— Какое убийство?.. Какое убийство, Саня?! О чем ты говоришь?! Меня сейчас какая-то мразь конкретно разводит на такие бабки… А ты убийство!.. Мне придется все продать, понимаешь!!! Все… Я лишусь почти всего своего бизнеса, за исключением малой части его. Я лишусь почти всей недвижимости… И спроси почему? — Он поднял на Назарова больные глаза. — Спроси почему?!
— Спрашиваю, — отозвался Назаров, невольно начиная ему сочувствовать и жалея уже о том, что не сдержался и набил Геральду морду. — Почему, Гера?
— Да потому что мне позвонил какой-то мудак и потребовал денег… Очень много денег в обмен на их жизни! Я даже не понял сразу, что он не шутит. Подумал, что это какой-то дурацкий розыгрыш. Разве это может быть правдой, Назаров?! То, что мой сын и моя жена, пускай бывшая, находятся в заложниках!!! Такое могло быть с кем угодно, только не со мной! Я сотни раз слышал о таком по телевизору, читал в газетах, но никогда и подумать не мог, что это может случиться со мной! С моим сыном… Данила… Он же малыш совсем, как же можно было его так… пугать. А вдруг!.. А вдруг они его били, Саня??? Вдруг били?! Он же ребенок еще совсем! У него же лопатки торчат, как крылышки у цыпленка… Больно вот здесь, Назаров, так больно… — Геральд пару раз с силой ударил себя кулаком в грудь и судорожно стиснул дрожащие губы. — Я все продам, Саня! Все!!! Останусь, в чем есть, лишь бы с ними ничего не случилось… Как ты считаешь, им можно верить? Похитителям можно верить? Они их не убьют?!
Что Назаров мог ему ответить?! То, что нужно только верить и все тогда будет хорошо?!
Нет, это были не те слова. Совсем не те… Это дерьмо, а не слова. Они ничего не выражали: ни правды, ни истинной сути этого огромного горя. Такого огромного, что его было много даже им на двоих, таких крепких и сильных на вид мужиков. Оно ломало их — это мерзкое горе. Выламывало им кости, рвало на части душу, дробило мозг на сотни мелких несбыточных надежд, что вдруг все и правда будет хорошо… И они еще к ним вернутся…
— В семи случаях из десяти заложники погибают, — обронил Назаров, почти упав на стул напротив Геральда и по его примеру сжимая голову руками. — Никакие спецслужбы, никакие оперативные формирования не помогают, если похитители заведомо решили их убить. Что, кроме денег, от тебя хотели? Наверняка чтобы ни о какой милиции речи не было?
— Ты знаешь… — Геральд на мгновение оторвался от тупого созерцания столешницы и вполне осмысленным взглядом посмотрел на Назарова, но в глазах его по-прежнему плавали слезы. — Почему-то речь шла только о тебе. Словно ты являешься воплощением всего милицейского зла… Так и было сказано, чтобы я держался от тебя подальше. Шаг, говорит, в сторону, расстрел на месте…
— Кто звонил?
— А мне не представились! — зло фыркнул Геральд, сгреб со стола сильно помятую пачку «Парламента» и нервно закурил.
— Я понимаю, что тебе не представлялись. Я интересуюсь, кем звонивший был — мужчиной или женщиной? — терпеливо пояснил Назаров, решив, что не тот сейчас случай, чтобы снова кричать на Хитца.
— Мужчина. Мужчина… голос достаточно молодой. Не звонкий, нет. Скорее даже глуховатый… И знаешь, что он мне сказал?! — Геральд встрепенулся, роняя пепел на стол и неуклюже смахивая его на ковер. — Что я должен целовать ему ноги за то, что они живы! Я еще спросил, а что, должно было быть по-другому? А он мне: их давно уже списали со счетов. Точно так и сказал… И дал мне сроку неделю. А я не успеваю! Не успеваю, Назаров!!! Что делать??? Он же их… Он же их убьет… А как жить потом с этим! Знать, что мог спасти и не сумел…
Геральд уронил голову на скрещенные на столе руки, и плечи его начали судорожно вздрагивать. А Назаров снова не знал, что ему делать или что он может сказать сейчас. Его самого было впору утешать. И катилось ко всем чертям его профессиональное чутье, помноженное на опыт. И дедукция туда же, и много чего еще, чему его учили и чему он научился сам. Он не знал, как было больно Геральду, мог лишь догадываться. Он знал, как больно сейчас ему самому. А ведь нужно начинать что-то делать. Принять решение и искать того умника, что задумал отыграть ситуацию под себя. Как он сказал?..
— Что я ноги ему должен целовать за то, что они еще живы. И что они должны были быть уже мертвы, так как их давно списали со счетов.
