Кабинет главврача поликлиники.
Сидят друг против друга, разделенные столом, главврач Петр Иванович и санитарка Таня. Сразу же бросается в глаза странная расстановка сил в этой беседе и даже противоестественное соотношение поз беседующих.
Санитарка Таня, пожилая курящая женщина, рябоватая, высокая и достаточно тощая, спокойно откинулась на стуле, мерно разглаживает платье на своих коленях.
Главврач же Петр Иванович привалился грудью к столу в направлении Тани и как бы старается заглянуть ей в глаза.
— Не понимаю, Танюша, чем мы вам не угодили. На доске Почета висит ваша фотография. Написано в стенгазете, что вы замечательная санитарка. Полторы ставки я вам дал. Вы же получаете больше, чем некоторые врачи…
— Вы мою работу, Петр Иваныч, с врачом не равняйте. Я цельный день на ногах, а он сидит на стуле, рецепты пишет…
— Позвольте, Танюша, но у него же высшее образование! — с видимым усилием подавляя вскипающее возмущение, восклицает главврач.
— У нас, Петр Иваныч, в Советском Союзе все равные.
— Ну, хорошо… Ну, хорошо… — говорит главврач, кладя себе под язык таблетку валидола. — Конечно, в принципе мы все равны, это вы абсолютно правильно, Татьяна Васильевна, заметили…
— У меня брательник работает на бойне, рогатую скотину бьет, образование — четыре класса, а третьего дня получил почетную грамоту.
— Я понимаю, — прижимает руки к груди главврач. — Но вы-то прослужили у нас в поликлинике всего три месяца. И в паспорте вашем уже и места-то нет для штампов увольнения…
— Вы мне, Петр Иваныч, моим паспортом в лицо не тычьте.
— Да и в другом месте вам больше денег не дадут.
— Не в деньгах счастье.
— А в чем же, в чем оно для вас? — уже почти драматически восклицает главврач.
— Я в Военно-медицинскую пойду. Там офицеры лежат. Дуська Гавриленко проработала полгода в глазном, выскочила за хорошего человека…
— Сколько же лет вашей Дуське? — зло спрашивает главврач.
— Мы с ней с одного года… Сержант лежал в глазном…
— Слепой, что ли?
— Немножко недосматривал…
— Хорошо, оставьте заявление, я подумаю.
— Да думать, Петр Иваныч, нечего. Я с завтрева на работу не выйду. — Она поднялась.
— Только попробуйте. Мы вам напишем такую характеристику…
— Бумажки, Петр Иваныч, для человека умственного труда важные. А нашего брата, санитарок, из заключения берут, и то рады… До свиданья, Петр Иваныч. Не серчайте на меня… Устала я одна жить… Кажный человек ищет свое счастье.
Она встала и пошла к дверям.
В дверях сталкивается с торопливо входящей Надей Лузиной.
— Петр Иванович, у меня умирает больной!.. — почти с порога говорит Надя.
У постели молодого парня сидит главврач.
Надя поддерживает голову парня, обвисшую над тазом. На короткое время приступ, очевидно, прекращается. Надя укладывает голову больного на подушку. Лицо его белое и мокрое от пота. Глаза помутившиеся.
В ногах парня стоит его мать. Она обезумела от страха и горя. Она приговаривает дрожащими губами, без всякого выражения:
— Владик, не надо… Владичек, не надо… Владик, не надо…
Главврач обернулся. Резко сказал:
— Мамаша, вы нам мешаете. Выйдите отсюда.
Женщина покорно выходит.
Приступ рвоты повторяется еще и еще раз. У больного уже нет сил. Придерживая его повисшую голову над тазом, Надя смотрит на главврача испуганными, молящими глазами.
Когда спазмы на минуту прекращаются и Надя снова укладывает больного на подушку, главврач склоняется над ним. Щупает его лоб. Покачал головой.
— При гастрите, Надежда Алексеевна, не бывает такой высокой температуры… Открой, голубчик, рот, — обращается он к больному.
Повернув измученное лицо парня к свету, главврач заглядывает ему в рот. Кивает Наде, чтобы она посмотрела.
— Теперь понятно? — тихо спрашивает он. — И лечить его надо не от гастрита, а от фолликулярной ангины. — Голос Петра Ивановича понижается до шепота: — Как же можно, Надежда Алексеевна, осматривая больного, не заглянуть ему в горло?
Пылающее лицо парня на подушке. Он ничего не слышит.
По лестнице спускаются главврач и Надя.
— Не ревите, — велит главврач.
— Я дура, — всхлипывает Надя. — Безграмотная дура…
Она вдруг утыкается лицом в плечо Петра Ивановича и плачет уже вовсю.
Он растерянно гладит ее по голове.
