Не «сражаться». Не «победить». А только «погибнуть в бою».
Раздался грай тысячи воронов. Такой же звук раздавался при появлении Тульпы. У Ингвара защемило сердце. Неужели?
Может быть, она нашла способ вернуться? А может быть, он каким-то особым образом сконцентрировался в минуту смертельной опасности? Смог же он собраться настолько, чтобы отбить стрелу.
Как и в прошлые разы, когда раздавался этот звук, время как бы замерло. Ветер продолжал раскачивать ветви деревьев, костёр продолжал дымить, но лучники застыли, а возня в палатке стихла.
Бросивший оружие лучник, чья стрела осталась у ног Ингвара, продолжал бежать к лесу. То ли он был слишком далеко, чтобы на него подействовало, то ли ещё что.
Перед натянутыми луками, не обращая внимания на смертоубийство, шла Навван, Четвёртая Лоа. Её легкомысленное одеяние — скорее ленты, чем одежда — развевалось на свежем ветерке. Энергичный, танцующий шаг не мог быть более неуместен где-либо, чем здесь, на маленьком поле боя. Все её разномастные косички подпрыгивали в такт шагам, клацая вплетёнными бусинками.
Было понятно, что Навван — глитч, сродни Тульпе. Никто из стрелков её не видел. Никто не повёл взглядом. Все напряженно смотрели на Ингвара. Или, точнее, смотрели они на Таро Тайрэна, хотя и видели Ингвара Нинсона, о чём ещё не знали.
За Лоа наблюдал только Уголёк, намывающий мордочку.
Навван остановилась на линии выстрела, заслонив Ингвара. Но смогла спокойно простоять всего одно мгновение, потом стала выделывать какие-то па с маленькой арфой, которую притащила с собой.
— Навван. Меня сейчас убьют.
— Это была бы трагедия. — Она заломила руки. — А будь это героика, ты бы…
— Я отбил стрелу рогатиной. В решающий момент. Героика!
Навван из-под руки посмотрела на скрывшуюся в лесу фигурку.
— Ты отбил стрелу. Молодец. Со стрелой понятно — вот она.
Навван выделила интонацией слово «стрела» и легонько топнула маленькой ножкой, с хрустом переломив древко.
— С «отбил» понятно. Ты легко мог делать такие вещи, когда успевал пользоваться Сейдом. И как-то не к лицу тебе, великому актёру в этом кино, начинать гордиться такими мелочами. Гораздо интереснее в этой реплике, которую ты подал с неуместным апломбом, слово «я». Кто ты? Эх, Ингвар… Жаль, что ты не решил для себя этот вопрос раньше, когда было время. Теперь придётся решать его очень быстро. Стрелы не могут лететь медленно. Когда показываешь кино на сцене — это всегда проблема.
— И что же делать?
— Ну, обычно актёры используют не настоящие луки, чтобы…
— Нет, Навван, не что делать при выступлениях! А что делать мне? Чтобы не убили.
— Кого не убили? Кто ты? Перестань спрашивать. Это бесполезно. Вдвойне бесполезно спрашивать у ребёнка. Ингвар, я в два раза младше, чем сказочник, которым ты себя полагаешь. И совсем бесполезно спрашивать что-либо у собственных образов. Кто ты? Ответь на этот вопрос. Сам ответь. И действуй. Если ты не знаешь, а по твоему потерянному взгляду можно утверждать, что ты не знаешь, то поступай так, как поступал бы близкий твоему сердцу образ. Обычно юноши выбирают поступать так, как поступает их дед, или отец, или старший брат.
— Я никогда не видел, как поступает мой дед, или мой отец, или мой старший брат!
— Тогда можно обратиться к тем, кого знаешь. Двенадцать ярких цельных образов. Каждый со своим типом решения проблемы. Выбери образ. И действуй. Вы, смертные, разве не за этим Лоа себе придумали?
— Да, да, я понял! Лоа! Хорн. Охотник. Он бы всех раскидал. Направил оргон в ноги — рванулся на врага. Направил оргон в руки…
— Потянешь ты охотника-то, толстопуз?
— Не потяну, — с сожалением признал Нинсон. — Ладно, дальше. Дэя. Из леса бы вышла стая волков. Или выбежали бы вепри. Я мог бы наслать на них орлов с небес или…
— Ты даже хорька не сможешь призвать. И даже если какой-нибудь хорёк откликнется на твой зов, вероятно, из любопытства, и захочет к тебе явиться — это не так быстро. А зверя у тебя ещё нет, насколько я знаю.
