Но с другой стороны, надеялась, что Камилле удастся найти ту самую лазейку и освободить меня от влияния Боба без каких―либо для всех нас последствий.
Я мыслила слишком утопично, да?
— Всё в порядке?
Повернула голову и, кивнув, снова отвернулась к окну.
Мак сбавил скорость, а затем съехал на обочину и остановился.
— Что―то случилось? ― хлопнула глазами, ловя на себе его обеспокоенный взгляд.
Он отодвинул сиденье и протянул ко мне руки.
— Иди ко мне.
Я немного помедлила, но затем словно маленькая девочка, жаждущая защиты кого―то большого и сильного, отстегнула ремень и без лишних слов забралась к нему на колени. Мне было жизненно необходимо чувствовать его. Я хотела чувствовать его.
— Ты веришь мне?
— Больше, чем себе.
— Тогда поверь, что я в порошок этого проходимца сотру, ― пообещал Мак, и я рвано выдохнула ему в губы.
— У него связи…
— Плевать мне на связи, Никки. Я достану его. Десять кругов Ада пройду, но прижму мерзавца.
— Девять, ― слабо улыбнувшись, шепнула я, ― по Данте кругов всего девять.
Мак обнял меня за бедра, плотнее пододвигая к себе.
— С тобой я способен на большее.
Я закрыла глаза и, обняв ладонями мужское лицо, прижалась к его лбу своим.
— Я не хочу, чтобы ты пострадал. Или Тейлор, или Сейдж…
— Если Томпсон хотя бы попытается причинить им вред, я его убью.
Я знала, что Мак говорил буквально. За свою семью он порвет любого.
— Обещай мне, что всё будет законно.
— Обещаю.
Я выдохнула, а затем почувствовала его теплые губы на своих.
Пальцы Мака скользнули в мои волосы, а наши языки столкнулись, привычно напитав всё вокруг электричеством. В этот раз он не спешил. Целовал меня мягко, нежно, наслаждаясь каждой секундой. Его руки крепко сжали мои бедра, а затем настойчиво, но также осторожно пробрались под кофту. Задрожав, я слабо застонала ему в рот.
Тело запульсировало, заставляя напрочь забыть обо всем, что беспокоило меня ДО.
Сейчас был только он ― только его касания, только его поцелуи, только его дыхание.
Только этот мужчина. Мой. Весь. Целиком.
Потянулась к краю кофты и, подняв руки, медленно стянула её через голову. Отбросила в сторону и провалилась в его потемневшие глаза. Мак скользнул пальцами по моему позвоночнику, и я поймала себя на мысли, что всецело принадлежу ему. Что доверяю ему. И что то, что мы стоим на обочине, абсолютно меня не волнует.
Ловко расправившись с застежкой, Мак спустил с моих плеч лямки и накрыл грудь ладонями. Я слышала, как тарабанит моё сердце, а под его руками, казалось, оно и вовсе стремится на волю. Закрыла глаза и запрокинула голову, ненасытно вбирая каждое его движение, каждую манипуляцию, каждый мучительный манёвр.
Он с ума меня сводил, превращал в тряпичную куклу.
А я поддавалась, потому что не хотела, чтобы он прекращал.
Мак заглушил мой стон поцелуем, скользнул по телу вниз, добрался до кожаной юбки, а затем медленно задрал её, сжав пальцами ягодицы. Пульсация внизу становилась невыносимой, и я понимала, что вновь теряю чувство реальности.
В голову мгновенно ударил дурман. Я слышала его сладкий шепот, ощущала его прикосновения, но желала лишь одного ― чтобы он как можно скорее оказался во мне.
— Я думал, мы сделаем это медленно, ― прошептал Мак, когда мои пальцы, абсолютно не повинуясь мозгу, расправлялись с его ремнем.
— Я нетерпеливая.
Он усмехнулся, стягивая с себя майку и помогая мне с джинсами, а затем дал то, что просила ― наполнил меня. Я отчаянно вцепилась в его плечи и, царапнув нижнюю губу, задвигалась. Так, как он хотел ― медленно, чувственно, жадно глотая разреженный воздух.
Музыка из колонок задышала нам в такт.
Мак сильнее стиснул мои бедра, направляя их ― то ускоряя ритм, то замедляя. Его прикосновения обжигали, голова кружилась, и я понимала, что всё сильнее в нём растворяюсь.
