— Кого и где о них спросить, Фелонов подскажет. На закуску вам остается Межид.
— А это кто такой? — поинтересовался поверенный.
— Мой бывший агент в банде Хамиди. Благодаря своему засланцу в нашей команде, Дережицкий на него вышел, а прижать этого труса — много труда не надо. Сам он нигде лично не присутствовал, большой опасности его показания не представляют, но лучше бы заткнуть и его.
— Где его можно найти?
— Не знаю. Вряд ли жандармы оставили на правом берегу. Вероятнее всего, он где-то здесь, в Текуле. Когда вы будете готовы, дайте знать мне. Я потребую очной ставки с ним, дальше вы знаете.
Лисово утвердительно кивнул.
— Есть ли ко мне вопросы, господин Лисово?
На этот раз поверенный только отрицательно покачал головой.
— Господин адвокат, как ваши успехи?
— Вторую заканчиваю. По-моему, неплохо получилось. Вы только послушайте…
Животовский-Пони уже набрал в грудь воздуха, чтобы озвучить свой очередной шедевр, но длительное заслушивание в планы лейтенанта не входило. Поэтому адвокат был безжалостно прерван.
— Покорнейше прошу вас прерваться, доктор. Мы бы с удовольствием вас выслушали, да и мне в камеру возвращаться не очень хочется, но у господина Лисово еще много срочных и очень важных дел. Поэтому, нашу встречу пора завершать. Зовите дежурного, господин Лисово.
Распрощавшись с адвокатом и поверенным, Алекс отправился обратно в камеру, чтобы продолжить полировать жесткие тюремные нары собственным мундиром. Теперь его настроение было намного лучше, он уже ощущал себя не жертвенным бараном, а волком. Возможность влиять на складывающуюся ситуацию давала надежду на ее благополучное разрешение.
Хорошие вести не заставили себя ждать. Уже на следующий день лейтенанта опять посетил поверенный Лисово. На этот раз он был один.
— Представляете, господин Магу, этот подполковник не хотел меня пускать!
— Надеюсь, он еще жив?
— К сожалению, да. Он даже продолжает сидеть в своем кресле. Но, думаю, это ненадолго!
— А где Животовский?
— Адвокат вчера настрочил целую пачку жалоб. Сегодня с утра распихал их по всем местным инстанциям, а сейчас отправился в Червонодар к тамошним чинушам. К сожалению, поскольку ранее Червонодар и Текуль в сферу интересов вашего отца не попадали, то ни одного прикормленного чиновника у нас здесь нет. Поэтому, большого толку от этих жалоб не будет, но нервы подполковнику Дережицкому они изрядно помотают.
— Пусть лучше от этих жалоб отписывается, чем девок ищет, — рассудил Алекс. — С Фелоновым удалось встретиться?
— А то как же! Это жандармы с ним встретиться никак не могут, а я буквально в тот же день его нашел.
— Что он сказал?
— Привет передал, и кланяться велел.
— А по существу?
По существу, дела вырисовывались очень интересные. Неделю назад группа жандармов во главе с самим Дережицким прибыла на территорию полка с намерением арестовать подозреваемых. Однако сходу врываться в казарму охотничьей команды они не рискнули, так как их было не больше десятка, а вооруженных скорострельными винтовками и револьверами охотников — больше сорока.
Поэтому Дережицкий для начала оправился в штаб к Новославскому, чтобы заручиться его поддержкой. Полковник жандарма внимательно выслушал, а потом предложил ему убраться за полковой забор и решать свои проблемы там. Кипящий от гнева Дережицкий совершил непростительную ошибку — пригрозил арестом самому командиру полка. Новославский тут же вызвал караул и пообещал отдать приказ стрелять, если незваные гости не освободят здание штаба немедленно, а территорию полка в течение пяти минут. Разгневанный полковник был настроен очень решительно, поэтому жандармы уложились в четыре с половиной.
— Рискованно, — заметил Алекс.
— Смотря для кого. Дережицкого и впрямь могли подстрелить. А Новославский абсолютно ничем не рисковал.
— Это почему? — удивился лейтенант.
— При его-то связях и таком количестве высокопоставленных родственников! Вот вы, господин лейтенант, столичными новостями не интересуетесь, а иногда это очень полезно бывает. Тогда бы вы и фамилию нового обер-прокурора знали. Да, да, двоюродный дядя вашего полковника. Впрочем, мы отвлеклись.
