— Ты уже придумал выход? — с надеждой спросила она.
— Да, — сказал доктор. — Но при виде тебя у меня не хватает смелости к нему прибегнуть.
Она догадалась.
— Мы с Джоном, — сказала она, кладя руку на плечо Дрейка, — снова вернемся в конец туннеля, где ты не сможешь нас видеть. Я не боюсь.
— Но я боюсь, — сказал он.
Она стояла и смотрела на него сверху вниз, и в ее глазах была вся любовь и привязанность ее прошлой счастливой жизни.
— Не стоит. Я никогда не боялась темноты.
Оле присоединился к ним, волоча свой поросший волосяной растительностью рюкзак. Андерсон впился в него взглядом.
— Почему ты не сделал этого там? Зачем ты явился сюда и напугал девушку до смерти?
— Я не собираюсь ничего делать. Делайте сами. Самоубийство и убийство противоречат моей религии.
— Взорвать тебя к чертям — единственная радость во всем этом деле. Дай мне колпачок и отрежь трехдюймовый фитиль.
Невольно Оле подчинился. Его полузамерзшие пальцы отказывались сжиматься вокруг детонатора. Затем он стал искать свой нож, чтобы отрезать фитиль, и вспомнил, где его оставил. Он посмотрел на Эдит.
— Вы ведь не сможете принести мой нож?
— Нет, глупый, — засмеялась она. — Как я могу полететь обратно в кратер?
— Ладно, — воскликнул капитан, нетерпеливо отодвигая его в сторону, — я сам разберусь, если у тебя не хватает мозгов пустить в ход зубы.
Вытащив свой нож, он открыл лезвие и бросил на Оле кислый взгляд.
— Очень хочется перерезать твою жирную глотку, — сказал он. — Повесить меня за это не смогут.
— Тогда вы точно попадете в ад, — уверенно заявил Оле.
Андерсон молча и методично принялся за дело. Лейн все еще восседал в зеленом месиве, стараясь не думать об Эдит. Вскоре он поднялся на ноги.
— Через мгновение начнется извержение колодцев, — сказал он. — Я почувствовал что-то похожее на дрожь.
Андерсон машинально прервал свою работу.
— Вы правы. Что ж, через минуту или две мы присоединимся к общему веселью.
Сильное сотрясение земли началось и закончилось с неожиданной внезапностью. швырнув их в гущу растений. Глухой удар в воздухе возвестил о возгорании конусов пламени.
— Газ, нефть! — воскликнул Лейн.
Он был так возбужден, что никак не мог связно выразить ассоциации идей, промелькнувшие в его сознании. Остальные отшатнулись от него. Даже Эдит в тревоге отступила назад: хотя их ждала скорая смерть, казалось ужасным, что одному из них придется уйти из жизни сумасшедшим.
— Разве вы не помните, Оле? — продолжал Лейн, от волнения с трудом произнося слова. — Нефть из сланца на пляже просачивалась в яму, где лежала зеленая масса. То растение было таким же, как это. Что его уничтожило? Нефть! Утром мы увидели, что вся масса растворилась, превратившись в коричневую жижу. Нефть — естественный враг этого растения, и газовое пламя заставило меня подумать о нефти. Става Богу, что память меня не подвела!
Остальные все еще считали, что он утратил рассудок.
— Азотная кислота может быть для него таким же естественным врагом, — заметил Дрейк, — а нам принести большую пользу. Где мы возьмем нефть?
Дрейк еще не понял, что гениальность — это дар максимально использовать сложившиеся обстоятельства.
— Где? — вскричал доктор. — Нам поможет бак самолета, конечно. Эдит, если ты выделишь двести галлонов, у тебя останется достаточно бензина, чтобы перевезти нас на южный берег нефтяного озера?
— Да. Это меньше десяти минут лета. Я могу дать триста галлонов, если вам нужно, и у нас будет достаточно, чтобы долететь до склада возле корабля.
Но Лейн пока не заходил в мыслях так далеко. По правде говоря, он не думал ни о собственном возможном спасении от смерти, ни о спасении отряда.
Он планировал великое избавление.
— Прорывайтесь к самолету, Оле, — приказал он. — Я пока что достану банку.
