даже с удовольствием. — Теперь я полагаю, что, воспользовавшись исчезновением Владимира Дмитриевича, вы наложили на эти капиталы свою лапу. Так?
Чмонин попытался вытащить очки из сковородки, но руки тряслись, и очки упали на пол. Отвечать он, может быть, и не хотел, а скорее — не мог собраться с силами.
— Так вот, — безостановочно погнала угрозы Даша. — Если в недельный срок вы не восстановите в кассе все, что украли, вам будет очень плохо. Поверьте мне.
Он с трудом проговорил:
— Милицию на меня натравите?
— Ну что вы, Станислав Викторович! Я не из тех, кто выносит сор из избы! Авторитет и доброе имя холдинга для меня превыше всего. Я на вас натравлю господина Сергеева. Это будет получше, чем милиция.
— Сергеева? — пролепетал уже без свиста Чмонин.
— Вот именно. Сергеева со всей его костоломной командой. Мы поняли друг друга?
— Да…
Даша вернулась в свой кабинет. В приемной опять сидело человек шесть жаждущих встречи. И пошло-поехало, чехарда и лихорадка до восьми часов. В шесть часов Даша отпустила Аню и на всякий случай оставила Свету. В семь ушел домой помощник Шемякин, заметивший, что «так активно стартовать в первые же дни вредно для здоровья». В четверть девятого явился Демидов, устало растянулся в кресле, распустил галстук и сказал:
— Ты молодец, Дарья. Володька, брат твой, мой друг от сердца, тоже тут торчал иногда до полуночи.
— Сейчас домой поеду. У вас сложная проблема? Может, на завтра отложим?
— Проблема пустяковая, но решать ее надо срочно. Тебе Артемьев доложился про свою «Афро»?
— Да.
— Что думаешь по этому поводу?
— Перспективно.
— Но скользко, правда?
— Пожалуй.
— А в чем скользко?
— Я еще не определила.
— Так я тебе определю, слухай сюда. Во-первых, скользко потому, что все это смахивает на самодеятельность. Пусть Артемьев гений, я это признаю. Но новый, мощный, эффективный препарат даже для такой ерунды, как похудание, годами разрабатывают большие коллективы! А не один гений с двумя убогими лаборантами. Во-вторых, скользко потому, что за спиной нашего гения стоит мафия!
— Кто-о? — Даша даже подпрыгнула в кресле.
— Мафия, моя родная, мафия. Очень могучая, многоцелевая фармакологическая мафия. Она держит под контролем производство лекарств, импорт и экспорт, оптовую торговлю и розничную. У них почти все под контролем.
— И мы тоже?!
— Нет. Пока холдинг «Гиппократ» им не по зубам. Володя твой очень сильно укрепился, и на нас эта шпана вонючая наезжать остерегается. Коля Сергеев за этим следит.
— Сергеев?
— Да. У твоего начальника службы безопасности есть прямые контакты с этими вонючками. Он с ними иногда в сауны с девочками ходит и в казино шарики катает.
— Но почему вы привязываете к этому делу Глеба Артемьева?
— Ты меня неправильно поняла. Я еще не привязываю, я предполагаю.
— Опять же — почему?
— Да понимаешь, настораживает меня уж чересчур гладкий путь, чересчур удачная карьера, которую Артемьев сделал всего за неполный десяток лет.
— Подождите, Вениамин Игоревич, за минувшее десятилетие много ничтожеств выскочило наверх, а мы имеем дело все-таки с талантом. Так что все закономерно.
— Да не совсем. Ничтожества, как ты сказала, но не сказала, что ничтожества, вроде меня, действительно вылезли из помойной ямы и набили мошну деньгами, имущество приватизировали государственное. Но ведь Артемьев взлетел совсем по другой лестнице! Он же вот-вот станет членом Академии наук! Ты об этом знаешь?
— Нет…
— Вот так-то. Ты слухай сюда. У ученых другой мир. Там иные законы, чем в бизнесе. Молодым там не прорваться, потому что дряхлые старики академики сцепились руками, а ногами отбиваются от всех молодых выскочек. А Глеб прорвался. Каким образом, спрашивается?
— Каким?
— Таким, что его мафия подперла.
— В таком серьезном заключении нельзя быть голословным, Вениамин Игоревич.
— Ладно, коль начал такой разговор, придется расколоться. Глеб — сирота. Из всех родных у него только горячо любимый дядюшка. Дядюшка обихаживал племянника всю жизнь. Глебушка окончил школу — Глебушке автомобиль. Глебушка поступил в институт — ему дачку на Клязьме построили. Глебушка окончил институт и в Африке сафари себе заказал. Ты знаешь, что такое сафари?
— Весьма приблизительно.
— Слухай сюда. Поясню. Ты сидишь на слоне. За тобой вышагивают три верблюда. Они волокут твой шатер ковровый, чтоб ты мог мирно почивать, провиант, ящики с шампанским, виски и прочими деликатесами. Вокруг тебя громадная шайка прислуги. Щелкнул пальцами — один халдей налил шампанское в бокал, другой тебе его подал, потому как разделение труда. Но вот появился лев или дикий слон! Один черномазый холуй заряжает тебе, другой подает. Ты стреляешь, лев убегает. Но даже если он не убегает, то все равно не менее пятидесяти загонщиков бегают вокруг льва и гонят его на твой выстрел! И за все это надо платить!
— Хочу сафари! — завизжала Даша, а Демидов печально покачал головой:
— Дарья, не всякий миллионер может позволить себе такое удовольствие. А Глеб ездил на сафари пять лет подряд, каждые полгода. А почему? Потому что дядюшка. Любимый дядюшка Карюкин Иван Петрович.
— Дядюшка — арабский шейх на нефти?
— Арабский шейх будет лизать дядюшке пятки! — радостно заявил Демидов.
— Так кто же он?
— Вор в законе! — зарычал Демидов, разом освирепев. — Точнее, как бандюки определяют, «законник»! Смотрящий! Авторитет! Все ясно?
— Ничего не ясно.
— Лжешь. Кокетничаешь, хитрюга. Ты все поняла. Но на этот пункт повестки дня плюнем. Решаем главный вопрос. Будем раскручивать «Афро» или подождем?
— Будем.
— Ну вот и все, что мне на сегодня надо. Твоего слова, родная моя, достаточно.
Демидов выкарабкался из кресла, простился и ушел. Даша отправила Светлану домой и по мобильнику сказала Грефу, что через десять минут она будет на выходе из офиса. Греф, скорее всего, играл в карты в помещении охраны.
Пришла уборщица и шумно принялась за свои дела. При ней не углубишься в раздумья.
Даша спустилась вниз и наткнулась на Сергеева. Замедлила шаги, и Сергеев напряженно взглянул ей в лицо:
— Мне кажется, Дарья Дмитриевна, что у вас ко мне какое-то дело?
— Вы знаете что-нибудь про некоего Карюкина Ивана Петровича?
— А то! Двенадцать лет тюрьмы. Конкретней — Владимирский централ. «Законник», коронован в возрасте двадцати пяти лет. Обвинялся в шести убийствах. Отмазался во всех шести случаях. Сейчас контролирует изрядную территорию в Подмосковье, а в Москве заправляет торговлей автомобилями. Я с ним обедал месяца два назад в ресторане «Арагви».
— Чудесно. И это вся информация?
— Не совсем. Глеб Сергеевич Артемьев — любимый племянник Карюкина. Но не делайте из этого скоропалительных выводов.
— Почему?
— Потому что мафию возглавляют, к сожалению, весьма неглупые люди. Они никогда не засветят Артемьева. Все за колючку сядут,
