Мужчина сделал паузу и потер лоб. Видимо, ему было что вспомнить, но при этом он уже не впервые бросал короткие прицельные взгляды на Виктора, словно фиксируя для себя его внешность.
— Вот так мы, по большому счету, пацаны, остались одни на чужой земле между враждующими народами. Никому не нужные, без запасов воды, пищи, имея только оружие. Чтобы выжить, пришлось пойти наемником в армянскую армию, обучать боевой и рукопашной подготовке их новобранцев.
— Серьезно… — сказал Виктор, прикинув, сколько лет собеседнику, если в начале девяностых этот атлет служил срочную службу.
— Именно тогда, когда несколько раз моя жизнь буквально висела на волоске, пришло понимание, что ты никому не нужен, кроме самого себя.
— Понимаю.
— Так я, собственно, веду к тому, — наклонился человек ближе к слепому, — что у человека, который был на войне, все чувства обострены.
— И?
— Не знаю, зачем вам изображать слепого, очевидно, есть причины и на это, — кровь ударила Виктору в виски, — но вы делаете это не слишком профессионально, скажу я вам!
Атлет выпрямился на стуле и с улыбкой уставился на Виктора, который не знал, как теперь себя вести.
Он на мгновение опустил свои темные очки и по-доброму улыбнулся разведчику.
— Да, вы правы, — тихо сказал он, — и в разоблачении, и в предположении, что это зачем-то нужно.
— Ого! А это уже сюрприз! — удивленно повысил голос новый знакомый.
— Что случилось?
— Ничего кроме того, что я вас, господин писатель, — прошептал он, — видел по местному телевидению, когда вы приезжали в наш город с презентацией нового романа! У меня эксклюзивная память на лица — в мирной жизни я фотограф! Но имени вашего, простите, не запомнил. Мир тесен, это факт!
— Ничего себе — полное разоблачение! С меня коньяк, лишь бы вы молчали! — прошептал Виктор с улыбкой и оглянулся.
— Не пью, извините! А вот историй из моей жизни могу рассказать немало. И все невероятные. Кто знает, вдруг пригодятся для каких-то книг. Но сегодня возвращаюсь домой. Оставлю вам визитку, может, спишемся или созвонимся когда-нибудь. Буду рад.
44
Ольга Яковлевна немного пришла в себя после нескольких уколов и двух капельниц, которые ей поставили вчера вечером и сегодня утром, и уже более-менее могла говорить и поворачиваться на кровати, правда, ходить еще не решалась, кружилась голова. Но женщина, кровать которой была рядом у окна, помогала, чем могла, потому что была «ходячей» и ждала выписки.
За обедом, который слабые пациенты потребляли прямо в палате, женщины нахваливали «внучку» новой соседки, которая так заботилась о старушке: и вчера волновалась не на шутку, и сегодня прибегала спросить у врача, как чувствует себя больная, и бананов принесла, нарезанной колбаски и бутылку кефира.
Ольга Яковлевна слушала женские разговоры, кивала и хлебала пустой больничный супчик, заедая той самой колбаской, а у самой слезы наворачивались на глаза — если бы у нее была такая внучка! А жизнь сложилась, как сложилась. Не было у нее не только внучки, но даже и того «виртуального» сына, и вообще никого. Был когда-то муж, да и тот уже лет двадцать как умер. А детей Бог не дал. И кто бы мог подумать, что эта смешная девчонка, которая поселилась у нее около недели назад, будет так переживать, чтобы старуха ненароком не померла. Печально быть старой и немощной. Лежала она и думала о том, что сказка о Гадком Утенке могла бы иметь продолжение, повествующее о том, как через определенное количество лет тот чудесный лебедь снова постепенно превратился бы в гадкого и немощного утенка…
Разговоры соседок по палате велись вокруг того, что больницы наши условно-бесплатные и стартовый список купленных «внучкой» лекарств, шприцев и систем-капельниц, которые со вчерашнего вечера врачи пустили в ход, видимо, обошелся в немалую сумму. Но Женька об этом умолчала. Также видела Ольга Яковлевна, что с ней вчера был тот худой высоченный парень, якобы брат, который притащил в первый день ее сумки. И откуда он взялся? Но, видишь, возились вдвоем с чужой старухой…
Женщина вздохнула и зажала веками предательские слезы, подступавшие к глазам. Она и так много лет держалась «на энтузиазме», народных методах лечения и просто нежелании умирать, а вот так попала… Когда Женька прибежала сегодня, оставив на часок свое рабочее место, Ольга Яковлевна поблагодарила ее за вчерашнюю поддержку, а может, и за спасение. И тихонько рассказала, что дома, на кухне, за вазоном со старым алоэ, в клеенчатом пакетике из-под пастеризованного молока лежит определенная сумма денег, которую девушка должна взять и принести в больницу. А также вычесть оттуда стоимость больничных закупок.
