— А какой он? Какой? Зачем ему Кай, если ты все знаешь, а?.. Вот и расскажи мне! Это даже не в процессе игры — я бы не удивился. Но он еще до игры его у нас… — снова матом.
— Ты пытаешься цепляться к нам, когда вину чувствуешь за собой, — напоминает Дроид, но голос выдает его нервозность и страх перед таким разозленным и отчаянным Хаски.
— Ну нет. Она оправдывает Акросса. Говорит, что Акросс не такой. Она в конце концов втрескалась в него. И будет продолжать говорить, что он не такой, даже когда нам правда Кай по кускам приходить начнет. Гидра, ему больно, между прочим! Меня можно резать, Дроида можно, тебя в конце концов! А Каю больно!
Гидра вздрагивает, но кивает, выбирается из-за заслонившего ее Дроида:
— Ты прав. Не важно, такой Акросс или нет. Я не ожидала и что он Кая заберет еще до начала… И тоже не понимаю — зачем. Не поговорить же только, правда… Но прекращай кричать — только страху нагнетаешь. Этим проблему не решить.
— Хорошо. Как решить? — скрестив руки на груди, делает странный кивок при этом Хаски, будто лицом в таз с водой окунается.
И в гнетущей тишине, последовавшей за этим, свой вариант предлагает Дроид:
— Ждать… Что ж еще. Просто бегать по городу и орать: «Акросс, верни капитана» — плохая идея. Не?
Даже ночью свет не выключают полностью — остается бледно-голубой, на половину комнаты, из-за которого она будто в хлорированную воду погружена. Освещена нижняя часть клетки, хотя Кай предпочел бы наоборот. Спать при свете странно и неприятно. Не покидает чувство, что за ним следят, поэтому не могут оставить совсем в темноте.
Кровати нет, да и не к чему — стены, пол и потолок будто матрасами обиты, можно в любом месте устраиваться. Кай выбирает то, что по центру комнаты, и лежит какое-то время, развалившись, как в большой кровати, но не выдерживает, сворачивается в позу эмбриона.
— Он меня обманул. Ее появление было логичным — Королева не оставила бы его надолго с осознанием, что она снова переметнулась к Акроссу и отдала преимущество ему. Кай разворачивается, но не встает. Королева стоит, прислонившись к мягкой двери. Нечто вроде призрака и если Кая снимают — ее никто не увидит на записи.
— Сказал, что должен с тобой поговорить. Что ничего плохого не сделает.
Кай молча кивает, оставаясь таким же не читаемым. Он не сердится, да и заставлять ее оправдываться не собирался, просто не знает, что говорить. В конце концов, и сам виноват — в прошлый раз пожаловался на более выгодное положение Акросса в игре и получил бессмертие, без которого выбыл бы в самом начале.
— Я даже не могу его обвинить, что он меня обманул… Кай, я честно не знаю, зачем ему это. Он не мог так сказать, такое задумать, да и так поступить…
— Может, расскажешь, наконец? — подает голос Кай, все еще не вставая, даже головы не подняв. Но Королева поджимает губы и ближе прислоняется к двери:
— Не могу… Ты меня простишь, если я не расскажу. А вот он — нет, не простит.
— Тогда не оправдывай его. Он взбесился из-за того, что проиграл, запер меня…
— Мне показалось, что он был… не то чтобы счастлив, но доволен твоей победой. Знаешь, как те тренеры, что втаптывают в грязь самооценку спортсмена, пока он не сделает рекорда.
— Рад проигрышу? Почему?
— Не могу рассказать.
— Если ты пришла просто извиниться, то уже это сделала. Как бы то ни было, а дальше будем играть уже из этих условий. Не знаю, что он там задумал, а раз ты рассказывать не хочешь — узнаю сам.
— Злишься? — так и не дождавшись, когда Кай поднимется, Королева сама опускается на колени, подобравшись ближе.
— Нет, — честно отвечает Кай.
— А на Акросса?
— Да, — что-то меняется в его лице, он делает попытку снова отвернуться, но вовремя сам себя одергивает и остается в том же положении. — Я не понимаю… Я тоже его не узнаю.
— Странно слышать это от меня, но мне хотелось бы, чтобы вы подружились. Я думаю, что у вас много общего и вы могли бы помочь друг другу.
— Мы просто играем, — напоминает Кай. — Прости, но хватит уже… С Хаски было довольно трудно подружиться, с Дроидом до сих пор общаться проблематично — он начинает скучать, как только чувствует, что отходит на второй план. Я не хочу возиться еще и с Акроссом и его тараканами, тем более, когда он такое вытворяет.
— Да, я понимаю, — кивает Королева, упирается пальцами в мягкое у головы Кая. — У тебя есть какие-нибудь пожелания? Что-то, что я смогу сделать?
Королева не может влиять на игру, если она уже происходит, то есть не сможет щелчком пальцев перебросить Кая к его команде или отмотать события назад. Влиять она может только на то, что случится позже.
— Да, — вздыхает Кай, принимая это как компенсацию. — Пожалуйста, сделай так, чтобы Акросс подскользнулся в ближайшее время и как следует отбил задницу, падая.
— Оно по всем столбам развешано, — Хаски швыряет несколько листовок на стол. — И в газетах есть, я проверял. Он над нами издевается.
На листах красным написан номер телефона и лишь одно слово: «Акросс».
— Да, похоже на то, — подтверждает только проснувшаяся Гидра. В небольшой двухкомнатной квартире, где в этом мире живет Хаски, ей уступили кровать. В другой ситуации Хаски бы еще поспорил, но сейчас он и вовсе спать не ложился — бегал по городу. Не советуясь с остальными, он набирает номер телефона. По Хаски видно, что он едва дождался, чтобы просто их предупредить, и этим уже как бы сделал остальным одолжение. Смотреть на листовки и решать, что делать дальше, он уже не собирается. Он знает, что именно делать.
Второе одолжение — он ставит телефон на громкую связь.
— Я слушаю, — произносит голос Акросса.
— Я тебе твое «слушаю», — тут же срывается Хаски, и взволнованный Дроид закрывает ему рот, но это превращается в небольшую потасовку между ними, в которой Хаски извиняет только то, что Дроид не чувствует боли.
— Вы не представляете, сколько звонков пришлось выдержать, прежде чем до вас дошло, — вздыхает Акросс. — Я сменю номер после этого и пришлю вам новый. Как вы заметили, у меня ваш капитан.
— В задницу тебе твое «слушаю» засуну, — заканчивает, наконец, Хаски. — И тебе горло выгрызу. И его у тебя выгрызу, зубами.
— Это я и хотел обсудить. Я ведь совсем не против, чтобы вы пришли за Каем. Нам нужно было поговорить, и мы поговорили.
Больше всего Хаски бесит облегчение на лице Гидры, но он не успевает как-то его испортить — сам Акросс доказывает, что он-то как раз тот самый выродок, каким его считали, продолжив:
— Я отдам вам Кая, только прийти за ним нужно будет самим. Всем вместе или по одному — это как хотите.