул за рулем машины.
Профессионал всегда идет на задание как в первый раз – предельно собранным, внимательным, готовым к любой неожиданности. Даже если впереди сотое дело. Этим он отличается от новичков, стажеров и прочих горячих голов.
Хорте сунул пистолет за ремень брюк за спиной, накинул сумку на плечо, зафиксировал время и прошел в другую комнату. В центре зала в полу чернел квадрат хода в подвал.
– …Руки затекли… вот суки, развязали бы! Куда мы отсюда убежим?!
Страстный призыв-вопрос остался без ответа. Аскольд пошевелил связанными за спиной руками, глянул на своих приятелей и сплюнул в угол комнаты. Диж на миг оторвал взгляд от оконного проема, глянул на него и хмыкнул.
Их всех вместе с репортерами загнали в полуразрушенный одноэтажный дом. В огромной комнате от мебели остался разбитый стол, покореженная зеркальная оправа и выбитые оконные рамы. Пол усыпан обрывками газет, щепками, осколками стекла. С потолка свисают грозди паутины, такие же узоры висят по углам стен. На косяке выбитой двери высохшая, темно-коричневая от времени кровь, из коридора несет дерьмом.
Боевики Василка сразу увели Дору в другой дом, а когда репортеры попробовали вступиться, отвесили тем по нескольку ударов прикладами. Бить они умели, это заметили сразу. Чуть позже увели Нэда. Остальным велели сидеть тихо и не пробовать удрать. Под окнами и на крыльце охрана, каждые двадцать минут проверка веревок, так что попытка использовать битое стекло для их разрезания – верный способ схлопотать пулю.
Бандиты видели, как обыскивают их машины, как потирают руки ребята Василка, считая их деньги, видели охрану. Верно говорили про Эрика – он своих держит в ежовых рукавицах. Охранники особо не отвлекались, бдили и не забывали проверять путы на руках пленников.
– Что же дальше?.. – нарушил тягостное молчание Тим. Старший репортер неплохо держался во время нападения, не ныл. Но сейчас начали сдавать нервы. И не только у него.
– Допросят. Побьют. А потом шлепнут.
Гент выругался, наблюдая, как боевики выбрасывают из «манога» вещи. Его вещи.
– Как так? За что?
– Слушай, ты мужик или баба? Что ноешь? Знал, на что шел…
Тим опустил голову, на щеках выступил яркий румянец.
– Ладно, это я так… подыхать не хочется.
– Никому не хочется…
Ольбег неловко встал, водя связанными руками из стороны в сторону, подошел в Дижу и Генту.
– Думаешь, будут рубить хвосты?
– А ты что бы сделал?
Диж скрипнул зубами. Мгновенная страшная гибель своих людей до сих пор стояла перед глазами. Шокировала скорость, с которой все произошло…
От соседнего строения послышался тонкий вскрик. Рэм вскинул голову, глаза полыхнули огнем.
– Дора. Вот суки, что творят?
– Что-что? Трахают. – Гент сплюнул. – Но-но! Сиди. Не на меня надо глаза таращить. Говорили же вам, не берите…
Визг резко оборвался. Во дворе кому-то резко выговаривали о несвоевременности забав и необходимости внимательно смотреть по сторонам.
– Шлепнут, – повторил Диж, отходя от окна в центр комнаты и понижая голос. – Прямо здесь. Не станут же таскать за собой. Значит, так, парни. Когда будут выводить – попробуем уйти. Один хрен подыхать. У кого как выйдет… Ждать, когда прирежут, не дело. Сейчас осторожно надрежьте веревки, немного. У самых кистей. А там рвите что есть силы. Чует сердце, недолго осталось. Сейчас пожалуют. Василк с охраной придет, смотреть не станет, как связано.