Почувствовав прокатившуюся по телу вибрацию, застонала и резко откинулась назад, ощутив, как с силой втолкнулась в руль. От громкого сигнала заложило уши и, усмехнувшись, Мак резко дернул меня обратно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Детка, давай не будем привлекать внимание.
— Думаешь, кому―то есть дело? ― прерывисто выдохнула, чувствуя, как мужские пальцы туго стягивают на затылке волосы.
— Мы стоим на обочине и сигналим. Если мимо будут проезжать копы ― непременно заглянут на огонёк.
Я улыбнулась, пошептав ему прямо в губы:
— Некоторых опасность возбуждает.
— Меня возбуждаешь ты.
Его губы нашли мои, а затем он завладел ими, как раньше ― хищно, грубо, по―хозяйски. Я застонала и заёрзала, сделав только хуже. Мак резко оттянул собранные в кулак волосы, вынуждая меня запрокинуть голову. А затем уткнулся носом в мою шею.
— Обожаю, как ты пахнешь, ― прошептал он, вызывая у меня улыбку, покрывая неторопливыми поцелуями лицо, плечи, ключицу. С ума меня сводя. Окончательно.
Мужские руки легли на мою талию и, потянув за рычаг, Мак слегка откинул сиденье.
К этому моменту я была уже полностью в его подчинении. Готова была делать всё, что он скажет, всё, что попросит. Но вместо этого он позволил мне вести.
Упершись ладонями ему в грудь, я задвигалась. Вначале так же медленно и неуверенно, затем быстрее и жестче. Через каких―то несколько секунд я уже скакала, как сумасшедшая, не контролируя ни свои чувства, ни свои стоны. Пошлые хлопки полностью заглушили музыку в салоне. Стекла запотели. А терпкий Paco Rabanne смешался с пьянящим запахом похоти.
Мой мужчина зарычал, усиливая давление. И я ощутила, как начинаю дрожать.
Наши взгляды встретились.
Секунда. Вторая. Не сдержавшись, я крикнула и взорвалась, разлетевшись на миллиард крохотных частиц.
Мак сделал ещё один толчок, а затем громко безудержно застонал.
Нас накрыло облаком такого наслаждения, что всё вокруг в мгновение перестало иметь хоть какое―то значение. Обессилив, я упала на обнаженную мужскую грудь, а затем почувствовала, как пальцы Мака забираются в мои влажные волосы.
— Ты невероятная, ― рвано прохрипел он.
— Ты тоже… ничего.
Мак усмехнулся, и я улыбнулась, понимая, что этой ночью буду спать, как убитая.
Никки
За те три месяца, которые я провела в доме Маккейнов, я невольно ощутила себя частью семьи. И теперь понимала, что не хочу всё это терять.
Мой дом был здесь, в Торонто, рядом с Ним.
Но если не получится переиграть Боба, мне придется уехать.
А я не знала, смогу ли без всего этого жить.
Стряхнула плохие мысли и решила сосредоточиться на картине.
Тейлор выбрала для своей комнаты страдающего ангела. Девушка должна была сидеть на разбитых в кровь коленях с раскинутыми в стороны крыльями и плакать, прижимая к груди ладони.
Рисунок должен был занимать три стены. С двумя я уже закончила и к завтрашнему вечеру планировала доделать последнюю.
Надеялась, что выходило впечатляюще.
Развернулась на стремянке и пододвинулась к другой, на которой стояла банка с краской. Нужно было немного оттенить волосы, потому что с другого ракурса и при другом освещении они показались мне слишком светлыми.
Неудачно переставила ногу и покачнулась, едва не сорвавшись со ступеньки. Замерла, схватилась за выступ и выдохнула, успокаивающе прикрывая глаза.
— Ничего. Бывает. Просто не спеши.
Набралась храбрости и снова потянулась за банкой.
В эту самую минуту моя невыносимая собака гавкнула, а затем прыгнула на нижнюю ступеньку, качнув стремянку на себя.
— Нет―нет―нет!
Баффи отскочила, но удержать банку с краской мне не удалось. Та стремительно полетела на пол и открылась, забрызгав белыми пятнами пол. И… собаку.
— Блин. Баффи!
Девочка виновато заскулила и легла, делая попытку стереть с уха краску.
— Даже не старайся. Бесполезно. Только ещё больше извозишься.
Она перевернулась. Затем снова. Кажется, поймав настоящий собачий кайф.
