битвы. Все, что ему нужно, – это взглянуть на стойку противника.
Мирк презрительно фыркнул.
– И что же здесь такого особенного? Я могу делать то же самое. Я слышал, что и ты можешь. То же касается Боунса и Дорра.
Синдер молчал. По словам Фэйна, Мирк ошибался. Не все могли сделать то, что делал Синдер. Это был навык уровня мастера, но указать на это было бы высокомерно, а он презирал эту черту.
– Не так, как Синдер, – сказал Горан. – Мы можем предсказать, упадет ли противник, готовится ли он к контратаке и все такое. Синдер видит больше. Фэйн говорит, он может раскусить ловушки и подставы. По одному только положению клинка, стойке и центру тяжести может предугадать, каким будет следующий удар и что произойдет после его контратаки.
Мирк больше не фыркал.
– Я думал, такое под силу лишь мастерам.
Горан выразительно пожал плечами, словно говоря: «Может, и так, я лишь говорю то, что слышал».
– Я считал, могут понадобиться десятилетия, чтобы научиться тому, что ты описываешь, – сказал Мирк.
– Это так, – ответил Горан.
Синдер доел и осушил кружку с водой. Он пошел на кухню и вымыл тарелку с чашкой, пока Мирк и Горан продолжали обсуждать его способность.
Когда он вернулся, Мирк испытующе глянул на него:
– Это правда?
– Возможно, – сказал Синдер. – Но это бесполезно, пока я не смогу использовать эту информацию. Я медленный, и никто не ощущает на себе моих ударов.
– Ой, не гони, – с хохотом произнес Мирк. – Прекрати ныть.
Он сложил руки в молитвенном жесте. Его голос стал выше на октаву и издевательски задрожал:
– «Я медленный. Никто не ощущает на себе моих ударов». – Потом он прорычал: – Заткнись. У тебя обнаружился чудесный дар. Неудивительно, что ты из раза в раз надираешь нам задницы.
– Он прав, – сказал Горан. – Я бы променял скорость Сэша на такую способность, как у тебя. Как и сам Сэш. Не недооценивай ее.
– Ты родился с ней? – спросил Мирк.
Синдер замешкался.
– Я не знаю. Возможно.
– Ну, так не жалуйся больше ни на что, – сказал Мирк. – Я сваливаю.
Они с Гораном поднялись и вышли.
После их ухода Синдер пошел в свой в чулан под лестницей, чтобы взять пальто и мандолину. Завтра у него была увольнительная, так что сегодня он планировал уйти из школы и повидаться с Корал и Райнером.
* * *
Синдер вошел в «Одинокого осла» с мандолиной в руке и почувствовал облегчение от резкого прилива тепла. Снаружи валил снег, припорошив его волосы и одежду.
Оттепель на прошлой неделе усилила его надежды на раннюю весну, но резкое похолодание поубавило оптимизма. Также оно сообщило ему кое-что о зимах в Ракеше: они крепко цеплялись зубами и не так-то легко ослабляли хватку.
Похолодание началось с ледяного дождя, влажного и неприятного, после чего за обед и вечер выпало несколько сантиметров снега. Непосильный холод разогнал большинство жителей по домам. Никто не болтался на улице без дела, и лишь немногие храбрецы, подобно Синдеру, бродили по темным улочкам.
Дверь паба закрылась, и Синдер прошел глубже в зал, подальше от мерзкого холода. Шерстяной плащ, который ему отдал Фэйн, так как он больше на него не налезал, согревал его тело, но пальцы застыли от холода, словно замерзшая сталь. Так не пойдет. Если он хочет заработать немного денег, ему нужны руки, чтобы играть на мандолине.
Синдер потер ладони – у него не было перчаток – и согрел их дыханием, проходя внутрь «Одинокого осла». Он поприветствовал Трипа и нескольких завсегдатаев, с которыми познакомился, когда бывал в пабе. Узнал их лица, но не вспомнил имен.
Он ужасно плохо запоминал имена.
Синдер улыбнулся про себя. Наверное, он ужасен во всем, что касалось памяти. Шестнадцать лет прошлой жизни все еще оставались для него чистым листом и, вероятно, навсегда останутся, но больше его это не беспокоило. Он смирился, решив двигаться дальше и построить новую жизнь в Быстромечии.
Он оглядел паб в поисках Корал и Райнера. По комнате вился дымок, мешая разглядеть что-либо. В большом очаге весело разгорался огонь. Сегодня паб был переполнен: народ собрался большой толпой, чтобы погреться и пообщаться в этот последний зимний месяц. Мелькнула эгоистичная мысль: больше народу – больше чаевых.
Синдер предвкушающе улыбнулся и увидел Корал. Она одиноко сидела за столиком в углу с двумя кружками, водруженными перед ней. Райнера видно не было. Наверное, вышел по нужде на улицу.
Синдер подошел к девушке.
Одежда Корал была практичной, но мешковатой: длинное пальто, надетое поверх толстого синего платья, доходившего до черных сапожек. Волосы она, однако, распустила, и они мягкими завитками обрамляли ее лицо. От этого из просто хорошенькой она превратилась в красавицу.
Синдер улыбнулся. Корал и впрямь была красавицей.
– Райнера сегодня не будет, – сказала Корал улыбаясь, отчего вокруг глаз у нее появились морщинки, а на щеках – ямочки. – У него нашлись неотложные дела. Надеюсь, ты не очень расстроен.
Присаживаясь, Синдер не сразу ответил. Они с Корал снова наедине? Он не знал, как это расценивать. Было ли это с ее стороны намеренно? Не то чтобы он жаловался. Корал ему нравилась. Она была замечательной: умной, разговорчивой, и она умела его рассмешить. К тому же она была красива, и он чувствовал, что тоже ей нравится. Но только ли как друг? Он все еще не был в этом уверен и не хотел рисковать отношениями в случае, если поймет ее превратно.
Синдер опустился на стул, откладывая размышления.
– Как там Райнер?
– В порядке, – ответила Корал. – Передает тебе привет. – Она подвинула одну из кружек ближе к нему. – Я заказала для тебя.
Синдер сделал глоток. Теплый сидр. Он издал благодарный вздох.
– Как твои дела в школе Украшенных Сталью? – ехидно улыбнулась Корал. – Ты все еще вундеркинд, коим тебя считают друзья?
– Не знаю насчет вундеркинда, но я начинаю их догонять.
– Вечно ты слишком скромничаешь, – сказала Корал, кладя голову на сложенные руки. Она поймала его взгляд своими темными глазами, в которых блеснула изумленная искорка. – Ответь честно: ты их догоняешь или обгоняешь?
Синдер поразмыслил над ее вопросом. За пять месяцев, проведенных в «Украшенных Сталью», он прошел путь от того, кто едва был способен выдержать тренировку и еще меньше бороться с кем-либо, до того, кто стал регулярно одерживать победы над Мирком и Гораном.
Он припомнил свой разговор с ними и не смог сдержать довольной улыбки.
– Обгоняю.
Корал захлопала в ладоши, похоже, от восторга.
– Наконец-то. Он принял истину.
Дверь «Одинокого осла» открылась, и внутрь ворвался порыв холодного ветра. Ледяной поток продолжал струиться, не прекращало тянуть холодком, и Синдер развернулся на стуле, чтобы глянуть на вход. Тот, кто вошел в паб, остался в дверном проеме, держа дверь открытой нараспашку.
Синдер не отрывал сердитого взгляда от двери, пока она наконец не закрылась.
– Ненавижу зиму! – провозгласил он.
Корал в недоумении подняла брови.
– О боже. Ты только что был похож
