— Я знаю, кто такой Милош Саворский. Привет. Как поживаете? Все в порядке?
— Пока да. Я звоню по просьбе миссис Кинкейд.
— Что-нибудь по поводу телефонов? Какая-нибудь поломка?
— Нет. Она просто просила, чтобы я позвонил.
— А… ясно… — Мерси ждала объяснений, но ничего не последовало. — Так вы хотите оставить для нее сообщение?
— Нет. Не могли бы вы сказать, когда она точно будет дома?
Мерси покосилась на часы:
— Скорее всего, в половине шестого. В крайнем случае — в шесть. Она в театре. Мы собрались пойти куда-нибудь поужинать. В таких случаях она никогда не опаздывает.
— Передайте ей, что я звонил. И снова перезвоню. Ровно в шесть.
— Непременно. Звоните. В шесть она придет.
— Спасибо.
— Милош?
— Я слушаю.
— Как ваш сын?
— Не очень. С ним Агнешка. Она никогда его не оставляет… — Похоже, он хотел сказать, что жалеет об этом, но не посмел, возможно, потому, что рядом стояла и слушала жена.
— Надеюсь, Милош, она позволит вам что-то предпринять. Вы же понимаете, что так нельзя. Ваш сын в серьезной опасности.
— Я знаю.
— Всего хорошего, Милош. Я передам миссис Кинкейд, что вы позвоните в шесть.
— Спасибо. До свидания.
Бедняга, подумала Мерси, не выпуская из руки трубку. Попался в лапы ненормальной. Хватал бы ребенка и бежал от нее подальше.
Но он этого не сделает.
Нет, не сделает.
Если бы хватило духу, давно был бы далеко.
Мерси положила трубку на место и отправилась прибраться на террасу. Уилл закончил складывать большой пазл и приступил к новому — круглому и чисто белому. Ничего, кроме белого. И никакого намека на форму внутри формы — только круг.
Внешний круг было несложно заполнить — все элементы имели одинаковую дугу с одного краю, и Уилл справлялся без труда. Но средний представлял собой сплошную загадку. Однако Мерси не сомневалась, что мальчик решит и ее. Казалось, молчание и загадки — это все, что его интересовало: читать книги, решать головоломки и погружаться в колодцы безмолвия — волнующее и возбуждающее занятие. Уилл не разговаривал даже с Редьярдом — лишь чесал пса за ухом, будто и его побуждая только слушать. Их прогулки больше не искрились радостью и превратились в занудное времяпрепровождение: Уилл обычно либо шел впереди, либо плелся сзади — один.
Глядя на пазл, Мерси почему-то вспомнила о Люке.
Еще одна тайна?
Нет. Не совсем. И не головоломка.
По крайней мере, он — не головоломка. Головоломка — это то, что с нами случится. Наше будущее. Все частички перед глазами, но никакого представления, как они сложатся.
Мерси вздохнула. Она сама удивилась, насколько удобным ей показалось не знать, что произойдет с Люком. Она вновь занялась уборкой, тихонько напевая что-то себе под нос.
Джейн вернулась, когда Мерси взбивала подушки. На часах было пятнадцать минут шестого.
— Да здравствует дом и свобода, — пропела Джейн. — Отменный денек. «Ричард» получился что надо. Вся труппа пришла в восторг. Для остальных актеров это был последний шанс посмотреть постановку — на сегодняшней репетиции в костюмах. Видели бы вы их лица. Просто ошарашенные.
— По мне, звучит не слишком здорово, — отозвалась Мерси. — Ошарашенные — это когда случилась какая-то катастрофа.
— Нет, нет, — рассмеялась Джейн. — Я хотела сказать — взволнованные, все буквально лишились дара речи. Зрелище было и впрямь потрясающее. Кстати, мои окна прекрасно смотрелись, и о них потом много говорили. Так что я возгордилась.
Джейн швырнула рабочую сумку на кухонный стол и отправилась в столовую за своим любимым вином.
— Давайте отпразднуем!
Мерси передернулась.
Вино, вино и опять вино. Куда она катится?
Джейн принесла бутылку на кухню, но при этом уронила на пол штопор.
— Вы только посмотрите: я так переволновалась, что дрожу, как при землетрясении. Придется открывать вам. Только не тяните. Давайте. А то я сейчас взорвусь.
Джейн выложила из сумочки сигареты и спички и пододвинула к себе пепельницу.
— Готово. — Мерси наполнила бокалы.
— Не уносите бутылку, — попросила Джейн.
— Хорошо, но я надеюсь, что мы все же пойдем ужинать.
Мерси села. Они прикурили от одной спички, и Джейн подняла бокал:
— За «Ричарда Третьего» — полный триумф!
— За «Ричарда Третьего» — поздравляю!
Джейн выпила.
