Удар должен был прийтись в лицо, навсегда оставив Ингвару отметину о сегодняшнем сражении.
Великан едва успел увернуться.
Проушина топора врезалась в плечо, опять разбивая сустав. Хрустнула корка голубой глины, которой Эшер прикрыл рану после операции. Второй удар пришёлся туда же. Кажется, был и третий удар.
Ингвар ещё успел увидеть, как из рукава в правую ладонь лучника вылетает что-то вроде мягкого мешочка. Очередной вид «добряка», только не для стрелы, а для кулака. Одного удара этим пружинящим кастетом было достаточно для того, чтобы Ингвар потерял несколько мгновений. Лучник подобрался ближе, отпустил древко и нанёс ещё один быстрый удар.
В голову.
+ Часть IV + Красная Кровь
+ Часть IV +
Красная Кровь
![]()
Судьба даётся не каждому, а лишь герою,
который погрузился в бездну, чтобы соприкоснуться с ней,
и вынырнул снова — обручённый с нею кольцом.
Джозеф Кэмпбелл
Глава 34 Первая Дверь — Навостри Копьё
Глава 34
Первая Дверь — Навостри Копьё
Ингвар подошёл к первой двери.
Прислонился лбом к прохладному веве.
Хорн. Копьё. Дикие звери. Добыча и Охотник.
Идея, как открыть эту дверь, возникла сразу. Как осознание, как удар. Это и внушило уверенность в том, что идея сработает. Как ещё должна была выглядеть подсказка Первого Лоа, если не как удар? В ящике нашёлся острый ножик для очинки перьев.
Укол. Кровь. Ничего не произошло.
Похоже, не каждый удар шёл впрок.
Ингвар помазал окровавленным пальцем замочную скважину соседней двери с веве Второй Лоа, супруги Хорна, Дэи. Её геральдическим цветом также был червонный. Тоже ничего. Нинсон разрезал руку как следует. Кровь закапала на пол, потекла по быстро сжимающемуся и разжимающемуся кулаку в собранные лодочкой пальцы — и целый поток полился в замочную скважину.
— Давай же. Моя драгоценность. Биение моего сердца. Давай же.
Замок на двери Дэи щёлкнул. Ещё бы. Она, течная самка, всегда была щедра на кровь сама и требовала того же.
Ингвар не стал входить во вторую дверь. Ему нужно было в первую. Едва проснувшись сегодня, он понял, что ему нужно попасть к Хорну. За эту дверь, на которой стоит веве Великого Охотника — стилизованное копьё.
— Копьё…
Чтобы дважды не резать себя, принёс карандаш — лучший вариант копья, что у него нашёлся. Обильно смазав его кровью, вогнал в замочную скважину первой двери.
Ничего.
— Клять!
Но у Нинсона было хорошее предчувствие. Просто нужно добавить. Не сдаваться. Не останавливаться. Ещё, ещё и ещё. Он лил кровь и бил карандашом в неподходящую по размеру скважину так, что она уже могла бы и получить удовольствие.
— Давай же, клять! Инь! Давай же!
Карандаш сломался. Пытаясь извлечь забившие скважину обломки, Ингвар кое-как ухватил огрызок и потянул на себя. Дверь подалась. Нинсон и не уследил в запале, когда она открылась.
— Тук-тук! — прокричал Ингвар, входя. — Можно?
Очередной коридор. Тёмное помещение, шагов тридцать в длину. Запах бойни. И пыточной. Волоски на загривке зашевелились. Пот выступил на лбу. Ингвар обругал себя. Трусость явно не придётся по душе Первому Лоа, воплощению героизма и смелости.
Свет шёл только от большого красного шара, висевшего на цепи. Вероятно, для нормальных людей это был тот самый «верхний свет», но для Великана Нинсона светильник находился как раз на уровне глаз. Он напоминал карманную луну Тульпы. Только если люмфайр Тульпы был гладким, этот казался шершавым, бугристым, похожим на дикий плод.
Внутри в киновари плавали более густые пятна алого цвета. Будто бы желток в белке в большой прозрачной чашке. Сгустков было много, они перетекали один в другой, принимали новые формы, снова распадались. От этого бесконечного танца по стенам кружили томные тени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ингвар закрыл за собой дверь, и свет запылал ярче. А тени обрели густоту. Вся комната была в какой-то слякоти.