Уходя, Дережицкий обрушил на голову Новославского множество заведомо невыполнимых угроз, вызвавших только презрительную усмешку полковника. Тем временем, весть о визите жандармов стремительно распространилась по полку. После короткого совещания, решено было предупредить лейтенанта о грозящих неприятностях. Причем на роль гонца был назначен унтер-офицер из другого подразделения.
— Весьма умно поступили, — заметил Лисово.
— А что на счет поиска предателя?
— Этот ваш гориллообразный фельдфебель пообещал удавить его собственными руками.
— Только сначала его надо найти. И постарайтесь придумать что-нибудь другое, еще один труп сейчас будет совсем некстати. А что известно о девках?
— Только то, что посланные за ними жандармы вернулись с пустыми руками. Но вернулись не все, трое остались. Думаю, сейчас именно они занимаются их поисками.
Эта новость была не из лучших, но вполне ожидаема.
— Тогда вам предстоит, как можно быстрее, отправиться к рыбакам и выяснить обстановку на месте. Связь можете держать с Фелоновым. У местного старосты есть сын, парнишка весьма шустрый и сообразительный. С ролью курьера справится.
На этом они расстались, Лисово отправился в рыбацкую деревню, а Алекс обратно в тюремную камеру.
На завтрак была пресная пшенка на воде. Пересилив себя, лейтенант съел всю порцию и даже выскреб миску. Голод не тетка, и так к обеду в животе будет урчать. Но еще до обеда его отвели в кабинет Крыжопуло.
По лишенной эмоций роже ротмистра трудно было что-либо понять, но судя по вопросам, дела у следствия шли неважно, точнее, оно просто застопорилось. После обязательных процедур, жандарм перешел к сути дела.
— Вы, господин лейтенант, когда на правый берег ходили, проводника с собой брали.
— Когда как, господин ротмистр. Когда брали, а когда и так ходили.
— Фамилии этих проводников, часом, не помните?
— Не припомню. В последнее время мы больше без них обходились.
— А с памятью, господин лейтенант, у вас все в порядке? — не скрывая ехидства поинтересовался жандарм.
— Пока не жаловался, господин ротмистр.
— А имена и фамилии припомнить не можете! Или не хотите?
— Не могу. Я ведь и не знал их никогда.
— Но как-то же вы к ним обращались?
— Да как обычно, «эй, ты». А в чем, собственно, дело?
— Пытаемся хоть кого-нибудь из них найти. Они-то смогут подтвердить вашу невиновность?
— Безусловно, — заверил ротмистра Алекс.
— В таком случае, укажите, где их можно найти.
— Указать не могу, а показать — пожалуйста. Проедем с вами по деревням, я вам покажу…
— Не получится, — прервал лейтенанта Крыжопуло, — приказано вас в тюрьме держать неотлучно. А унтер ваш, как его, Фелонов, может, он сможет вас заменить?
Лейтенант сразу распознал нехитрую ловушку. Нельзя Фелонова в этом деле упоминать. Это даст ротмистру формальный повод вызвать того на допрос, чего ни в коем случае допускать нельзя.
— Это вряд ли, с проводниками я всегда сам договаривался.
— Очень жаль.
Похоже, ротмистр искренне расстроился. Алекс тоже состроил скорбно-сочувствующее выражение на лице.
— Ладно, тогда ступайте обратно в камеру.
— А протокол подписать?
— Так ведь это не допрос был, а так, беседа. Теперь под протокол я вас допрашивать могу только в присутствии вашего адвоката.
Все-таки обманул толсторожая скотина! В такие юридические тонкости Алекс посвящен не был. То есть, пока Животовский-Пони из Червонодара не вернется, он мог вообще рта не раскрывать!
— В таком случае, я тоже до возвращения господина Животовского от бесед с вами воздержусь.
Больше в этот день Алекса никто не беспокоил.
Сутки спустя в тюремном коридоре началась какая-то суета, потом несколько раз хлопнули двери камер, а затем кто-то начальственным голосом начал на кого-то орать, временами прерываясь, видимо, для того, чтобы выслушать оправдания. Постепенно начальственный крик приближался к камере лейтенанта. Наконец лязгнул запор и дверь открылась.
— Безобразие! Вы кодекс законов Руоссийской империи хоть раз в жизни открывали?! Еще бы заложников взяли!
В камеру ввалился раскрасневшийся от крика и возмущения солидный мужчина в черном с серебром прокурорском мундире. За его солидной спиной скрывался подполковник Дережицкий, которому все эти претензии и были адресованы. Еще дальше мелькнула рожа ротмистра Крыжопуло, остальная часть свиты в камеру не поместилась, оставшись в коридоре. Алекс поднялся с нар торопливо застегивая изрядно помятый мундир.
