обмахивать краем тоги. Оба хмурились с самым озабоченным видом: «Бедняга! Натерпелся! Бредит!»
Максим нетерпеливо вырвался.
— Домициан убит. Марцелл! Понимаешь? Убит!
Марцелл бросил быстрый, суровый взгляд на двери дворца. Увидел: часовые, неизменно охранявшие вход, исчезли.
Сенатор в мгновение преобразился. Точно солнечный луч скользнул по его лицу. Это была короткая вспышка торжества. Он не простил императору всего, что пережила Амата Корнелия, замурованная в подземном склепе. Марцелл крепко стиснул плечо Максима. Догадывался, кого должен благодарить.
Максиму было не до благодарностей. Сказал резко:
— Скоро все узнают. Начнется резня, расправятся с приближенными, а заодно — и с невиновными.
Марцелл понял сразу. Преобразился. Перед Максимом стоял собранный, напряженный, готовый к битве воин.
— Нужен правитель, — сказал Максим.
Марцелл повернулся к Гефесту. Хромой вольноотпущенник сидел на ступенях и некотором отдалении. Плечи его поникли. Похоже, Гефест упрекал себя, что недостаточно верно служил императору, от которого видел только хорошее. Максим подошел к нему.
— Послушай. Цезарю уже не поможешь. Надо спасти его слуг.
Гефест обратил к нему больные, несчастные глаза. Явно не слышал сказанного. Сенатор быстро прибавил несколько слов — Максим не успел разобрать. Вольноотпущенник вскочил на ноги так проворно, что едва не упал.
— Спеши к Эмилию Танру, — напутствовал Марцелл. — Его дом у самого Форума. Пусть отрядит гонцов к остальным сенаторам. Должны срочно собраться в курии.
Управитель заковылял прочь, не задержавшись даже, чтобы кивнуть в ответ.
— Сенатора Нерву не забудьте! — крикнул Максим.
— Почему именно Нерву? — полюбопытствовал Марцелл.
— Станет новым императором.
Выпалив это, Максим почувствовал, что сказал лишнее. Марцелл смотрел на него, вздернув брови.
— Откуда знаешь?
— Предполагаю, — попытался вывернуться Максим.
По губам Марцелла поползла ехидная улыбка.
— Уверенно предполагаешь! Кстати, Гефест поведал, как ты предсказал гибель Домициану.
Максим перешел в наступление.
— А что поведал Тит Вибий? Предупредил об опасности? Мол, меня схватили, на допросе могу проговориться. Я думал, ты заберешь весталку, спрячешь надежно. А ты вместо этого… Сам пожаловал на расправу!
— Я у тебя в долгу, — ответил Марцелл. — И сестра…
Максим затаил дыхание, но Марцелл оборвал себя на полуслове:
— Значит, император Нерва? Тогда скажи…
— Нет, — мстительно ответил Максим. — Ничего не скажу.
Они отправились на Форум.
На Палатинском спуске — широкой гранитной лестнице — встретили толпу рабов Марцелла. Увидев среди слуг бестиария, Максим проворно юркнул за спину сенатора. Вынести — после всего случившегося — еще и дружеские объятия было просто не под силу. Бестиарий понимающе ухмыльнулся и ограничился приветственным жестом.
Известие о гибели Домициана разнеслось по городу с невероятной быстротой. Со всех сторон к курии стекались толпы народа. Без помощи плечистых телохранителей вряд ли удалось бы проложить дорогу.
Гефест с Эмилием Тавром проявили расторопность: со стороны Священной улицы и Этрусского переулка показались паланкины сенаторов. С каждой минутой людей в белых тогах становилось все больше. Перед некоторыми следовали ликторы. Толпа встречала одних — приветствиями, других — улюлюканьем. Как понимал Максим, аплодисменты доставались недругам Домициана, свистки — его клевретам. «День назад, верно, было наоборот? Или римская голытьба смелее российской? Освистывает тех, кто у власти, а не тех, кто ее лишился?»