— Симпатичный вы человек, Наденька, — неожиданно произносит он. — Вы просто устали… Я виноват: нагрузил вас, как ломовую лошадь. И, по моим наблюдениям, вы отвратительно и нерегулярно питаетесь. Обедали сегодня?
— Обедала.
— Что именно? Что было на первое и что на второе? Надя вытирает слезы.
— Суп ела…
— Врете. Кефир, наверное, пили на ходу… Сколько у вас еще сегодня вызовов?
— Не много. Три.
Петр Иванович вздохнул.
— Ну, ладно. Три — это действительно не много… Если не считать, что десять вы уже сделали, и все это после приема в поликлинике…
Расставшись с главврачом, Надя идет вдоль длинного ряда новых домов — огромный, недавно отстроенный квартал простирается перед ней, разобраться в нем трудно.
Она вошла в один из дворов, здесь множество парадных подъездов. Устало движется мимо них, всматриваясь в номера квартир на табличках.
В центре двора благоустроенный палисадник — молоденькие деревца, цветы, дощатый стол, окруженный скамьями.
За этим столом человек пять мужчин шумно играют в «подкидного дурака». Выиграл, очевидно, пожилой мужик — лысый, долговязый, жилистый. Он медленно и аккуратно сложил колоду карт, сладострастно поглядывая на проигравшего молодого парня.
— Давай подставляй! — командует лысый.
Парень испуганно наклоняет свое лицо над столом.
Лысый изо всех сил бьет его колодой карт по носу. Парень дернулся в сторону. Слезы выступили у него на глазах.
— Не дергайся! — велит лысый.
Бьет еще раз. Люди за столом хохочут. Лузина обходит подъезды, разглядывая номера квартир.
— Вы — доктор? — раздается громкий голос из палисадника.
Она оглянулась. Закончив экзекуцию, лысый поднялся из-за стола. Это он окликнул Лузину.
— Да, — отвечает она. — Я из поликлиники. Мне нужна квартира сто семьдесят шестая…
— А почему опоздали? — строго спрашивает лысый. — Я вызывал утром. Помереть можно, покуда вы придете.
— У меня сегодня очень много вызовов, — говорит Лузина, в тоне ее слышится невольное оправдание.
— Порядка у вас нет! Развели бюрократизьм! Вот напишу жалобу, снимут, с вас стружку, будете знать!..
— Я прошу вас указать, в каком подъезде сто семьдесят шестая квартира? — сдерживая себя, спрашивает Лузина, обращаясь уже не к лысому хаму, а к окружающим его людям.
Однако отвечает ей он:
— Третий подъезд, восьмой этаж. Звоните посильнее — моя старуха глуховата.
Лузина вошла в третий подъезд. Надавив кнопку лифта, ждет. Кабина не опускается. Приложив ухо к шахте и поняв, что лифт не работает, Лузина двинулась вверх по лестнице. Идет трудно, отдыхая на площадках.
Добравшись до восьмого этажа, Лузина видит, что дверь кабины приоткрыта, — вот почему лифт не работал. Тщательно закрывает дверь кабины.
Отдышавшись, звонит в сто семьдесят шестую квартиру.
На пороге — женщина в фартуке, руки ее в мыльной пене.
— Я из поликлиники, врача вызывали?
Пройдя вслед за женщиной в квартиру, Лузина видит в открытой ванной комнате кучу стираного белья. Мыльная пена хлопьями на полу.
— Где больная?
— Я больная, — отвечает женщина, снимая фартук.
Снова двор с палисадником. Игра в «подкидного дурака» продолжается. Теперь проиграл, очевидно, лысый. Молодой парень, которого давеча лысый сек по носу, ухмыляясь, собирает карты в колоду.
— Давай подставляйся, дядя Федя! — командует он.
— Неужто бить будешь старика? — ноет лысый.
— А как же, дядя Федя, — законно!
Парень не успевает ударить. Из подъезда вышла Лузина, она приблизилась к играющим. Подавляя гнев, обращается к лысому:
— У вашей жены нормальная температура. У нее обыкновенный насморк. Как вам не совестно вызывать по таким пустякам врача?
— Ах, совестно! — кричит лысый. — Сама опоздала, и сама еще нахально попрекает!.. Граждане, вы свидетели, как она нас обслуживает!
Уже не в силах сдержать себя, Надя зло отвечает:
— Обслуживают вас в парикмахерской, в магазине, в сапожной мастерской… А врач — лечит больных людей. Понимаете — лечит!
— Подумаешь, цаца какая! — кричит лысый. — А что, сапожник не человек? Такая же личность, как и все вы. У нас все равные… Вам зарплату платют, чтоб ходили. Вот пожалюсь вашему министру, пущай подымает воспитательную работу в полуклиниках… Говорите свою фамилию, я сей минут запишу!..