Двенадцать футов, отделявшие их от бака с горючим, отняли всего полчаса. Надежда утроила их силы. Первый откачанный бензин был использован для пропитки спор в банке. Затем они были выброшены в туннель, а банка вымыта дочиста.
— Снимайте эту зеленую дрянь с самолета, — распорядился Лейн, — пока я буду разливать бензин по туннелю.
Они набросились на работу, как тигры.
— Смотрите, — крикнул Лейн из туннеля. — Только поглядите, что сделали пропитанные бензином споры.
Поспешив обратно, они обнаружили его стоящим в луже коричневой жижи. Как горящее поле сухого льна, восьмифуговая стена зеленых волос таяла по краям лужи. Почти мгновенное разложение, подобно пламени, вгрызалось в непроходимую чащу.
Лейн осторожно нацелил свою банку на сплетение растений вдоль левой стороны туннеля. Когда он вернулся со второй порцией, полоса коричневой жижи шириной в два фуга отмечала разрушения, причиненные первой.
Четыре часа спустя они освободили самолет и расчистили прямую аллею в спутанных зарослях, достаточно широкую и длинную, чтобы послужить взлетной полосой.
— Забирайте весь динамит, — велел Лейн. — Я принесу банку. Все остальное оставим.
Оле и Эдит забрались на свои места, Дрейк прижался к спинке сиденья, обхватив Оле за шею, в то время как Лейн и капитан, расположившись по обе стороны от Дрейка, держались за него и друг за друга. Нагрузка, хотя и значительная, была намного ниже грузоподъемности самолета. Эдит провела машину по длинной аллее и подняла ее в воздух из коричневой жижи с запасом в тридцать футов.
Бросив последний взгляд на колодцы, они увидели зеленые холмики вокруг отверстий.
Самолет поднялся на высоту тысячи футов, и глазам отряда открылась зеленая полоса шириной в двенадцать миль, извивающаяся, как река, и уходящая на север, к нефтяному озеру.
— Вот что ветер сделал со спорами, которые мы потеряли прошлой ночью. Эта штука умножается сама на себя, как сложные проценты. Если мы сейчас не остановим ее рост, весь континент через месяц покроется толстым слоем растительности, — сказал доктор.
— А затем споры унесутся через океан в Южную Америку.
— Нет, если я смогу что-то с этим поделать. Мы пока не знаем, может ли растение так быстро размножаться в более теплом климате. Температура замерзания, по-видимому, действует на него как сильный стимулятор. Возможно, оно остается управляемым при десяти градусах и погибает при пятидесяти. Но я не собираюсь это выяснять. Эта чума никогда не распространится дальше нефтяного озера. Приземляйся рядом с тайником, Эдит. Нам понадобится весь динамит, который у нас есть.
Андерсон, догадавшийся о плане доктора, не стал возражать. За ночь уровень нефти в озере поднялся очень высоко. Еще шесть дюймов, и нефть начала бы переливаться через южный барьер озера. Но исследователи не могли ждать, пока природа возьмет свое. Зеленая река чумы расширялась у них на глазах. За полдня она преодолела бы три мили до нефтяного озера, окружила его и хлынула бы на пустынную равнину за озером в своем все более стремительном движении к океану.
Оле вытащил из самолета кирку и начал яростно крушить лед под самым узким местом барьера.
— Сколько времени потребуется, чтобы перелететь озеро, Эдит? — спросил Лейн.
— Самое большее, двадцать минут.
— Тогда поставьте двадцатиминутный запал, — распорядился Лейн. — Мы не останемся смотреть представление. Озеро может загореться при взрыве динамита. Прошу всех облиться нефтью. Мы не должны завезти эти адские споры в новое место.
Подавая пример, Лейн набрал несколько банок нефти и облил себя с головы до ног. Затем он сделал то же с самолетом. Закончив, доктор передал банку Дрейку и стал наблюдать за работой Андерсона. Капитан молчал, весь поглощенный своей трагедией.
— Послушайте, капитан. — сказал Лейн, — все это происходит только из-за моей глупости. Из-за меня вы потеряли свою нефть. В качестве небольшой компенсации я подарю вам лучшую тысячеакровую апельсиновую рощу во всей Калифорнии.
Гордое искушение отказаться уступило место воспоминаниям о двадцати годах холода и вони.