Сенаторы обменивались приветствиями. Были гораздо сдержаннее простолюдинов. Известие застало их врасплох: одних — за пиршественным столом, других — в термах, третьих — в библиотеках. Кто-то явился с загородной прогулки, торопливо отряхивал пыль с одежды, а рабы уже подавали аккуратно сложенную, спешно доставленную из дома тогу.
Друг с другом сенаторы здоровались вежливо, даже враги принужденно кланялись. Как еще повернется? Домициана ненавидели многие, но в сенате у него были и сторонники. Если престолом завладеет кто-то из них? Не следует забывать об императорской гвардии, преторианцах. Это девять тысяч мечей. Кого поддержат?
Максим расслышал слова Марцелла, обращенные к одному из сенаторов.
— Да, верно, Нерва в преклонных годах, слаб здоровьем. Но так ли это плохо? Главное сейчас — утвердить на троне нашего избранника. Понимаешь? Недоставало оказаться под пятой ставленника преторианцев! На досуге подыщем преемника достойнее.
«В учебниках говорится: императором стал Кокцей Нерва. Однако не сказано ни слова, кому он обязан властью, кто первым подал за него голос».
Максим попытался разглядеть Нерву среди сенаторов, но это ему не удалось. Вероятно, он вступил в курию одним из первых.
Актер постарался выровнять дыхание, украдкой отер пот со лба. Всходил по ступеням курии, ступая сдержанно и величаво: сенаторы могли бы поучиться! Занес ногу, готовясь переступить порог. И тут, за последним из сенаторов, двери захлопнулись. Максим запрыгал на одной ноге, стараясь удержать равновесие. Был крайне раздосадован. «Помог одолеть Домициана, приблизил царствование Траяна. Можно сказать, укрепил Империю! И в благодарность — остался за дверьми?!»
Его донимало любопытство. Кроме того, мучил голод. Максим понял, какую совершил ошибку, взойдя на ступени курии. Отсюда было не выбраться. Вокруг раскинулось людское море.
Бестиарий заметил его кислый вид.
— Что?
— Хочу есть.
Бестиарий осмотрелся вокруг и присвистнул.
— Вовремя!
Потом бестиарий поднялся, примерился и, взрезая толпу плечом, устремился вперед.
«Ледокол „Красин“!»
Следя за бестиарием, упрямо прокладывавшим путь к дверям ближайшей лавки, Максим так увлекся, что не обратил внимания на далекий тревожный гул. Очнулся только тогда, когда бестиарий благополучно достиг лавки. Шум все возрастал, доносился со стороны Аргилета. Максим невольно повернулся в ту сторону, из-за колонны ничего не увидел и снова принялся нетерпеливым взглядом отыскивать в толпе бестиария. Скоро заметил: держа над головой огромный лоток, на каких бродячие торговцы разносят всякую снедь, бестиарий пробирался сквозь толпу. Максим, затаив дыхание, следил, как огромный германец ловко балансирует лотком.
Но тут тревожные крики возросли так, что пренебрегать ими было уже нельзя. Максим выглянул из-за колонны. На эту же колонну и оперся спиной.
Отряд преторианцев приближался к курии. Солдаты двигались ровным строем, сомкнув щиты. Наступали быстро, размеренно, неумолимо.
Теснимые солдатами люди давили друг друга. Вслед солдатам неслись свист, брань, насмешки. Преторианцы хладнокровно прокладывали себе путь в толпе. В их уверенной поступи было что-то зловещее. Постепенно крики и стоны затихли. Только стук подбитых гвоздями солдатских сапог эхом разносился по площади.
Возглавлял колонну Касперий Элиан. Он был верхом, в посеребренных доспехах, в шлеме с белыми перьями.
У ступеней курии Элиан спешился. Кто-то из солдат подхватил поводья. Сопровождаемый четверкой воинов, растолкав ликторов и слуг, Элиан взбежал по ступеням. Требовательно постучал в двери.
На площади наступила тишина. Сенаторы не спешили отворять. Элиан снова забарабанил в дверь. Звук отразился от стен окружавших Форум зданий, усилился многократно, стал грозным.
Максим хотел вмешаться, но понимал, что упрямство Элиана не сломить. «Чего добивается?» Впрочем, было понятно: выдачи