Ингвар догадался, что это кровь, хотя та и выглядела чёрной, как дёготь. Очевидно, нужно было проходить сквозь это смрадное помещение как сквозь своеобразную прихожую. А то и как сквозь утробу. Великан двинулся напрямик. Пригибаясь и щурясь.
Глаза привыкали к темноте.
Он не прошёл и десяти шагов, как в конце коридора зашуршала занавеска, сделанная из высушенных лиан и пустых рудракш.
— Здравствуйте. — Ингвар вежливо поклонился, ещё не видя человека, который вышел навстречу. То был измазанный кровью мужчина с головой свиньи.
Сверху раздался громогласный крик:
— Дерись! Убей! Победи!
Ингвар попятился.
— Может, мы сначала…
Фигура наплывала из темноты, появлялись детали. Странная ковыляющая походка человека-свиньи объяснялась плотно забинтованными коленями. Такие же заскорузлые бинты были и на локтях. Его комично огромный янь стоял, но это не сразу бросалось в глаза. Орган был настолько напряжён, что плотно прижимался к животу.
Торс покрывал примитивный узор. Вместо красной краски — запёкшаяся кровь. Пальцы сжимались-разжимались без какой-либо цели. А голова свиньи оказалась маской, но маской ужасной, сделанной из головы натуральной свиньи, с восковой жёлтой кожей и выбитыми глазами. В темноте этих провалов блестели человеческие глаза.
— Стоять! Стой, свинья!
Ингвар не собирался нападать на кого бы то ни было.
Тем более это он вошёл на чужую территорию непрошеным гостем. Но дипломатия Хорна пахла кровью, и теперь нужно было или убить, или умереть.
Бросив философию, Ингвар решил, что в следующий раз подерётся, когда будет готов. И сюда явно надо приходить с оружием. Когда рука заживёт.
То есть он как бы не бежит.
Он просто разведал обстановку.
Задание можно считать выполненным.
Нинсон провёл рукой по крашеным доскам.
Ручки на двери не было. И как он ни скрёбся, как ни толкал дверь, та не поддавалась. У него всё ещё был нож для очинки перьев, которым он резал руку. Получилось краешком подцепить дверь. Поскрести лезвием по каменному косяку. Нет, дверь была надёжно заперта.
Человек-свинья доковылял до Нинсона.
Нужно было драться. И нужно было бить первым.
Но не было запала ударить безобразного, ничего не сделавшего ему человека. Тем более шестое чувство дремлющего в сказочнике колдуна подсказывало и даже со всей определённостью утверждало, что эта страхолюдина не злая и не чувствует ненависти по отношению к нему. В каком-то смысле здесь все не по своей воле. Таков Мактуб.
От отвлекающего удара справа Ингвар закрылся, вскинув руку к лицу. А от мощного слева уже не защитился. Он видел летящий кулак, но не успел закрыться достаточно быстро из-за того, что задумался, что лучше: получить удар в ухо или в раненое плечо?
Нинсон отлетел в сторону.
Ухо наполнилось горячим. Всё-таки лучше было в плечо.
— Остановись! Мы не обязаны…
Серия быстрых ударов вышибла из Ингвара воздух.
Хрустели рёбра. Непонятно, ломались они под кулаками Свиньи или так только казалось от сухого треска хрящей. Ингвар выставил вперёд перочинный ножик, вспоминая борицу.
— Уйди, уйди, прошу тебя! Свали!
Из-за перебинтованных коленей Свинья не мог пинаться, поэтому обрабатывал корпус Нинсона прямыми ударами, изредка заряжая в лицо.
— Хватит!!!
Колдун заорал так дико, что Свинья опешил и даже перестал молотить его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Всё. Хватит. Какое тут у вас стоп-слово?
Свинья действительно остыл. И Ингвар был уверен, что смог бы договориться. Но в это время бестелесный голос снова взревел над их головами:
— Дерись! Убей! Победи!
— Нет, Свинья, стой.
— Дерись! Убей! Победи!
— Замолчи ты.
— Дерись! Убей! Победи!
Свинья ринулся на Ингвара. И на этот раз Великан ответил.
