ресторане нам платить не придется, все уже включено в цену билета. Еще он осторожно поинтересовался, есть ли у меня с собой купальник. На что я ответила: «Нет». Дипломат рассмеялся и сказал, чтобы я не расстраивалась по этому поводу. В «Оазис Парке» имеется в наличии несколько весьма приличных бутиков, где я смогу приобрести все, что мне необходимо для отдыха. И со знанием дела добавил, что у меня есть отличная возможность позагорать под искусственным солнцем и поплавать в чистейшей теплой морской воде. А еще Разумовский похвалился тем, что на курорте еда и все напитки только самого высокого качества и алкоголь можно заказывать в неограниченном количестве.
Удивить меня подобного рода курортом было сложно, но я твердо решила на время забыть о страшных реалиях, с которыми мне пришлось столкнуться в Элитарии. Я общалась с Разумовскими достаточно дружелюбно, стараясь не задевать острых тем. Они же выспрашивали меня о жизни за границей и местах, где мне довелось побывать.
Ужинать мы отправились в тематическую зону под названием «Дикий Запад». Мы зашли в ресторан, стилизованный под салун начала ХIХ века. Мужчины-артисты, находившиеся тут же, изображали завсегдатаев салуна. Они играли в карты, кости, дартс и даже разыгрывали сценки со стрельбой и драками. По мнению руководителей тематической зоны, эти маленькие спектакли должны были дать нам представление о жизни ковбоев на «Диком Западе». Весьма симпатичные девушки-танцовщицы изображали девиц легкого поведения и под аккомпанемент разбитого пианино, отплясывали разнузданный канкан. А потом, усаживаясь на колени мужчин, откровенно предлагали им себя. Разумовский с недвусмысленным смешком пояснил мне, что на территории парка оказывать и принимать интимные услуги не запрещено (за отдельную плату, конечно). Что же касается еды, которую нам подавали, то она действительно была вкусной, а напитки приличными.
Выпитый за ужином виски настроил меня на еще более миролюбивый лад. Мне удалось расслабиться и отдохнуть, но иногда я с тоской вспоминала наши тихие семейные ужины с Гольскими, и мне совершенно не хотелось завтра ехать в ПВТ.
Использовав удобный момент, я перекинулась парой слов с мужем и постаралась дозвониться Гольским. И я вновь начала волноваться за друзей. Теперь не на шутку. Связи с ними по-прежнему не было.
Чета Разумовских была со мной предупредительна и любезна. Около одиннадцати уставшая и слегка охмелевшая Настя предложила отправиться в их столичную квартиру и там заночевать, чтобы не тащиться ночью в «Грачи-2», где как оказалось, они соседствовали с Бельской. Ни у Вовчика, ни у меня возражений не было. И уже около половины первого ночи, я оказалась в шикарной двухэтажной квартире дипломата. Встретившая нас девушка-Послушница в форме горничной, приняла у нас вещи и мило поинтересовалась нужно ли нам еще что-нибудь. Анастасия сказала, что нет, но приказала горничной показать мне мою комнату. Не зажигая верхний свет, я быстренько разделась и упала на кровать. Я чувствовала себя очень уставшей и как только закрыла глаза, тут же провалилась в сон.
8.
День седьмой.
Утром я встала отдохнувшей и хорошо выспавшейся. Настроение тоже было неплохим. Только тревога за Гольских, копошащаяся внутри меня, омрачала его. Я вытащила из сумки смартфон и принялась снова и снова набирать номер Мары. Потом я позвонила Павлу, и наконец решила дозвониться до Лады. Гудки шли, но ответа не было ни по одному из набранных номеров.
Это насторожило меня, и я попыталась найти причину молчания Гольских. Пораскинув мозгами, я начала подозревать, что МСС или МОП элементарно глушат мои звонки, отрезая таким образом от друзей. И это был самый разумный вывод, который я могла сейчас сделать. Тяжелее было думать о том, что с ними случилось что-то плохое, страшное. Но я не позволила своему воображению разыграться вновь и решила подумать о том, во что облачиться сегодня. По погоде или с учетом предстоящей встречи с местными айтишниками, людьми умными и явно знающими себе цену. Но рисоваться перед кем-то мне сегодня не хотелось, поэтому я остановила свой выбор на джинсах и теплом свитере.
Ну, а вечером меня ожидал неприятный ужин с Бельской. И слава Богу, последний. И я больше никогда не увижу эту, с позволения сказать, женщину.
Я подошла к окну, которое выходило на Проспект Народных Избранников. На улице было слякотно и по всей видимости холодно. Люди нацепили на себя теплые куртки и пальто. У многих в руках были зонты. Машины, подавая короткие сигналы, едва слышные за толстыми стеклопакетами, ехали медленно, словно им некуда было спешить. Размеренное, не по-столичному спокойное утро заставляло меня усомниться в том, что я нахожусь в главном городе страны, а не где-нибудь на периферии. Сегодня четверг. И по всем правилам столица должна была бурлить и шуметь, куда-то бежать и куда-то торопиться. Город должен был жить полной жизнью. Но эта размеренная неторопливость и монотонность городского ритма убаюкивала и создавала ложное ощущение мнимой безопасности и порядка. Признаюсь, что в эти минуты я чувствовала себя не сторонним и безразличным наблюдателем, а неравнодушным и небеспристрастным участником происходящих здесь процессов. К тому же я уже была осведомлена о назревающих событиях, пока еще скрытых под пеленой народного послушания и безмолвного смирения.
Мои размышления прервал звонок смартфона. Я поднесла трубку к уху, надеясь, что это звонит Мара. Но увы, я услышала голос адъютанта (секретаря, охранника?) Бельской.
– Доброе утро, госпожа Свенсон. Вы уже готовы к поездке в ПВТ?
– Здравствуйте, майор. Я почти готова. Дайте мне еще десять минут.
– Хорошо. Мы ждем вас в машине.
– Кто это мы?
– Я и господин Нырков, – отчеканил Кузнецов.
– Ясно.
Я засунула смартфон в сумку и начала торопливо одеваться. Значит, Серега не посмел ослушаться приказа Бельской. Кто он? Какую игру ведет? Или я просто вижу предательство там, где его нет и Нырков просто умело маскируется под Высших, чтобы не вызывать у них подозрений?
На самом деле мне не хотелось думать плохо о Сереге. Паша ему доверял, а значит должна доверять и я. Но что делать с сомнениями, охватившими меня по пути в Столицу? Я всегда доверяла своей интуиции и почему-то была уверена, что все же Нырков скользкий тип, а не тот искренний и честный человек, за которого он выдавал себя в Неверске.
Пока же я только в одном могла быть уверенной до конца – я пленница в этом раю, созданном Высшими для себя. Все это время меня передают из рук в руки, как вещь, держа под неусыпным контролем. Мне тут же на ум пришло сравнение: я –
