Конец стихам
Перевод М. Л. Михайлова
Конец стихам, как ни кипит желанье!Старинной силы в рифмах нет моих.Теперь мне школьник страшен в состязанье,По пальцам составляющий свой стих.Когда, как встарь, мой голос начинаетБеседу с сердцем в глубине лесов,Родной их шум мне прозой отвечает…Меня покинул светлый дар стихов.
Конец стихам! Как осенью глухоюПоселянин в увядший сад идетИ смотрит: под последнею листвоюНе притаился ль где забытый плод, —Так я хожу, ищу. Но все увяло;На дереве ни листьев, ни плодов:Корзины не наполнить, как бывало…Меня покинул светлый дар стихов.
Конец стихам! Но я душой внимаюЗов бога к вам, поникшие сердца:«Воспрянь, народ, тебя провозглашаюОтныне я наследником венца!»И радостен, и полон веры ясной,Тебе, народ-дофин, я петь готовО милости и кротости… Напрасно!Меня покинул светлый дар стихов.
Муравьи
Перевод М. Л. Михайлова
Муравейник весь в движенье,Все шумит, кричит, снует.Войско в сборе к выступлению, —Царь ведет его в поход.Полководец горячится,Возглашая храбрецам:«Целый мир нам покорится!Слава, слава муравьям!»
Войско в марше достигаетДо владений гордой тли,Где былинка вырастаетИз-за камня, вся в пыли.Царь командует: «Смелее!С нами бог — и смерть врагам!Молодцы, ударь дружнее!Слава, слава муравьям!»
Есть у тли свои героиДля свершенья славных дел:Все помчалось в вихорь боя.Сколько крови, мертвых тел!Наконец — хоть храбро билась —Тля бежит по всем углам.Участь варваров свершилась!Слава, слава муравьям!
Двое старших адъютантовСочинили бюллетень,Днем сражения гигантовВ нем был назван этот день.Край разграбить покоренныйОстается молодцам.Что трухи тут запасенной!Слава, слава муравьям!
Вот под аркой из соломыТриумфальный вьется ход,Чернь, работавшая дома,Натощак «ура» ревет.Местный Пиндар в громкой одеВсем другим грозит врагам(Оды были очень в моде).Слава, слава муравьям!
В пиитическом пареньеБард гласит: «Сквозь тьму временВижу мира обновленье;Муравьи, ваш данник он!И когда земного шараВсе края сдадутся нам,Ты, о небо, жди удара!Слава, слава муравьям!»
Он еще не кончил словаПред восторженной толпой,Как нечаянно короваЗалила их всех мочой.Лишь какой-то Ной остался…«Океан на гибель нам, —Говорит он, — разливался!»Слава, слава муравьям!
Беранже. «Смерть Сатаны».
Художник Гранвиль.
Мой садик
Перевод И. и А. Тхоржевских
Я часто бога беспокою;Но он так благ, что мне в ответШлет вечно что-нибудь такое,Чем я утешен и согрет.
Раз я сказал: «Летят мгновенья;Мне шестьдесят; в моей грудиУж гаснут искры вдохновенья…Чем скрасить время впереди?
Вино зажечь могло бы радость,Вернуть веселье с ним легко, —Но одному и пир не в сладость,А все друзья так далеко!..
Любви не ждет меня улыбка,И сердцу не к чему вздыхать,Хоть жаждет, бедное, как рыбка,И подо льдом еще играть.
Твердили мне: «Чтоб ждать без страхаСуда людей твоим стихам,Трудись; для собственного прахаГотовь бессмертья фимиам».
Но и хвала теперь мне — бремя,В мои лета уж не поют!И хоть часы заводит время, —Они идут, но уж не бьют.
Да, отдых здесь, с тобой, природа, —Вот мой удел. Но пусть творецМне не откажет в капле меда,Который любит и мудрец!..
О боже, дай мне к счастью средство!Словам бесхитростным внемли:Я, как старик, впадаю в детство, —Игрушку, боже, мне пошли!»
Сказал — и вижу: распустилисьВокруг меня рои цветов;Зари алмазы заискрилисьВ оправе пестрых лепестков.
Беру я грабли, чищу, сею —И за цветком растет цветок.По воле бога я успеюВ рай превратить мой уголок.
Деревья! тень свою мне дайте!Цветы! мне запах дайте свой!Вы ж, птички, бога прославляйтеВ саду, укрытые листвой!