— Добрая вы и доверчивая! — пошутила Женька. — А вдруг я вытащу и пропью вашу заначку?
— Ну, тогда, значит, я совсем не разбираюсь в людях! — Женщина благодарно сжала своей худенькой рукой Женькину руку. — И брату своему передай спасибо… И извините уж за хлопоты.
Женька не стала дальше поддерживать разговор, кивнула и попрощалась, пообещав забежать вечером после работы.
На улице возле больницы она набрала с мобильного маму, спросила, как та себя чувствует и не нужно ли чем-то помочь. Мать, удивленная таким вниманием, заверила, что все нормально, разве что Жора снова вчера выпил и «мотал душу», но она уже привыкла. Женька вздохнула — чем она могла помочь в этом деле? Может, у матери судьба такая, терпеть его?
— Мам, слышишь, а что больным в стационар носят, в смысле, чтобы поесть?
— Господи, ты что, в больницу попала? Ты где вообще?!
— Нет, ну, мам… Ну я, кажется, нормально спросила: что можно понести человеку в больницу? Значит, я не в ней! — поспешила она успокоить мать. — Вчера мою хозяйку давлением накрыло, так пришлось ей «скорую» вызывать.
Девушка выслушала ахи и охи по этому поводу, а также о «бульончике» и «домашненьком», но должна была возвращаться на работу и попрощалась с мамой, заходя в маршрутку. Она села на свободное место и мгновенно задремала, хоть и недалеко было ехать. Но внутренний компас точно отслеживал направление, и девушка знала, что, когда маршрутка повернет налево и двинется в сторону Днепра, надо готовиться на выход. Даже во сне Женька удивительным образом чувствовала реку как неизменный ориентир в передвижениях по городу.
От момента, когда она закрыла глаза, и до мгновения, когда открыла их на повороте, Женька успела увидеть удивительный и сюжетный сон, в котором она, мама, Илья, Ольга Яковлевна, «слепой» Виктор, Амалия и даже золотоволосая женщина-модельер Злата с дочкой — все плыли на одном кораблике вдоль Днепра, сидели на открытой палубе за большим круглым столом и были знакомы между собой. Они приветливо обменивались репликами в непонятном, но определенном порядке. Возможно, это действо было какой-то игрой, казалось, что все, кроме нее и маленькой Лидии, знают правила игры. Девочка скучала и поглядывала то на одного участника «круглого стола», то на другого, пока ее взгляд не встретился со взглядом Женьки. Они улыбнулись друг другу и через минуту уже гуляли по палубе, взявшись за руки, рассматривали берега и чаек, которые следовали за корабликом.
Девушке хотелось досмотреть, что произошло дальше, но маршрутка притормозила, повернула на девяносто градусов влево, значит, нужно было выходить на остановке возле парикмахерской и снова погружаться в работу. А еще, несмотря на усталость и больничные волнения, у Женьки в душе пушистым котенком шевелились воспоминания об Илье — и о его вчерашней поддержке, и о том, что произошло после… Кто знает, нужно ли было, но… уж случилось, как случилось. Значит, так тому и быть. А что дальше — поживем, увидим.
45
Целый день Амалия провела дома, хотя, в отличие от Сильвы, до сих пор не считала эту квартиру своим домом. Видимо, чтобы помещение стало твоим, мало получить документ о праве собственности. Надо вложить в него душу, лелеять его, создавать уют, а еще… еще прожить там часть своей жизни вместе с теми, кто тоже является ее частью. Ни один из этих пунктов здесь не работал. Однокомнатная квартира в девятиэтажке спального района уже несколько месяцев воспринималась фактической хозяйкой как временное жилье, «отсек» между вчера и завтра. И даже если по какой-то причине Амалия изменит свое временно отложенное решение, разве сможет она быть здесь счастливой? А что она вообще может делать? Чем зарабатывать на жизнь? Опять, согласно диплому, сидеть в библиотеке на какие-то копейки? Правда, она владеет компьютером. Но кто им сегодня не владеет? Амалия вспомнила, что ноутбук, который сломался через неделю после переезда, так и не видел рук мастера и пылится в углу комнаты на коробках. А на нем лежат кружевные перчатки, которые она порвала, падая, когда у нее вырвали сумочку и сбили с ног…