— Да, верно. Тогда третий. Луг. Руна Тива. Я могу попробовать двигать луки или стрелы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это может сработать.
— Но почему пришла об этом сказать ты? Почему не Луг?
— Уверен, что хочешь начать копаться именно в этом вопросе? Может быть, я запомнилась тебе красотой или непосредственностью? Может быть, ты на каком-то уровне думаешь, что всё это обычное кино — театральная постановка, вот и выбрал королеву подмостков Навван? Может быть, образ пробитой стрелами лиары так отпечатался в твоей башке? Может быть, ты меня хочешь, и тебе приятнее меня представить? Посмотри только на мой наряд…
Она несколько раз быстро повернулась вокруг своей оси так, что ленты, служившие платьем, завертелись вокруг талии раскрывшимся цветком.
— Посмотри на мой наряд, извращенец. У меня уже соски проколоты. Ты нормальный вообще? Ты хоть где-нибудь такое изображение Навван встречал?
Лоа легко постучала пальчиком по янтарным бусинкам, свисавшим с золотых колечек, и поморщилась. Потом взяла камушек и повертела в пальцах, оттягивая плоть золотой застёжкой.
— Навван, давай вернёмся к делу. Пожалуйста.
Четвёртая Лоа играла с серёжкой, крутя бусину в пальцах.
— Ты уверен, что хочешь толкнуть луки? Их держат в руках. Нужно много сил.
— Тогда стрелы. Когда они будут пущены. Я выставлю руку вот так вот. И оттолкну их. Стрелы лёгкие. И деревянные. Я буду прикладывать усилия не к наконечникам, а к древкам. Отклоню их.
— Уверен?
— Да, я смогу!
— Кто ты, Таро?
— Я Колдун!
— Итак, — громко, как при объявлении судейского решения, провозгласила Навван. — Ты собираешься вскинуть руку, и залп направленных стрел минует тебя!
Она подмигнула Нинсону. Ещё раз прокрутилась волчком. Повертела тощей задницей. И той же приплясывающей походкой удалилась в шатёр, за спину Великану.
Раздался крик стаи воронов, и время полетело в обычном ритме.
Стрелки пришли в себя. Все луки были обращены к колдуну.
— Пли! — отдала приказ женщина с тонкими губами.
Про себя Нинсон назвал её вожаком стаи Красных Волков.
Полетели стрелы.
Ингвар выставил обе руки вперёд и постарался начертить Тива. Перед мысленным взором все стрелы, пущенные в него, зависли в воздухе, будто упёрлись в мягкую, но непроницаемую преграду. А потом опали к его ногам, шелестя оперением.
В действительности всё выглядело не так эффектно.
Лучники просто промахнулись.
Хотя с расстояния в десяток шагов никак не могли промазать.
Этот залп послужил сигналом. Едва тетивы остались пустыми, из палатки ринулись перегруппировавшиеся Жуки. Они были в шлемах, прикрывались щитами и орали что-то нечленораздельное. Их было меньше, чем Красных Волков. Но в ближнем бою один только Рутерсвард многого стоил. Он единственный, кто не озаботился шлемом.
Ингвар ожидал удобного момента, чтобы ринуться в атаку и помочь своим латникам. Он не был воином, хоть и знал приёмы борицу. Понимал, что даже один отвлечённый или раненый им лучник уже станет помощью Рутерсварду.
Но когда Жуки схлестнулись с налётчиками, Великан сразу бросился на ближайшего противника с истошным боевым кличем:
— Дахусим!
Лучник стоял боком к Нинсону. Его внимание было приковано к бронированным врагам. Однако дикий вопль отвлёк его.
Нинсон был силён. Но для рукопашного боя важнее проворство. Лучник увернулся. Поддел Рубиновый Шип луком, пропустил мимо себя под правой рукой. Локтем прижал к себе древко. Отбросив лук, достал топорик.
Ингвар не знал, что делать, когда ратовище застряло. Он явно был больше и сильнее врага, поэтому постарался вырвать оружие. Дёрнул на себя. Но противник не собирался играть в перетягивание каната с Великаном. Одним молниеносным прыжком сократив дистанцию, оказался на расстоянии вытянутой руки от Ингвара. Он всё ещё был слишком далеко для того, чтобы рубить. Поэтому сделал выпад и выкинул руку с топориком вперёд, как поступил бы, будь у него меч.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
