Она была настолько зеленой, что казалась странным океаном, застывшим по приказу могущественного мага, не успев взметнуться гигантской волной.
Когда Фафхрд прохладным тоном предложил идти прямо вперед, Мышелов не был удивлен, но все-таки слегка ужаснулся. Остроглазый северянин углядел где-то впереди ровную узкую тропку поперек откоса, заверил друга, что, не поднимаясь и не опускаясь, они без труда пересекут склон, и тронулся вперед, не дожидаясь его согласия.
Обреченно пожав плечами, Мышелов последовал за ним, ступая осторожно, словно по скорлупе огромного яйца, и опасливо косясь на длинный, уходящий вниз откос. Он подумал, что не худо было бы сейчас оказаться в сапогах с бронзовыми подковами, пусть даже стесавшимися, как у Фафхрда… А еще лучше, если бы на его скользких сапогах оказались какие-нибудь шпоры, чтобы было чем затормозить поскользнувшись. Потом он приноровился и зашагал быстрее, но все-таки осторожно, и расстояние между приятелями стало сокращаться.
Они прошли по равнине уже около трех полетов стрелы, а впереди ей не было ни конца, ни края. Вдруг легкое движение, уловленное уголком правого глаза, заставило Мышелова оглянуться.
Сверху, вынырнув из какого-то невидимого укрытия на иззубренном хребте, на них безмолвно скользили уцелевшие жрецы - все трое в ряд. Они мчались, словно опытные лыжники, на ногах у них и впрямь было что-то вроде лыж. Двое держали импровизированные копья - кинжалы, вставленные в длинные духовые трубки, а у третьего, среднего, в руках оказалась сосулька, длинная, не менее восьми футов длиною, и острая как игла.
Доставать стрелы и пращу было поздно, а замахиваться мечом на того, кто уже пронзил тебя копьем - бессмысленно. Ледяной склон - не место для подобных действий. Потому, не говоря другу ни слова, уверенный, что он уже делает то же самое, Мышелов сделал шаг влево на пугавший его откос и оттолкнулся ногой.
Не иначе он сам отдался в объятия демона скорости. Лед слегка поскрипывал под сапогами, спокойный воздух превратился в леденящий ветер, что трепал его одежды и колол щеки.
Но была ли достаточной скорость? Черные жрецы на лыжах имели фору. Мышелов надеялся, что перегиб склона помешает им, но, увы, они перемахнули его с непринужденной уверенностью и скользили теперь в двух длинах копья за спиною. Кинжалы и ледяная игла зловеще сверкали.
Мышелов выхватил Скальпель, попытался оттолкнуться им, но потом присел, чтобы меньше мешал воздух. Черные жрецы нагоняли. Мчавшийся рядом Фафхрд глубоко вонзил в лед свой длинный меч с головой дракона на рукояти и резко ушел в сторону. Жрец с сосулькой наперевес устремился следом за ним. Тем временем двое других поравнялись с Мышеловом, он отчаянно изогнулся, не прерывая стремительного движения вниз, отбил Скальпелем копье первого, отвел в сторону копье второго, и некоторое время они вели самый странный из поединков: все сражаясь, мчались вниз на одной и той же скорости, словно битва происходила на месте. Отразив в очередной раз докучливые самодельные копья, Мышелов даже какой-то миг скользил вниз задом наперед.
Но двое против одного - всегда сильнее, и Мышелов к собственному прискорбию убедился бы в этом, если бы не Фафхрд. Описав широкую дугу, тот несся к сражавшимся с вершины какого-то незаметного пригорка, который лишь он сам и мог углядеть. Широко замахнувшись мечом, он проскользнул как раз за спинами жрецов… дальше их головы и тела ехали вниз по отдельности.
Правда, сам северянин едва не стал жертвой последнего из черных жрецов, которому, наверно, помогал вес ледяной пики. Он нагонял Фафхрда и пронзил бы, если бы не Мышелов - он ухватил Скальпель обеими руками и отвел вверх ледяное острие, которое лишь взлохматило развевавшиеся на ветру рыжие космы северянина.
В следующий миг все они вкатили в льдистый молочный туман. Мышелов успел заметить, как голова Фафхрда мелькнула над слоем тумана, а потом его собственные глаза опутало пеленой.
Для того чтобы скользить словно в густом молоке, ощущая щеками уколы льдинок и не подозревая, что может вдруг вырасти на твоем пути, требовалось известное присутствие духа. Он услышал сердитый рык, похожий на голос Фафхрда, потом треск и звон - должно быть, хрупнула сосулька-копье, - затем раздался слабый полувздох-полустон, полный муки. Тут наконец он почувствовал, что выкатился на ровное место, и сразу же впереди вздыбился противоположный склон. Мышелов вылетел из туманной стены прямо в желто-пурпурный день и - в мягкий сугроб и принялся хохотать от облегчения. Но не прежде, чем уголком глаза успел заметить, что Фафхрд колотится в припадке хохота неподалеку, в том же сугробе.
Когда северянин поднял на него глаза, Мышелов вопросительно перевел взгляд на стену тумана. Приятель утвердительно кивнул.
- Убит и последний жрец. Все! - радостно подытожил Мышелов, раскидываясь на снегу словно в перине. Теперь главной его мечтой стало найти поблизости пещеру - он был уверен, что пещера найдется, - и как следует отдохнуть.
Но оказалось, что Фафхрд полон идей и просто кипит от избытка сил. Он намеревался торопиться и шагать до самого вечера, а перед Мышеловом развернул соблазнительные перспективы. Оказалось, что они могут выбраться из Холодных Краев завтра, а может быть, даже уже к вечеру, - так что скоро коренастый приятель уже трусил следом за своим высокорослым другом, не переставая между тем удивляться, как это Фафхрду удается быть настолько уверенным в выбранном курсе среди всего нагромождения льда и снега, придавленного тяжелыми и унылыми облаками. Не могли же все Холодные Края быть местом его детских игр, размышлял Мышелов, как-то поеживаясь при мысли о причинах, заставлявших это дитятко выбирать местечки для игр.
Сумерки наступили прежде, чем им удалось добраться до обещанных Фафхрдом лесов, и по настоянию Мышелова они начали подыскивать место для ночлега. На этот раз пещера их не ждала. Уже почти во тьме Фафхрд заметил скалистый выступ, рядом с ним росли приземистые деревья, сулившие кое-какое укрытие и дрова.
Однако оказалось, что дрова едва ли потребуются, прямо перед деревьями из снега торчала черная скала, подобная той, что вчера обеспечила их углем.
Но едва Фафхрд радостно замахнулся топором, безжизненный камень вдруг ожил и бросился на него, целя в живот.
Лишь избыток сил и энергии спас Фафхрду жизнь. Он изогнулся с такой быстротой, которая потрясла даже Мышелова, и обрушил топор на голову нападавшего. Приземистый человечек конвульсивно задергал руками и быстро затих. Фафхрд громогласно расхохотался.
- Будем считать его нулевым черным жрецом, а, Мышелов? - спросил он.
Но сам Мышелов причин для веселья не видел. Все его дурные предчувствия вернулись вновь. Что, если они однажды просчитались, и один из черных жрецов, скажем, тот, что скатился с горы в огромном снежном шаре, уцелел или уцелел тот, которого они посчитали погибшим в тумане. А тогда почему они не могли просчитаться еще раз? К тому же откуда такая уверенность, что черных жрецов было семь? А раз их было восемь, то могут найтись и девятый, и десятый… и двадцатый…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