Урок истории
Перевод И. и А. Тхоржевских
Великий пленник океанаОдин по острову гулял.Красивый мальчик, сын Бертрана,{137}К нему с цветами подбежал.Наполеон присел, вздыхая:— Дитя, приди ко мне на грудь!Быть может, в Вене там, страдая,Мой сын обласкан кем-нибудь…
Скажи: ты учишься? Чему же?— Я, государь, с отцом моимУчу историю… Не хужеДругих детей я знаю Рим!— Да, Рим… А Францию?.. Хоть славеМы римлян честь отдать должны,Родной истории не вправеНе знать отечества сыны!
— О государь! Ее я знаю.Известны галлы, франки мне…Всегда охотно я читаюО нашей славной старине:О том, как веру принял Хлодвиг,{138}Как пал язычества престиж,Как Женевьевы скромный подвиг{139}Спас от Атиллы наш Париж;
Как, из железа будто скован,Грозой арабов был Мартелл;{140}Как, в Риме папой коронован,Потом учиться Карл хотел;{141}Как с крестоносцами своимиЛюдовик{142} дважды выступал:Герой — ходил он за больными,Король — страдальцев утешал!
— Да, сын мой!.. не было честнееЗаконодателя, чем он!Теперь скажи: кто всех храбрееШел защищать народ и трон?— Баярд, Конде, Тюренн…{143} Нам вечноПримером будет их успех!Но подвиг Жанны д’Арк, конечно,Для сердца трогательней всех.
— Ах! Это имя пробуждаетВсё, чем гордиться мы должны.Всех женщин Жанна возвышает,Явясь защитницей страны…Чудесной силою молитвыВладела дочь родной земли —И там выигрывала битвы,Где отступали короли.
Взамен искусства и наукиВ ней искра божия была:Судьбу всей Франции ей в рукиЛишь божья власть отдать могла!..Когда для общего спасеньяРок только жертвы чистой ждет,Господь ту жертву искупленьяИз темных масс всегда берет…
Позор и горе тем, кто браниПодверг тебя — борцов сестру…И да погибнут англичане,Тебя влачившие к костру!Их гордость стоит наказанья,Смириться их заставит бог:Он вместо пепла покаяньяДля них твой пепел приберег!..
И, забывая, где и с кем он,Наполеон воскликнул вдруг:— Как Жанну д’Арк — меня ты, демон,Лишь мертвым выпустишь из рук!Но, Альбион! чтоб от насильяЕй не томиться, как в аду,Она в костре нашла хоть крылья…А я пять лет уж смерти жду!
Заплакал мальчик. Детским горемГерой растроган. — Вот, смотри:Идет с улыбкой там, над морем,Отец твой. Слезки оботри!Зови его… А я на камнеЗдесь подожду вас… ну, лети!Ах, как ни плачь мой сын, нельзя мнеК нему с улыбкой подойти!
Девятнадцатое августа
Перевод Вс. Рождественского
(Моим друзьям)Август! Девятнадцатое! Боже,Что за дата! В этот самый деньЯ пришел на свет под солнцем тожеВлечь свою коротенькую тень.Плакал ангел, мать моя стонала.Для того чтобы родиться, я,Знаю, побарахтался немало, —Вы уж извините мне, друзья!
Добрый ангел протянул мне руку,Но, щипцы расставив, акушерВзял к себе в помощницы наукуИ извлек младенца на простор.Оттого ль, что горьким наважденьемПоказалась мне вся жизнь моя,Только долго медлил я с рожденьем, —Вы уж извините мне, друзья!
Ангел не был неразумным скрягой:Он сказал, что в жизни кочевойБуду полунищим я бродягойПесни петь и плакать над толпой.Что отныне, как бы мне ни пелось,Ждет меня тюремная скамья.Оттого и жить мне не хотелось, —Вы уж извините мне, друзья!
Добрый ангел предсказал мне тожеМного для страны родимой гроз:Будет счастье на любовь похоже,Будет убивающий мороз.Самое глухое из столетий!Слава канет в пропасть забытья…Как мне не хотелось жить на свете! —Вы уж извините мне, друзья!
Но родиться мог я и с улыбкой,Если б ангел захотел сказать,Что с друзьями в этой жизни зыбкойНаучусь я горе забывать.Если б знать мне: сколько обещанийСдержит дружба, спутница моя,Если б знать! Но я не знал заране, —Вы уж извините мне, друзья!
Тамбурмажор
