столика поедающую канапе с итальянской ветчиной Бельскую, подошла к старому другу.
Мы поздоровались и искренне обнялись.
– Слышал, слышал, Женя, что ты гостишь у Анны Станиславовны, – жизнерадостно заговорил Разумовский, подавая мне бокал с шампанским.
Я приняла из его рук бокал и сказала:
– И я очень рада тебя видеть, Вовчик. Я в восторге от спектакля!
– И мы, – ответил Разумовский и добавил: – Познакомься, это моя жена Анастасия. Хотя, что это я… Ты должна помнить ее. Она училась на истфаке, только тремя годами позже нас.
– Как же, как же, помню и хорошо. Здравствуй, Настя.
Я пожала мягкую ладошку Насти Разумовской. Это была уже не та худенькая и юркая девушка, какой я ее запомнила. Сейчас передо мной стояла красавица-блондинка в элегантном кружевном платье в пол. Великолепные изумруды ее серег и кольца, играли в свете красивой люстры, под которой мы стояли.
– И я рада видеть тебя, Женя, – просто ответила Разумовская. – Мы знали, что ты едешь в Солнечногорск и хотели пригласить тебя в гости на следующих выходных. Но Анна Станиславовна предложила нам другой вариант. Как ты смотришь на то, что завтра мы тебя похитим у нее и весь день ты проведешь в нашей компании?
– О! Мне кажется, это уже решенный вопрос. И не вами, – подковырнула я Анастасию.
– Да, – слегка стушевался Владимир. – Это правда. Предложение исходило от Бельской. Так что на завтра ты наша. Мы уже даже продумали развлекательную программу для тебя.
– Поездку на завод, где собирают «Элли» и «Оазис Парк»?
– Так ты в курсе? – фальшиво удивился Вовка.
– Да. А как же ваша работа?
– Не, волнуйся, подруга. Там все улажено.
– Ну еще бы!
Оказавшись в особняке, я, сославшись на усталость, сразу же поднялась в свою комнату. Я по-прежнему находилась во власти гениальной музыки и встречи с Разумовскими. Хотя меня точила одна мысль. На спектакле не было ни Средних, ни Низших. И я уже не говорю о Лишних и Послушниках. Всем этим людям было отказано в праве наслаждаться плодами и достижениями цивилизации, накопленными веками. Музыка, литература, живопись – все это со временем может оказаться для них и вовсе недоступным, запретным и недосягаемым. Вдруг промелькнула мысль, что если так пойдет и дальше, то Лишние и Послушники вполне смогут обходиться и без грамоты. Ну, зачем в самом деле учить их читать и писать? Даже чеховский Ванька с его «на деревню дедушке» будет казаться немыслимым грамотеем.
Я с удовольствием скинула туфли на высоком каблуке и начала стаскивать черное вечернее платье. В этот момент я улыбалась своим странным, каким-то сюрреалистическим мыслям. Да… полет моей фантазии порой остановить трудно. Но уверена, что у моих бывших соотечественников достаточно здравого смысла, чтобы не допустить этого безобразия. И уже в это воскресенье они громко и ясно заявят о себе и скажут свое слово.
В дверь тихонько постучали. Я накинула халат и открыла дверь. На пороге стояла Варя. Переминаясь с ноги на ногу, маленькая Послушница робко поинтересовалась:
– Госпожа Свенсон, вам что-нибудь нужно?
– Нет, милая, спасибо. Мне ничего не надо. Иди, детка, спать. Уже очень поздно.
– Хорошо, тетя Женя.
Это вырвавшееся из уст ребенка «тетя Женя» необычайно растрогало меня.
– Подожди, минуточку, детка…
Я рванула к столу, на котором стояла ваза с фруктами и свалив их в пакет, протянула его девочке.
– Вот, возьми! Поешь сама и угости девочек.
– Ой, нет, – замахала руками малышка. – Я не могу! Они скажут, что я это украла… И меня накажут.
Малышка резко развернулась и быстро побежала по коридору к лестнице. А я расстроенно прикрыла дверь и бросив пакет с фруктами на пол, упала на кровать. Меня сжигали жалость и стыд. Непрошенные слезы сами потекли по щекам. Сколько раз мне еще придется плакать здесь? Сколько еще переживаний ожидает меня впереди? Мое сердце уже устало разрываться от боли и печали. В эту минуту, находясь в огромной вычурно обставленной спальне, я почувствовала себя узницей. Такой же Послушницей, как эта девчушка Варя, не смеющая взять в руки еду без разрешения «барыни». А сама «барыня», наверное, сейчас мирно похрапывает в своей комнате, не чувствуя за собой ни вины, ни угрызений совести. Хотя, какая там совесть? Совестью здесь уже давно не пахнет.
Я тяжело вздохнула и решила позвонить Гольским. Но связи с друзьями не было и на этот раз. Потом я позвонила Олафу. Муж снял трубку быстро.
– Добрый вечер, дорогой. Это я.
– Скорее, доброй ночи, Женя. Как сегодня прошел твой день?
– О! Сегодня я была на балете.
– Что давали?
– «Спартак».
– Здорово!
– Да. Это было прекрасно.
– Как столица?
– Чисто, цивильно, красиво.
– Я рад. Как самочувствие?
– Превосходно.
– Это хорошо. Когда планируешь возвращаться домой?
– Пока не знаю. Думаю, еще несколько дней погощу в Столице, и еще денек в Неверске.
– Мы все скучаем. Дети передают тебе привет.
– И я вас люблю и целую.
– Я рад, что с тобой все в порядке.
– Не волнуйся за меня. Я позвоню завтра.
– Отлично. Целую.
– И я тебя.
6.
День шестой.
В восемь меня разбудила Варя. Робко, очень тихо она вошла в комнату и приблизилась к окну. Я окончательно проснулась от того, что она со всей силы, на какую только была способна, рванула тяжелую гобеленовую портьеру и впустила в спальню новый день.
Я потянулась и спросила у малышки:
– Какая погода на улице?
– Плохая, тетя Женя. Холодно и идет дождь. Вам нужно одеться потеплее.
Я прислушалась. Действительно, капли дождя громко барабанили в окно. В такую погоду тащиться на какой-то завод жуть как не хотелось, но, судя по всему, выбора у меня не было.
Варя подняла ясные глазки и в ее совсем недетском взгляде, я прочла заботу и желание сделать для меня что-то хорошее.
– Вам еще нужно взять зонтик. У вас есть зонтик? – деловито поинтересовалась девочка.
– Да, милая, не волнуйся. Зонтик у меня есть. А ты уже ела?
– Да. Мы завтракаем в шесть.
– Понятно, – отозвалась я и неохотно вылезла из теплой постели.
– Она приказала передать вам, что завтракать с вами не будет. Она уже уехала в правительство. И Разумовский заедет за вами в девять. А еще мне приказали спросить у вас: где вы будете завтракать, здесь или в столовой?
– В столовой, Варенька.
– Хорошо, я передам. Я могу уже уйти?
– Да, милая, можешь.
Девчушка выбежала из комнаты, а я отправилась в душ. Спустя полчаса я уже сидела в столовой и пила кофе. Варя крутилась возле меня, пододвигая поближе ко мне то
