— Я в любом случае был бы вторым. Зачем было изгонять нас!? Не хотелось позора?
— Эта чертовка нашла бы способ, как убить моего Синка. И что тогда? К чему бы нас привел слепой бастард на троне?
— Нет, не так. Позвольте вас поправить — маг на троне. — Поцокал языком я, — Вот чего вы боялись. Вы боялись ее. Вы были в ужасе, когда узнали, чего она хотела на самом деле
— Она была ведьмой. Самой настоящей, — Стремясь оправдаться, залепетал король, — и ты такой же, как она!
— Ведьма? — Я ухмыльнулся, — Признайте, это смешно. Если ей удалось очаровать вас, это еще не значит, что здесь поработала магия.
— Она знала, что у нее родится маг. Она видела будущее!
— И не смогла уберечь себя от смерти? Прекратите нести эту чушь! Она лишь смогла одурачить вас, но вы не хотели позора и проблем. Вы отреклись от меня, заставив отдуваться другого человека…
— Ты безумен. — Бросил король, — Безумен, как она.
— Сомневаюсь. Если бы я был безумен, я бы с вами не церемонился. — Я заставлял его пятиться назад, в то время как душа моя покрывалась коркой льда. Я уже не чувствовал, как дрожит мой голос и бешено колотится сердце. Я был хладнокровен, как никогда.
— Я дал тебе все, что мог. — Король дрожал, как осиновый лист, — Я не бросил тебя на произвол судьбы, не оставил каким-нибудь крестьянам.
Да, так и было. Но, то, что этот ублюдок сделал с моей матерью, не должно сойти ему с рук.
Милит была права в одном — мама любила меня. Какой бы амбициозной, хитрой и изворотливой она ни была, она любила меня по-настоящему. Не потому, что я маг и не потому, что я герцог, вопреки тому, что я был слеп, беспомощен и бесполезен. Все, что я помню о ней, окрашено теплом и лаской, тихим голосом и мягкими руками.
И за это я готов был пойти на все ради нее.
— Здесь нет твоей вины. Это все она… она заварила эту кашу, обманула меня, обвела вокруг пальца и не успокоилась даже через несколько лет! Она была слишком опасна для…
— Для того, чтобы оставаться в живых. — Буркнул я, — Боги, какой же вы трус! А вам не приходило в голову, что я могу быть еще опаснее, чем она? Я ведь и вправду маг, и одно мое прикосновение способно разрушить любое хрупкое тело, подобное вашему.
Я шагнул в последний раз, и король уперся в стену спиной. Его глаза налились слезами, губы тряслись, то ли бормоча какую-то молитву, то ли призывая к моему благоразумию. Мне так нравилось видеть его страх!
Но я отступил, рука самовольно опустилась и повисла бесполезной плетью.
— Вы мой враг, но мстить вам я не стану, — Заговорил я, — если в этом мире есть справедливость, то кара сама настигнет вас.
Старик выдохнул, внезапно показавшись мне таким убогим и слабым, что его даже стало жалко. Он прямо взглянул на меня водянистыми глазами:
— Если бы у тебя были ее глаза — карие — я бы, наверное, не выдержал этой муки. Ты слишком похож на нее. И не только внешне.
— Ни капли. — Бросил я, — Мне не нужна власть. Мне нужна свобода.
— Поверь, Бейв, для некоторых это — одно и то же.
— Вы любили ее? — Я смотрел куда-то на стену.
— Да. Как собака любит хозяина. И точно так же я ее возненавидел.
— Интересные чувства…
— Я редко не думал о ней. — Продолжил король, — И о тебе, наверное… Я не знал, что ты слепой и верил, что ты счастлив. И когда я впервые тебя увидел, ты зашел в зал — такой тонкий, такой звенящий, ты был как Солэйя в мужском обличье — и во мне что-то шелохнулось.
Я больше не желал это слушать.
— Вам не очаровать меня красивыми словами. — Спустил я короля на землю, — Не тратьте силы. И давайте будем честны, я прошу — держитесь от меня подальше.
Король сухо мне кивнул, и я с облегчением обнаружил, что ураган в моей душе начал стихать. Наверное, мне просто необходимо было поговорить со своим «папашей», дать чувствам свободу. Я понял, что абсолютно спокоен.
