Я остановилась и посмотрела на него.
— Почему у тебя с собой грязные рубашки?
Он пожал плечами, выглядя немного не в своей тарелке:
— Не был дома пару дней.
— Даже не хочу спрашивать. Но прекрасно, неси свои рубашки. Бросим их на полу, — при этих словах я внутренне съежилась, заранее желая навести чистоту.
Когда он пошел к машине, я направилась на кухню, выложила остатки еды на пару тарелок, а потом выбросила все содержимое в мусор.
Сложила грязную посуду в раковину и поставила на столешницу наполовину полный стакан с содовой, надеясь, что газы быстро выветрятся. Потом открыла пакетик чипсов, съела одну и раскидала крошки по столешнице, а упаковку скрутила.
После чего вытащила пазл и расположила его на столе, чтобы он выглядел так, будто я его еще собираю. Джош вернулся с рубашками.
— Куда их бросить?
Я сунула их за диван, потом беспорядочной кучей свалила одеяло на кресло. Вот так. Обведя взглядом свою работу, я повернулась к Джошу.
— Комната выглядит обжитой?
В ответ он ухмыльнулся:
— Идеально.
Я плюхнулась на диван, внезапно почувствовав себя слишком уставшей, чтобы сделать еще что-либо.
— Почему бы тебе не отдохнуть? А я пойду на кухню и найду что-нибудь перекусить, а заодно придам ей более обжитой вид.
Как только он ушел, я заметила у него в руке свою пижамную футболку. Что он хочет с ней сделать? Интересно.
Прежде чем я успела спросить, раздался стук в дверь, а за ним звонок, на случай, если мы не услышали гостей с первого раза.
— Они здесь, — позвала я Джоша, стаскивая себя с дивана. Посмотрела в глазок и скривилась при виде ярко-розового наряда Поузи.
Я подавила нервный вздох. Из-за присутствия Джоша вопросы были неизбежны. Он первый молодой человек, которого я представлю отцу… а ведь мы даже не встречаемся. Джош просто друг, иногда приходящий на помощь. А мой настоящий бой-френд не появится до наступления темноты, потому что относится к нежити.
Эта мысль меня обеспокоила.
Я распахнула дверь и радостно улыбнулась:
— Привет, пап, Поузи.
— Мари-Пьер! — воскликнул отец. Наклонился поцеловать меня, а потом вошел в квартиру. — Детка, ты не поверишь, что мы купили тебе в Вегасе.
— О, еще как поверю, — сухо ответила я и поприветствовала Поузи неловкими объятиями. — Привет, Поузи.
— Привет, Мари-Пьер, — проворковала она с сильным южно-техасским акцентом. От того, как она растягивала мое полное имя, оно звучало как "Пи-ееер", а я была уверена, что моя мама, называя меня, имела ввиду совершенно не это.
— Как поживаешь, дорогая? — изучив мое бледное лицо, она оживилась. — Только посмотри на себя, такая бледная. Готический вид был моден в 2009, милая. Я принесла тебе несколько образцов косметики. Я рекламирую новую линию и, думаю, она подчеркнет твою привлекательность.
Отец просиял:
— Поузи такая внимательная, правда?
Да уж. С ее стороны так чертовски внимательно сказать, как я плохо выгляжу. Но отец любил Поузи, поэтому я ослепительно улыбнулась.
— Это потрясающе. Спасибо, Поузи.
Джош завис в дальней части комнаты, ожидая пока его представят. Я перевела на него взгляд, заметила легкую довольную улыбку и внезапно смутилась. Отец выжидающе смотрел на меня, а на чрезмерно накрашенном лице Поузи появилась глупая улыбка.
— Ну? — сказал отец. — Представь нас своему другу, ma petite puce.[29]
— Конечно, — я двинулась в сторону Джоша. — Папа, Поузи, это… мой друг, Джош.
Джош небрежно обнял меня за плечи, и я стиснула зубы.
— Мари… Пьер? — взглянув на меня, спросил Джош, и я расслышала смешок в его голосе.
— Ее мать была наполовину француженка, наполовину канадка, — объяснил отец. — Это семейное имя. Но Мари оно почему-то не нравится.
— По-моему, оно милое. Очень приятно познакомиться с тобой, Джош, — произнесла Поузи и устремилась к нему в облаке духов, чтобы обняться. — Мари-Пьер так много о тебе рассказывала.
— Как и о вас, — он обнял ее в ответ без малейшего намека на неловкость, хотя его ноздри раздулись от тяжелого аромата.
Отец приблизился и протянул руку.
— Рад познакомиться, сынок. Давно вы встречаетесь?
— Мы не… — начала я.
— Не следим за числами, на самом деле, — перебил меня Джош с легкой усмешкой. — Живем одним днем.
— В этом нет ничего плохого, — сказал папа и указал на Поузи. — Мы купили пончики, кофе и апельсиновый сок. Надеюсь, это подойдет?
Я улыбнулась.
— Звучит здорово. Спасибо.
Поузи уже выгружала для меня образцы косметики и средств ухода за кожей, а Джош с папой, убрав с обеденного стола пазлы, раскладывали еду. Я слышала, как они переговариваются в полголоса.
Джош сразу повел себя с папой непринужденно. Я предположила бы, что это хорошо, но меня переполняло беспокойство. Если он им понравится, все только усложниться.
— Завтрак готов, — бодро крикнул папа, чем спас меня от Поузи, пытавшейся намазать мое лицо кремом от морщин.
Когда я вошла, папа обнял меня за плечи и притянул к себе.
— Выглядишь усталой. Не слишком ли ты много работаешь?
Джош замер, глядя на меня.
— Просто несколько долгих трудных часов, — сказала я со слабой улыбкой. — Отосплюсь на выходных.
— Не позволяй заваливать тебя работой. Эти ночные смены плохо сказываются на организме, — он повернулся и посмотрел на Джоша. — Я рассчитываю, что ты присмотришь за ней. У Мари-Пьер только одно на уме.
— Да, знаю, — Джош достал из коробки обсыпанный пудрой пончик.
Мой папа захихикал.
* * *
Я наблюдала, как Джош очаровывает папу и Поузи, рассказывая смешные истории про свою работу телохранителем, разумеется, ни разу не упомянув, что он охраняет вампиров.
Он рассказал о своей большой семье, обо всех братьях, и о том, как Бью, будучи сам подростком, взялся за его воспитание после смерти их отца. О том, как мы познакомились на моей работе, и как он уговорил меня прогуляться с ним.
Разумеется, он понравился моему отцу. Джош не мог не понравиться, когда включал свое очарование на полную. Он вогнал Поузи в краску откровенными комплиментами, против которых она ни в малейшей степени не возражала.
Все смеялись и болтали, пока Джош в одиночку умял почти дюжину пончиков. И, кажется, никто не счел это необычным.
Когда Поузи с отцом ушли, Джош повернулся ко мне и улыбнулся.
— Они милые. Мне понравились.
Я промолчала.
— Думаю, я им тоже понравился, — он выглядел почти самодовольным.
— Конечно понравился, — раздраженно бросила я. — Ты их охренеть как очаровал