— С чьих? — выпалил Назаров неожиданно для самого себя. — С чьих счетов, Гера?.. Кому они могли перейти дорогу? Кому задолжали… Если учесть, что наличных у нее было — кот наплакал, то все ее возможные деньги — это деньги от продажи квартиры.
— Квартиры? Она что же… Надумала продавать квартиру?! — с сипом выдохнул Геральд, закашлялся, потянулся к графину с водой и тут же плаксиво добавил: — Я с ума сойду от этой бабы, честное слово! Чем ей квартира-то помешала? Захотела уехать, пускай бы ехала. А она квартиру решила продать… Зачем?!
— Ей нужны были деньги, чтобы уехать от тебя так далеко, как только возможно, — с упреком перебил его Сан Саныч. — Сколько навскидку может стоить эта хата, Гера? Да еще с мебелью?
— С мебелью?! Да… Да там мебели одной знаешь насколько?! Дура! Вот чертова дура! Постой, постой… Что-то я не слышал, чтобы меблированными квартирами торговали… Это кто же такой умный?
— Хотелось бы и мне знать, — задумчиво обронил Назаров. — Есть тут у меня одна контора на подозрении, да уж больно наследили те ребята, так что…
— Что?!
— Если это действительно они, то дело может быть много хуже, чем мы с тобой представляем.
— Так потряси их! — воскликнул Хитц, мусоля пятую по счету сигарету, надымив так, что у Сан Саныча заслезились глаза. — Ты же власть!
— Ага. Потрясти-то я потрясу, и что с того? Если предположить, что Верочка и в самом деле оформляла продажу квартиры через эту фирму, то… Черт! Ведь должны же быть документы. Но мне туда соваться нельзя. Твой невидимый абонент, если он с ними как-то связан, вычислит меня мгновенно… Так, так, так… Ладно, я что-нибудь придумаю. И… мне пора, Гера.
Назаров протянул ошеломленному Хитцу руку для прощального пожатия и, ничего не объясняя, удалился.
Он вышел на улицу, поймал воспаленными от дыма и горечи глазами солнечный зайчик и недовольно поморщился. Не радовало его ничто сейчас. Ни солнце, ни высохшие тротуары, ни набухшие кисти черемухи. Не до того ему было.
Нужно ловить такси и срочно ехать к Короткову. В том, что Назаров задумал, мог помочь только он. Преступник мало сказать, что был хитер и коварен, он был очень осторожен, и если он, Назаров, еще что-то понимает, тот начал действовать самостоятельно. И кому-то, кто уже успел списать со счетов Верочку и Данилу, вряд ли понравится то, что этот тип действует за их спиной.
Глава 24
Налоговая проверка нагрянула с самого утра. Инга не успела распахнуть дверь в приемную, отпирая ее своим ключом, как за спиной выросли два высоких симпатичных молодых человека и, призывно улыбаясь ей прямо в зрачки, полезли в портфели за документами.
— С чего это вдруг? — изумилась Инга, стараясь казаться спокойной и ничем не выдать своего волнения, но все же ощущая мерзкий холод между лопаток.
— Не вдруг, — объяснил парень, представившийся Артуром, и, мило улыбаясь, обескураженно развел руками: — Плановая ежегодная проверка. Мы же у вас были в прошлом году!
— Да, да, припоминаю, — пробормотала Инга, и в самом деле вспомнив о прошлогоднем визите, стоившем ей солидной суммы, осевшей в карманах двух толстых куриц, с надменным видом перечислявших ей выявленные нарушения. — Но то был канун Нового года…
— Да, да. Каемся, — вступил второй с не менее открытой улыбкой. — В этом году было больше работы. Ваш брат плодится, как грибы после дождя. Вот только теперь до вас очередь дошла. Итак, мы хотели бы ознакомиться с документами…
И он начал зачитывать ей длинный перечень.
Выслушав его, Инга вызвала своего заместителя, перепоручила ему налоговых инспекторов, и, как только закрылась за ними дверь, она потянулась к телефону.
— И что ты от меня хочешь, не пойму? — разозлился ее собеседник. — Убрать их я не могу. Обещаю только, что постараюсь выяснить причину их появления. Жди…
Ей пришлось почти десять минут бесцельно слоняться по кабинету и с вожделением поглядывать на телефон. Он молчал, словно заговоренный. Наконец долгожданный звонок раздался.
— Да! — с тревогой произнесла Инга в трубку.
— Не дрейфь, Ингуля, — успокоили ее на том конце провода. — Все планово и по графику, сам сверялся. Припозднились на две недели из-за крупных нарушений твоих коллег в соседнем микрорайоне. У тебя-то все в порядке?
— Да… Да, вроде. Сам же знаешь, как добросовестны мои работники.
В этом она душой не кривила. Основная масса ее сотрудников, за исключением двух посвященных, оформляла все сделки с недвижимостью на законных основаниях.