— О, этот восторг театра, восторг всего, что там происходит, — старая песня, но это правда. Бывают моменты — согласна, их не так много, — когда чувствуешь, что это магия. Чистая магия: все сходится воедино — аж мороз по коже. И если ты тоже в этом участвуешь… Я так горда, что сейчас расплачусь.
Джейн снова наполнила свой бокал и вздохнула.
— Сегодня я заснуть не смогу. Глаз не сомкну. Ну и пусть! — Она помрачнела и потянулась к пепельнице. — Грифф опять не пришел. Но почему? Это была последняя возможность посмотреть репетицию и… мои окна. А теперь увидит только фотографии. Черт бы его побрал.
— Вполне согласна, — отозвалась Мерси. — И сочувствую.
— Понятия не имею, где он. Ни малейшего понятия. С кем он и что у него на уме.
Тараторит так, будто куда-то безумно спешит, подумала Мерси.
— Понимаю, — нарочито спокойно проговорила она. — Не вспоминайте об этом. Наслаждайтесь своим успехом.
— Да! Да! Да! Наслаждаться успехом! Он так мимолетен! Но он… — Джейн не стала продолжать.
— Вам звонили, — проговорила после недолгой паузы Мерси.
— Мне? Кто?
— Я не знала, что вы с ним знакомы. Мой сосед — Милош Саворский.
— Ах да. — Джейн попыталась изобразить безразличие. — Телефонист, — и стала рыться в сумочке, словно хотела что-то найти. Мерси внимательно наблюдала за ней.
— Совершенно верно.
— Он мне что-нибудь передал?
— Только то, что перезвонит в шесть.
— В шесть?
— Да. А сейчас без пятнадцати.
— Без пятнадцати.
Они выпили.
— Как получилось, что вы с ним познакомились? — спросила Мерси. — С Милошем Саворским. Он мне об этом никогда не говорил. Да и вы тоже.
— Понятия не имела, что вы соседи. Он приходил чинить телефон, когда Люк перерубил лопатой кабель. Три или четыре недели назад — точно не помню.
— А… Значит, тогда.
Люк…
Мерси улыбнулась.
— Вас, кажется, не было, когда он приходил.
— Не было. Я гуляла с Уиллом и Редьярдом. А когда мы вернулись, вы сказали, что телефонист все исправил. Надо же, чтобы им оказался мой сосед. Я знала, что Милош работает в компании «Белл», но мне и в голову не приходило, что это он чинил ваш телефон. — Мерси рассмеялась. — Что ж, бывают вещи и поудивительнее. И с чего это он вам звонит? Вы не против, что я спрашиваю?
— Нисколько. Просто он меня заинтересовал. Я решила, что из него может выйти неплохой натурщик.
— Натурщик? — Мерси насторожилась.
Так вот откуда те рисунки.
— Ну да, будет мне позировать. Разве я вам не говорила? Теперь, когда нет старины Джей Ти, я решила заняться натурой в классе Эдны Мот, — солгала Джейн. — Я и еще человек пять-шесть. Она нашла женщину. А мужчину найти никак не может.
— Это в городе, где полно расфуфыренных актеров? — удивилась Мерси. — Странно.
— И тем не менее… — пожала плечами Джейн. — Расскажите мне о нем. Я знаю только его имя. Встретила как-то на улице, подумала: вот совершенное тело. И пригласила позировать.
— Так просто?
— Так просто. А почему бы и нет?
— Но вы ведь его не знаете. Почти. Я хочу сказать: вы же не подойдете к незнакомому мужчине в ресторане и не попросите его вам позировать?
— Попрошу, если он покажется мне подходящим.
— Гм… Господь всемогущий, а смелости вам не занимать. Обнаженным, я полагаю. Раздетым?
Все уже свершилось, подумала Мерси. Она мне пудрит мозги.
— У него прекрасное тело.
— Ну-ну…
— Расскажите мне о нем. Он мне показался каким-то загадочным, странным. Не пугающим — нет. Совсем напротив. Скорее безгрешным.
— Согласна. Он как ребенок. — Мерси немного подумала и продолжила: — Печальная история, должна вам сказать.
И поведала все, что знала: об Агнешке, о маленьком Антоне, о врачах, о религиозной войне между супругами и о том, что малыш, скорее всего, погибнет, если Милош не отыщет способа его спасти. О растущем отчаянии Милоша, о его боязни, что он может совершить нечто роковое, чтобы сохранить младенцу жизнь.
— Опасная ситуация, — заключила она. — Потенциально.
Джейн посмотрела в сторону.
Когда рассказ подошел к концу, она налила еще вина и наконец сказала:
— Как только он позвонит, поедем в «Паццо».
Я проголодалась. — Она опять солгала. Есть ей совсем не хотелось. Джейн нервничала: из-за Милоша и из-за отсутствия Гриффа. Она поймала себя на том, что хотела бы отправиться по всем ресторанам искать мужа и спрашивать: может, его кто-нибудь видел?