Я уже собирался уходить, когда старик у стены издал какой-то странный звук. Он словно пытался что-то сказать, но потерял дар речи. Я повернулся к королю и обнаружил его цеплявшимся за стену одной рукой и за горло — другой. Круглые от ужаса глаза на покрасневшем лице смотрели на меня:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что ты делаешь!?
Он издал хриплый вздох и со свистом осел на пол, царапая каменные плиты и собственное горло. Разрывая ворот рубашки, он будто пытался освободиться от чего-то, что мешало ему дышать.
— Прекрати! — Заорал он на меня, застывшего в непонимании.
Я не сразу понял, что у короля начался какой-то приступ, сначала мне и вовсе показалось, что он зачем-то решил провести меня. Когда я осознал всю серьезность происходящего, то сразу же рванулся к королю, желая помочь ему.
— Хватит! — Налившиеся кровью глаза молили меня об этом.
Король кряхтел и бился в конвульсиях, тщетно пытался втянуть воздух и сказать что-то еще.
В воздухе запахло магией. Я не сразу ее почувствовал — бушующие эмоции и месяцы без колдовства сделали свое дело, мое внимание было рассеяно в тот момент, когда это еще возможно было остановить. Теперь же заклинание полностью охватило энергию короля, поглощая ее и превращая в ничто.
И он думал, что это делаю я.
— Это не я! — Прокричал я королю, но вряд ли он меня слышал. Его глаза закатывались, тело безвольно оседало на пол, но из открытого рта все еще исходили мученические звуки.
Кто это сделал? Я наспех стал прощупывать заклинание, пытаясь выследить местоположение мага. Магия уходила куда-то далеко, и я не стал тянуться за ней, и без того было понятно, чьих рук это дело.
Только Солзу Каттеру под силу сотворить нечто подобное.
— Нет же, нет! — Я схватил короля за воротник, на ходу пытаясь придумать, как его спасти.
Он все еще был в сознании, все еще понимал, что происходит. Слабо дернувшись, король попытался высвободиться из моей хватки, и ровно в этот миг я понял, что спасти его я могу только одним способом.
Заклинание уже раскрылось во всей своей силе и нанесло удар по цели, а значит, обратить его я никак не мог, но вот оборвать, немного смягчить действие — стоило попробовать.
Я почти не касался своей магии все эти месяцы, только изредка путешествуя по разуму Милит, но это было так же легко, как открыть дверь соседней комнаты, поэтому сейчас, когда я воззвал к ней всем своим естеством, сила во мне заворочалась, как разбуженный медведь в своей берлоге. Я вытянул руки перед собой и уставился на дрожащие пальцы, поочередно сгибая их.
Рот короля раскрылся еще шире в немом крике. Погрузившись в магию, я не сразу понял, что крик был настоящим:
— Охрана!
Двое гвардейцев, что стояли под дверью, вломились в покои со скоростью ураганного ветра. Естественно, они видели всю картину так же, как и король, а мои дрожащие, выставленные вперед руки, еще сильнее убеждали солдат в том, что я убиваю старика с помощью колдовства.
Я должен это предотвратить, иначе король умрет, и ответственность за это понесу я, а не настоящий убийца.
Гвардейцы налетели на меня, как стервятники, но я успел увернуться и оказался у стены, где выставил руки вперед, делая вид, что угрожаю им. На самом деле, я просто хотел, чтобы меня выслушали:
— Это не я. Я пытаюсь ему помочь, пытаюсь предотвратить это!
Что ж, объяснил явно не в лучшем виде, но все же… на миг солдаты прислушались ко мне. Он бы продлился и дольше, если бы магия Солза не пошла дальше — из королевского рта и глаз полилась кровь, приводя в ужас не только гвардейцев, но и меня самого.
Я не спасу короля. Даже если мне удастся оборвать заклинание, он не выживет после такого.
— Это покушение на короля! — Гвардейцы с новыми силами ринулись ко мне, и я решил, что спасать свою собственную шкуру сейчас важнее, чем королевскую. К тому же, второе уже было бесполезной тратой времени и сил.
Он умирал, захлебываясь собственной кровью, прямо у меня на глазах, а я не чувствовал ничего — ни страха, ни шока, ни радости, ни злости. С теми же чувствами я мог бы смотреть на камень, брошенный в воду. Мне было все равно.
